Анджей Сапковский - Меньшее зло

Анджей Сапковский

Меньшее зло

Как обычно, первыми на него обратили внимание коты и дети. Полосатый котяра, дремавший на согретой солнцем поленнице, поднял круглую голову, прижал уши, фыркнул и удрал в крапиву. Трехлетний Драгомир, сын рыбака Тригли, старательно возившийся в грязи у порога хибары, вытаращил слезящиеся глаза на проезжающего всадника и завизжал.

Ведьмак ехал медленно, не обгоняя мешавший воз с сеном. За ним, вытягивая шею, то и дело сильно натягивая веревку, привязанную к луке седла, трусил навьюченный осел. Кроме обычных вьюков, длинноухий тащил на хребте громоздкую тушу, замотанную в мешковину. Серо-белый бок осла покрывали черные полосы засохшей крови.

Воз наконец свернул в боковую улочку, ведущую к складам с зерном и пристани. Легкий ветерок нес оттуда запахи смолы и бычьей мочи. Геральт пришпорил коня. Он не обращал внимания на сдавленный крик торговки овощами, уставившейся на лапу с длинными когтями, высунувшуюся из-под мешковины и дергавшуюся в такт шагам ослика. Не обернулся и на растущую толпу, тянувшуюся за ним с тихим гомоном.

Перед домом старосты, как всегда, было много повозок. Геральт спрыгнул с седла, поправил висящий на спине меч и перебросил узду через коновязь. Толпа, спешившая следом, образовала возле ослика полукруг.

Крики старосты было слышно уже перед дверью.

— Нельзя, говорю! Нельзя, сучий потрох! Ты что, придурок, по-людски не понимаешь?

Геральт вошел. Перед невысоким, пузатым, покрасневшим от гнева старостой стоял селянин, держа за шею дергавшегося гуся.

— Чего… О, боги! Это ты, Геральт? Или у меня что-то с глазами? — и вновь обращаясь к селянину. — А ну забирай это, хамлюга! Ты что, оглох?

— Дык говорили, — бормотал деревенщина, косясь на гуся, — што надыть сунуть-то благородному чего-нибудь, а иначе…

— Кто говорил? — взвизгнул староста. — Кто? Так я что, взятки беру? Не позволю, говорю! Вон, говорю! Привет, Геральт!

— Привет, Кальдемайн.

Староста, сжимая ладонь Геральта, второй рукой хлопнул его по плечу.

— Это уже пару лет тебя не было, Геральт. А? И ты никак места нигде не нагреешь. Откуда это ты идешь? А-а, п-пада-даль, какая разница. Эй, кто-нибудь там, принесите пива! Садись, Геральт, садись. У нас тут балаган, понимаешь, завтра ярмарка. Что там у тебя, рассказывай!

— Потом. Сначала выйдем.

Толпа снаружи выросла раза в два, но свободное пространство вокруг ослика не уменьшилось. Геральт отбросил мешковину. Толпа охнула и отшатнулась. Кальдемайн широко открыл рот.

— О боги, Геральт! Что это такое?

— Кикимора. Не назначено у тебя за нее какой награды, господин староста?

Кальдемайн переминался с ноги на ногу, глядя на паучье, обтянутое дряблой черной кожей тело, на остекленевший глаз с вертикальным зрачком, на иглы клыков в окровавленной пасти.

— Где… Откуда это…

— На плотине, милях в четырех отсюда. На болоте. Кальдемайн, там должны были пропадать люди. Дети.

— Ага, точно. Но никто… Кто бы мог подумать… Эй, люди, а ну по домам, за работу! Тут вам не цирк! Закрой это, Геральт. А то мухи слетятся.

В избе староста без слов схватил кувшин пива и выпил до дна, не отрывая от уст. Затем устало вздохнул и шмыгнул носом.

— Награды нет, — понуро сказал он. — Никто и не предполагал, что такая штука может сидеть в соленых болотах. Несколько человек в той округе пропало, это верно, но… Там мало кто лазил. А ты откуда там взялся? Почему не ехал по главному тракту?

— На главных трактах, Кальдемайн, мне трудно заработать.

— Я и забыл, — староста сдержал отрыжку, надув щеки. — А ведь какая была спокойная округа. Даже домовые редко когда ссали бабам в молоко. А тут на́ тебе, под самым боком и такая зараза. Выходит, я должен тебя поблагодарить. Потому что заплатить я тебе не заплачу. Нечем мне платить за это.

— Не везет. А мне нужно было бы деньжат, чтобы перезимовать, — ведьмак отхлебнул из жбана и отер губы от пены. — Вообще-то я собрался в Испадень, только не знаю, успею ли до снегу. Как бы не застрять в каком-нибудь городишке вдоль Лютоньского тракта.

— А в Блавикен долго будешь?

— Нет. У меня нет времени забавляться. Зима идет.

— Где остановишься? Может, у меня? Свободная каморка наверху есть, зачем давать себя на растерзание вору-корчмарю? Поговорим, расскажешь, что в мире слыхать.

— С удовольствием. А что твоя Либуша? В последний раз было видно, что я ей не очень-то по сердцу пришелся.

— В моем доме у баб голоса нет. Только, между нами, не делай при ней того, что выкинул в прошлый раз за ужином.

— Ты о том, как я бросил вилкой в крысу?

— Нет. О том, что попал, хотя было темно.

— Мне казалось, что это будет забавно.

— Это было забавно. Только при Либуше этого не делай. Слушай, а эта… кики…

— Кикимора.

— Она тебе нужна для чего, что ли?

— Интересно, для чего? Если награды за нее нет, можешь приказать выбросить ее в нужник.

— А это идея. Эй, там, Карелка, Борг, Носикамик! Есть там кто?

Вошел стражник с алебардой, с грохотом зацепив острием о притолоку.

— Носикамик, — сказал Кальдемайн. — Возьми кого-нибудь в помощь, забери из-под избы осла вместе с этой гадостью в мешковине, отведи за хлева и утопи ее в выгребной яме. Понял?

— Как прикажете. Только… господин староста…

— Чего?

— Может, прежде, чем утопить эту заразу…

— Ну?

— Показать бы мастеру Ириону. А ну к чему пригодится?

Кальдемайн хлопнул себя ладонью по лбу.

— А ты не дурак, Носикамик. Слушай, Геральт, может, наш местный волшебник чего выложит за эту падаль. Рыбаки разные чудачества сносят для него, разные там чудные рыбы, осьминогов, клабартов или кергуленов, многие на этом хорошо заработали. Пошли, пройдемся к башне.

— Так у вас собственный волшебник завелся? Временный или насовсем?

— Насовсем. Мастер Ирион. В Блавикен живет уже год. Бо-ольшой маг, только глянешь, уже видно.

— Сомневаюсь, чтобы могучий маг заплатил за кикимору, — поморщился Геральт. — Насколько мне известно, она не нужна для эликсиров. Наверное, ваш Ирион только выругает меня. Мы, ведьмаки, не очень-то ладим с волшебниками.

— Никогда я не слыхал, чтобы наш Ирион кого-нибудь оскорбил или отругал. Заплатит или нет, сказать не могу, но попробовать не помешает. На болотах может быть больше таких кикимор, и что тогда? Пусть волшебник глянет на нее и в случае чего заколдует болота или что он там сделает.

Ведьмак недолго подумал.

— Твоя взяла, Кальдемайн. Что ж, рискнем встретиться с Ирионом. Идем?

— Идем. Носикамик, отгони детвору и бери лопоухого за уздечку. Где моя шапка?