Купава Огинская - Прикладная некромантия. Записки между страниц Страница 9

Меня перекосило. С трудом сдержавшись, чтобы не фыркнуть на подобное заявление, глубоко вдохнула и повернулась к соседке по комнате.

– Ты права, – покорно согласилась я, мстительно предложив: – Может, сходишь со мной? Посмотришь, оценишь?

Вчера ночью, напугав меня до чертиков, приехал какой-то странный дядька с бледным осунувшимся лицом; буркнув что-то маловразумительное, он сноровисто сгрузил огромное тело степного орка на один из свободных столов во втором северном помещении, освободил свою ржавую тележку и укатил, оставив в приемной какие-то документы. К документам я не притрагивалась, как и к телу. Только накрыла его сверху сразу двумя отрезами серой ткани. И всю ночь пришибленным сусликом просидела за столом в приемной, не в силах заснуть.

Сегодня же, озверевшая от недосыпа и упрямого любопытства Вириэль, решила поделиться незабываемыми впечатлениями. А вид полуразложившегося орка, который и в живом виде особой красотой не блещет, уж точно ее впечатлит. Не знающая еще о моих коварных планах, эльфийка охотно согласилась, подорвавшись с кровати и в считаные минуты собравшись.

В морг, кутаясь в мантии, мы заходили вместе. Я – уже почти привычно, а Вириэль, зябко ежась, с опаской косилась на магические светильники, развешанные по стенам. Они едва ли могли служить полноценными источниками света.

– Наконец-то! Ты почему опаздываешь? – Эверик нетерпеливо пританцовывал у стола, поспешно собирая какие-то бумаги. – Думаешь, раз последний день, то можно опаздывать?

– Прости, я не нарочно, – рассеянно повинилась, предвкушая, что случится с Вириэль, когда она увидит орка. А эльфийка между тем приободрилась, увидев мало того что живого человека, так еще и мужского пола, которого смело можно было записывать виновником моих ночных отлучек. И расстроенно выдохнула, когда ожидания ее не оправдались.

Эверик пробормотал еще что-то, но не был услышан. Никогда раньше я не желала его ухода так сильно, как в этот момент. Когда он наконец ушел, собрав все свои бумажки, огромные часы, что висят над дверью с чуть светящимся в темноте мрачно-зеленым светом циферблатом, показывали почти полночь. Целый час моего ночного дежурства куда-то безвозвратно делся.

– Ну что, – заговорщицки начала я, еще не совсем представляя, как буду заманивать соседку в комнату с мертвым орком. Ее кислый вид и тоска во взгляде решили все за меня, и я просто выпалила, не до конца осознавая, что говорю, – хочешь посмотреть, к кому я всю неделю ходила?

– В смысле? – В голосе Вириэль слышалось явное разочарование. Кажется, она действительно свято верила в то, что я связалась с каким-то типом, который по определению мне не подходил, а тут ее встретила до пошлости банальная правда жизни с холодным, зловещим моргом и горой трупов за стеной. О горе трупов она еще не знала, потому и была столь спокойна, но я собиралась исправить это в ближайшее время.

– Да в прямом. Тут такие экземпляры есть, что раз увидев, будешь жалеть, что они преставились, – не покривив душой, предельно честно пояснила я, с содроганием вспомнив тело не до конца превратившегося оборотня, который пугал меня своей лохмато-плешивой персоной несколько дней кряду. Потом его куда-то увезли, и я смогла вздохнуть с облегчением. Помнится, в ту славную ночь у меня даже неожиданно прошла мигрень, хотя, по всем правилам, должна была мучить еще дня два.

– Дааа? – Природная брезгливость в утонченной эльфийке боролась со здоровым, далеко не эльфийским любопытством. – И что, прямо так сразу и жаль?

– Сразу! – Главное – честность. И я была предельно честна. – Пошли, покажу. Обещаю, ты впечатлишься.

– Ну пошли, – чувствуя что-то неладное, она все же не смогла устоять и послушно побрела за мной к орку и скорому потрясению.

Тело орка лежало точно так же, как я его оставила. Кажется, Эверик тоже не спешил знакомиться с новым экземпляром поближе. И я его отлично понимала. Вириэль, опасливо поглядывая на огромное тело, интригующе прикрытое тканью, спросила почему-то шепотом:

– И ты что, тут всю ночь торчишь? – Голос ее подрагивал, а когда она, отступив чуть назад, налетела на стол с раздутым трупом какого-то утопленника, то взвизгнула, отскочила в сторону и истерично рассмеялась. В голосе ее слышались слезы. – Фу! Гадость какая.

– Не всю ночь. Обычно я в приемной сижу. Там не так уж страшно, – поведала я напряженно.

