Кость от костей - Генри Кристина

Кристина Генри

Кость от костей

Christina Henry

NEAR THE BONE

Печатается с разрешения Nova Littera SIA.

Перевод с английского Юлии Змеевой

Русификация обложки Екатерины Климовой

Text copyright © 2021 by Tina Raffaele

© Ю. Змеева, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Глава первая

На дороге лежала мертвая лисица.

Сначала Мэтти заметила лишь алую полосу на свежем снегу и решила, что какой-то хищник стащил кролика из капкана, который она пришла проверить. Потом она увидела рыжий мех в крови и рану в брюхе, нанесенную чем-то острым. Внутренности вывалились на снег, и, несмотря на холод, в воздухе висел резкий запах недавно совершенного убийства.

Животных, которые едят лис, не так уж много: медведь мог бы сделать такое, медведи всеядны. Пума, может быть, еще орел, но обычно животные не убивают других животных, чтобы бросить тех на дороге, не отведав ни кусочка. Так поступает только одно животное – человек. Но люди на горе не водились; кроме Мэтти и Уильяма, тут не было никого.

Мэтти присела на корточки, чтобы получше рассмотреть лису, но не увидела ни следов, ни отпечатков когтей, которые могли бы послужить подсказкой. Встав, она смахнула с плотной шерстяной юбки снег и на миг застыла в нерешительности.

Не пойти ли назад, не рассказать ли Уильяму о лисе? Нет, сначала надо проверить капканы. Ведь за этим он и послал ее вниз по ручью, и если она не сделает как велено, то поплатится.

Мэтти обошла лису и снова остановилась. В снегу рядом с тушкой виднелся странный след. Она не могла понять чей. Это мог быть след медведя, но таких крупных медведей Мэтти еще не видела: вдвое больше самого громадного гризли в округе. Кажется, это был отпечаток задней лапы: она различила закругленную пятку и пять подушечек под пальцами. Но следы от когтей… Похоже, когти этого зверя были намного длиннее обычного и глубоко уходили в снег. Судя по размеру отпечатка, это самый большой медведь на свете, подумала Мэтти.

Она осмотрела тропу, поискала другие следы. Дорожку, по которой Мэтти пришла, проложил не человек, а олени. По обе стороны высились горные сосны и росли голые кусты. Она увидела еще один след – тоже задней лапы, на некотором отдалении от первого. И это было странно: медведь словно шел на задних лапах, как человек. Медведи встают на задние лапы, но ненадолго, и обычно делают это, чтобы напугать другое животное или человека.

Мэтти покачала головой. Пожалуй, не ее это забота. Она будто бы услышала за спиной голос Уильяма: «Ступай своей дорогой, мышка Мэтти. Не твое это дело. Ты слишком любопытна».

И правда, надо скорее проверить капканы, пока Уильям сам не пришел выяснять, почему она возится так долго.

Мэтти двинулась дальше, пиная ботинками мелкий рассыпчатый снег. Зима еще толком не настала, вообще-то лето только закончилось, но уже несколько дней подряд шел снег и стояли необычные для этого времени холода. Уильям боялся, что, если зима выдастся суровой, еды может не хватить. Звери залягут в спячку, и поди их отыщи.

Вот Мэтти и задумалась – зачем этот гризли бросил свежее мясо на дороге? В это время года медведи готовились к зиме. И те, что еще не улеглись в спячку, не упустили бы возможности набрать зимний жирок. Если бы гризли хотел оставить добычу на потом, он бы ее припрятал, хотя что там припрятывать – мяса на один укус.

Надо перестать об этом думать, решила она. Уильям ждет.

В кустах у ручья они расставили три капкана. Добыча попалась во все; значит, на ужин будет кроличье рагу с морковкой и картошкой. Уильям порадуется.

Мэтти сложила кроликов в холщовый мешок, осторожно переустановила капканы и зашагала обратно к хижине. С неба посыпались снежинки, и Мэтти, высунув язык, поймала одну из них…

(Они с Хезер держатся за руки, запрокинув головы, и ловят снежинки наперегонки, а ресницы их припорошены снегом…)

Нет. Об этом думать нельзя. То был всего лишь сон. Сколько раз Уильям говорил, что она все это выдумала, что он слышать эту чушь не желает.

