Анджей Сапковский - Меньшее зло Страница 3

— Причем грозящая мне, — горько повторил Стрегобор. — А я ведь считал тебя другом, рассчитывал на твою помощь.

— Наша последняя встреча имела место при дворе короля Иди в Ковире. Я пришел за деньгами, платой за убийство державшей в страхе всю округу амфисбены. Тогда ты и твой собрат по профессии Завист наперебой называли меня шарлатаном, бессмысленной машиной для убийства, и, насколько я помню, трупоедом. В результате Иди мало что не заплатил мне ни гроша, так еще дал только двенадцать часов, чтобы убраться из Ковира, и я еле успел, потому что моя клепсидра была испорчена. А вот теперь, говоришь, ты рассчитываешь на мою помощь. Говоришь, за тобою гонится чудовище. Чего ты боишься, Стрегобор? Если он тебя отыщет, скажи ему, что ты любишь чудовищ, защищаешь их и заботишься, чтобы никакой ведьмак-трупоед не мешал их спокойствию. И если чудище обнюхает тебя и сожрет, то оно окажется ужасно неблагодарным.

Волшебник, отвернувшись, молчал. Геральт рассмеялся.

— Не дуйся, как жаба, фокусник. Говори, что тебе грозит. Посмотрим, что можно сделать.

— Ты слыхал о проклятии Черного Солнца, Геральт?

— А как же, слыхал. Только под названием «Мания Безумного Эльтибальда». Ведь так, кажется, звали мага, начавшего заварушку, в результате которой было убито или заточено в башнях несколько десятков девиц из благородных, даже королевских семейств. В них-де вселились демоны, они были прокляты, заражены Черным Солнцем, потому что именно так вы называете на своем помпезном жаргоне самое обыкновенное затмение.

— Эльтибальд, который вовсе не был безумным, расшифровал надписи на менгирах дауков, на надгробных плитах в некрополях возгоров, он исследовал легенды и предания боболаков. Все говорили о затмении, не оставляя никаких сомнений. Черное Солнце должно было предшествовать скорому возвращению Лилит, все еще почитаемой на Востоке под именем Нийя, и скорое исчезновение с лица земли всего рода человеческого. Дорогу Лилит должны были проложить «шестьдесят дев в золотых коронах, что кровью наполнят долины рек».

— Чушь, — ответил ведьмак. — А кроме того, не в рифму. Все приличные предсказания делаются в рифму. Всем ведь известно, Стрегобор, что тогда было нужно Эльтибальду и Совету Волшебников. Вы использовали бред безумца, чтобы укрепить свою власть. Чтобы разбить союз, испортить соглашения, разжечь династические споры, словом, посильнее дернуть за шнурки коронованных марионеток. А ты тут мне бубнишь о предсказаниях, которых постыдился бы нищий на ярмарке.

— Можно не соглашаться с теорией Эльтибальда, с его истолкованием предсказаний. Но нельзя отвергнуть факта ужаснейших мутаций среди девиц, родившихся вскоре после затмения.

— Это почему же нельзя отвергнуть? Я слышал совершенно иное.

— Я присутствовал при вскрытии одной из них, — сказал волшебник. Геральт, то, что мы нашли внутри черепа и позвоночника, ясно определить нельзя. Какая-то красная губка. Внутренние органы перемешаны, некоторых вообще не хватает. Все было покрыто подвижными ресничками, сине-розовыми остатками. У сердца было шесть камер. Две практически атрофированы, но все-таки. Что ты на это скажешь?

— Я видал людей, у которых вместо рук были орлиные когти, людей с волчьими клыками, людей с лишними суставами, дополнительными органами и чувствами. Все это, Стрегобор, было результатом ваших занятий магией.

— Говоришь, видал разные мутации, — поднял голову чародей. — А скольких из них ты прибил за деньги, согласно своему призванию ведьмака? А? Можно иметь волчьи клыки и ограничиться тем, что скалить их на девок в кабаке, а можно иметь еще и волчью натуру и нападать на детей. И ведь именно так было у тех девиц, родившихся после затмения — врожденная патологическая склонность к жестокости, агрессии, внезапным взрывам гнева, развязный темперамент.

— Такое можно найти у каждой бабы, — издевательски усмехнулся ведьмак. — Что ты плетешь, Стрегобор? Ты спрашиваешь, сколько я убил мутантов… а почему тебя не интересует, сколько я расколдовал, со скольких снял заклятие? Я, презираемый вами ведьмак. А что делали вы, могучие чародеи?

— Была применена высшая магия. Наша, а равно и жреческая, притом во многих храмах. Все попытки заканчивались смертью девочек.

— Но ведь это говорит плохо о вас, а не о девочках. Ладно, первые трупы есть. Как я понимаю, вскрытию подвергались не только они?

— Не только. Не надо глядеть на меня так, ты прекрасно знаешь, что были и другие трупы. Вначале было решено устранить всех. Убрали несколько… надцать. Всех подвергали вскрытию. Одну вскрыли живьем.

— И вы, сучьи дети, еще осмеливаетесь критиковать ведьмаков? Эх, Стрегобор, придет день, когда люди поумнеют и еще нальют вам сала за шкуру.

— Не думаю, чтобы этот день пришел так быстро, — терпко сказал Стрегобор. — Не забывай, что мы действовали в защиту людей. Мутантки утопили бы в крови целые страны.

— Так утверждаете вы, маги, задрав нос кверху, по-над своим нимбом безгрешности. И кстати о безгрешности — ты же не станешь утверждать, что в вашей охоте на якобы мутанток вы ни разу не ошиблись?

— Ладно, — после долгого молчания сказал Стрегобор. — Буду откровенен, хотя в собственных интересах мне и не следовало бы этого делать. Мы ошибались, причем больше, чем однажды. Определить мутанток было очень сложно. Поэтому мы и перестали их… убирать, а стали изолировать.

— Ах, ваши знаменитые башни, — фыркнул ведьмак.

— Наши башни. Но это стало еще одной ошибкой. Мы их недооценили, и многие сбежали. Среди королевичей, особенно молодых, которым было нечего делать, и еще меньше — терять, появилась какая-то идиотская мода на освобождение заключенных красоток. Большинство из них, к счастью, свернуло шеи.

— Насколько мне известно, заключенные в башне быстро умирали. Говорили, что и здесь не обошлось без вашей помощи.

— Ложь. Но они действительно быстро впадали в апатию, отказывались от еды… Самое интересное, перед смертью у них проявлялся дар ясновидения. Еще одно доказательство мутации.

— Что ни доказательство, то менее серьезное. Больше нету?

— Есть. Сильвена, госпожа в Нароке, к которой нам так и не удалось даже приблизиться, потому что она довольно быстро взошла на трон. Теперь в этой стране происходят страшные вещи. Фиалка, дочь Эвермира, сбежала из башни по веревке, сплетенной из собственных кос, и теперь держит в страхе весь Северный Вельхад. Бернику из Тальгара освободил идиот-королевич. Теперь он, ослепленный, сидит в подземелье, а виселица стала в Тальгаре самой обычной частью пейзажа. Есть и другие примеры.