Пугать ее мне как-то расхотелось. Не потому, что вдруг стало жалко. Она ведь тоже целительница и трупы уже видела. Но вдруг подумалось – а что, если обидится? Я бы, наверное, обиделась. Впрочем, мои сомнения развеяла сама эльфийка. Она опасливо приблизилась к орку с противоположной стороны и, глянув на меня поверх его туши, сдержанно предложила:

– Ну что, показывай, кто у вас тут такой особенный лежит.

– Если ты настаиваешь. – Жестом фокусника я резко стянула ткань. Вириэль округлившимися глазами уставилась на орка. Ткань зацепилась с противоположной стороны, продолжая укрывать тело ниже груди. Я дернула – ткань поддалась; рука, за которую и зацепилась ткань, шевельнулась и безвольно свесилась вниз.

Как оказалось, Вириэль слишком близко подошла к столу, и конечность орка нежно прошлась по бедру и без того напряженной девушки, когда, потеряв опору, свалилась вниз.

Дернувшись и взвизгнув, она отшатнулась назад и что-то пропищала. В тот же миг с ее пальцев сорвались бледно-золотые звездочки, ринувшиеся в сторону орка. Ничего атака Вириэль уже и так мертвому орку не сделала. Тело просто дернулось, а вторая рука, все еще лежавшая на столе, последовала примеру первой и тоже свалилась, проехавшись по моему животу. Я визжать не стала. Просто не смогла. Камешек, что я нашла в склепе и который теперь таскала на шнурке на шее, раскалился, обжигая кожу, и, казалось, забился под одеждой. Я стояла, комкала в руках ткань и даже не дышала. Длилось все это недолго. Несколько секунд, не больше. Вириэль даже не успела прийти в себя. Она все так же жалась к столу с утопленником и круглыми глазами глядела на орка, а камешек остыл и больше не дергался.

– Д-думала умру, – тихий срывающийся голос Вириэль развеял звенящую тишину, – жуть какая.

– Гхррр, – тихо отозвался завозившийся орк. А я с ужасом пялилась на медленно поднимающуюся тушу и понимала: вот он, тот самый случай, когда труп должен лежать, но не хочет, а я как в первый день не знала, что с этим делать, так до сих пор и не знаю.

– Сенья, – голос эльфийки вывел меня из оцепенения, – что он делает, а?

– Не знаю. – Вот парадокс: я вроде шипела тише Вириэль, но на мой голос это чудовище отреагировало. Сначала он замер, потом медленно, чуть ли не со скрипом, повернулся в мою сторону всем туловищем и глухо выдал:

– Ррхыгрр.

– Сделай так, чтобы он обратно лег, – шепотом потребовала эльфийка, ободренная тем, что все внимание мертвяк уделил исключительно мне.

– Как? Я же не некромант! – Вот зря я это сказала, очень зря. Упоминание некромантов, ожившему трупу совсем не понравилось. Зло рыкнув, он бросился на меня. Не поймал. Только поднятые тела обычно всегда путаются с координацией движений, и несколько часов им нужно просто на то, чтобы осознать себя как труп и научиться хотя бы ходить прямо. Орк в этом плане оказался вундеркиндом.

Из морга я выбегала, вцепившись мертвой хваткой в ошалевшую подельницу, которая постоянно оборачивалась да так и норовила споткнуться и упасть. А по нашим следам, сметая все на своем пути, пошатываясь, упрямо шел орк. Он пытался бежать, но каждый раз заваливался, чудом удерживаясь на ногах.

– Да бежим же! – прикрикнула я, когда эльфийка, в очередной раз обернувшись, чуть не свалилась, утянув вслед за собой и меня.

– Куда?

А я почему-то сразу подумала о директоре. Хрипящий за спиной мертвяк подстегивал чувство самосохранения, которое тут же выявило самого сильного некроманта во всей академии.

К кабинету Хэмкона мы бежали бездумно, потому что если бы мозг у нас все же работал, то мы бы рванули в сторону некромантских общаг искать самого сильного некроманта из студентов, а не в направлении пустого кабинета.

О том, что в кабинете никого нет, догадались, только когда, почти влетев в прочную дверь из черного дерева, заколотили по ней руками. Я даже лбом боднуть умудрилась от бушевавших внутри чувств. За дверью было тихо, никто открывать нам не спешил.

– Нооочь на дворе, – простонала догадливая Вириэль, обернувшись. Впервые в жизни я жалела, что преподаватели предпочитали жить в городе.

Орк, увидевший своих жертв, взбодрился и прибавил скорость. А я, почти ничего уже не соображая, отважно бросилась на него, таща за собой упирающуюся эльфийку. Ей, как и всем детям леса, было присуще просто бешеное чувство самосохранения, и, в отличие от моего, оно никогда не отключалось.

Оживленец притормозил, пораженный до глубины души моей непоследовательностью. Он искренне не понимал, зачем я столько от него бегала, чтобы потом самостоятельно броситься к нему навстречу. Не понимал, но могучие объятия раскрыл и даже рыкнул одобрительно.