Хватит думать о сне, о странном отпечатке медвежьей лапы и мертвой лисице. Надо спешить домой с кроликами; там ее ждет муж. Она должна быть хорошей женой.

Увидев мертвую лисицу снова по пути назад, Мэтти осторожно обогнула ее и следы на снегу. Уильям наверняка захочет прийти и взглянуть на них, но она, Мэтти, больше думать об этом не станет. Не станет думать, как это странно, ведь муж велел ей не размышлять обо всякой ерунде и ему бы точно не понравилось, узнай он, что она тревожится из-за какой-то лисы.

Мэтти выбежала на поляну и увидела Уильяма; тот стоял у хижины и рубил дрова.

Поляна была большая; на ней умещался их двухкомнатный домик, сарай для припасов, уличный туалет и небольшой садик, цветущий летом. Уильям вырубил лишние деревья и освободил метров пять пространства между хижиной и лесом. Мол, чтобы никто не подобрался к дому незамеченным.

Муж Мэтти был крепким рослым мужчиной, почти на две головы выше ее, с широкими плечами и крупными руками и ступнями. Волосы у него были темные, с проседью, а глаза – голубее льда на дне замерзшего ручья. Уильям стоял к ней спиной, но, будто почуяв ее, тут же обернулся, когда женщина вышла на поляну. В руке он держал тяжелый деревянный топор.

Мэтти шла к нему, а он молчал и ждал ее с вопросительным и нетерпеливым выражением лица, по которому она сразу догадалась, что сделала что-то не так.

– Я наткнулась на мертвую лису, – сказала она в свое оправдание. – Но во все капканы попались кролики.

Мэтти решила, что предвкушение сытного ужина отвлечет мужа, но ошиблась.

– Зачем ты возилась с какой-то лисой? – спросил он. – Я же велел проверить капканы и сразу возвращаться.

Мэтти закусила губу. Это была ловушка. Если она не ответит, Уильям рассердится. Попытается объяснить – тоже рассердится.

– Так что?

Надо хотя бы попытаться объяснить, подумала она. Может, в этот раз муж поймет.

– Кто-то убил лису и бросил ее там, – проговорила Мэтти.

Он прищурился.

– Какой-то человек? В лесу?

– Нет, нет, – поспешно ответила она.

Мэтти знала, как старательно Уильям скрывает местонахождение их дома от всех и как расстраивается при малейшем подозрении, что рядом были люди.

– Там остался след, похожий на медвежий; вот только я таких больших медведей в жизни не встречала.

Уильям перестал сжимать челюсти. Он, кажется, обрадовался, что это был не человек.

Увидев, как муж слегка расслабился, Мэтти тоже расслабилась, и зря – оказалась не готова, когда он бросил топор на снег и занес кулак.

Искры посыпались из глаз; вкус крови окутал язык. Стало холодно.

«Ты сидишь на снегу, вставай, а то юбка промокнет», – подумала она.

– Забыла правило? Найдешь что-то необычное – сразу возвращайся домой.

Уильям, казалось, совсем не злился, но он всегда говорил спокойно. Никогда не кричал; ничто никогда не предвещало удара.

– Я решила сначала проверить капканы, – пролепетала Мэтти.

Она знала, что нужно вставать, но пока она сидела на земле, до нее было труднее дотянуться.

– Вот в чем твоя проблема, Марта…

Муж назвал ее полным именем, а это не предвещало ничего хорошего.

– Ты ничего решать не должна.

– Да, извини, – пробормотала Мэтти.

Он сверлил жену взглядом, словно прикидывая, достаточно ли наказал ее за проступок.

– Отнеси кроликов в дом и освежуй, – велел Уильям. – Когда закончишь, сходим к этой мертвой лисе.

– Да, – ответила она, вставая со снега.

Чулки намокли чуть выше ботинок. Ей бы переодеться, но если муж зайдет с дровами и увидит, что она занимается чем-то другим, а не кроликами, жди беды.