Ирина Сыромятникова - Магистр Разрушения

Глава 1

   Отшумели зимние ливни. Небо расчистилось, и началась череда тихих морозных утренников, обычная погода для этого сезона. Гатанга, столица королевства Арконат, жила ожиданием весеннего половодья. Солнцестояние выдалось "белым", снега выпало на два пальца, и таять он не спешил, что заставляло самых предусмотрительных горожан готовиться к потопу.

   В северных провинциях Арконата царили вьюга и волки, в южных - люди, что страшнее волков. Слухи о нашествии демонов всколыхнули Тирсин и Лосальти, заставили людей срываться с места, метаться без цели, и это притом, что сами чудовища показываться не спешили. Не пойми откуда на дорогах появились многочисленные и хорошо вооруженные банды, грабившие всех подряд и норовившие проникнуть на территорию королевства. На границе провинции Шоканга они получали суровый отпор, а вот Дарсания, деморализованная гибелью сразу двух своих Лордов, оказывалась легкой жертвой для лихих людей. Арконийский Орден Магов вынужден был взять на себя управление провинцией.

   Как это хлопотно и беспокойно.

   Молодая волшебница каблуком раскрошила корочку льда, затянувшую поверхность лужи. Хлопот ей хватало и без далеких абстрактных тирсинцев: этой осенью преподаватель зоологии, мэтр Чомпен, неожиданно куда-то съехал, и весь его многочисленный зверинец остался на попечении учеников. Мэтрис Фаина любила кошек и спокойно относилась к мышам, но вот принадлежавшую учителю коллекцию тараканов переносила с трудом. Подробных инструкций Чомпен тоже не оставил, поэтому о том, как следует обращаться с самыми экзотическими экземплярами, приходилось узнавать из книг.

   Задумавшись о своем, чародейка налетела в дверях библиотеки на что-то, что от неожиданности приняла за шкаф. Или за матрас, потому что мягкое. Ни всплеск эмоций, ни искристая теплота ауры не предупредили ее о приближении этого человека. Только хищный холодок на коже. Черно-красный эмалевый кулон с изображением скалящегося дракона тоже не способствовал душевному равновесию. Человек подхватил покачнувшуюся волшебницу, сердце пронзил укол необъяснимого страха. Потом мурлыкнуло добродушное "Мэм?", человек спустился на ступеньку ниже, и стало видно его лицо, улыбку, чуть насмешливый изгиб бровей.

   Мэтрис Фаина почувствовала, что краснеет, и, не извинившись, заторопилась прочь, начисто забыв, куда именно только что направлялась.

   Ох уж этот молодой Драконис! Казалось бы, с такой физиономией только воров по ночам пугать, а как посмотрит этими своими глазищами, да улыбнется, глупые девки так и млеют. И хоть бы только девки! Разговоры преподавательниц и учениц Академии частенько крутились вокруг юноши, а ведь еще в прошлом году на него и внимания-то никто не обращал.

   Это глупо. Что они для него? Он - Лорд, наследник провинции. Женами ему им не быть, а вешаться на шею Драконису забавы ради... Недостойно!

   Смотреть на зардевшуюся чародейку было иррационально приятно, несмотря на ее стремительное бегство. Странные они все-таки. Это был уже не первый случай, когда на меня наступали, буквально. Мэтр Ребенген объяснял это тем, что практикующие маги слишком часто полагаются на свои инстинкты, которые при встрече с Разрушителем их обманывают. А еще мой наставник не рекомендовал мне пользоваться моей Силой в пределах Академии.

   Впрочем, это было понятно и без подсказки - не видел еще ни одного мага, кому общение с Тьмой понравилось бы. Неловко будет, если симпатичные волшебницы начнут шарахаться от меня уже по другому поводу. Подумать только: десять веков существование Арконата крутилось вокруг идеи возвращения Разрушителей и вот, когда искомый адепт появился, выясняется, что его уникальный дар никто на дух не переносит.

   Как же это обременительно, служить воплощением легенды!

   Мэтр Бигген, оставивший пост Главы Цеха Новых Знаний и возглавивший группу изучения меня, установил, что блокировать Разрушение невозможно. С предсказанием результата воздействия Тьмы тоже были проблемы. На данный момент отчаянные исследователи, бледнеющие и падающие в обморок от одного вида щупалец ожившего мрака, сумели установить только ряд отличий моего Таланта от общепринятого. Классическая магия была искусством эмоциональных состояний и требовала полного слияния с Миром, Иного Зрения, из-за чего особо вредоносные действия (например - жестокие убийства) адепты могли выполнять только опосредованно, используя заранее заряженные заклинаниями амулеты. В теории, я имею в виду. Потому что недавно мы имели счастье лицезреть адепта, в извращенном применении магии дающего приличную фору моему отцу - покойный лже-Сандерс безо всяких амулетов убивал, налагал неснимаемые проклятья и жесткие, директивные внушения. Я знаю, о чем говорю: мне потом пришлось "чистить" выживших, иначе магам пришлось бы их убить.

   Разрушение было признано искусством интеллектуальным. Понять это было трудно, поскольку у меня обстоятельства применения Тьмы вызывали СИЛЬНЫЕ эмоции. Но, по уверению Биггена, это были НЕ ТЕ эмоции. Они проистекали не из желания понять и сопереживать миру, а как раз от несогласия принять его таким, каков он есть. После пары часов таких штудий (за городом, в уединенном поместье, принадлежащем Арконийскому Ордену Магов и Заклинателей) мне хотелось послать всех любопытных к Ракшу, но приходилось сдерживать себя, поскольку именно это мое желание во время экспериментов приносило максимально разрушительные последствия.

   А если я порушу что-нибудь в Академии, меня признают окончившим ее досрочно, и мне придется начать осваивать управление Шокангой прямо сейчас. Я воздержался от раздраженной гримасы и пошел к ближайшему фонтанчику - медитировать до состояния благодушного пофигизма.

   Дело в том, что вчера в Академию с визитом прибыл мой отец. Нет, я был рад его видеть. Вот только половину вечера повелитель Шоканги провел, делая намеки, что мне, наследнику провинции, пора бы заиметь наследников. При этом указать, кого именно он хотел бы видеть в качестве моей дражайшей половины, отец отказывался. Типа, супругу я должен выбрать по велению души. Как будто это так просто! В Академии было полно молодых, симпатичных девушек, но они были симпатичными ВСЕ, а жениться я мог только на одной.

   Хорошо ему говорить - его никто не пилил по поводу внуков. Если задуматься, то он встретил маму, когда был вдвое старше, чем я сейчас.

   "Почему все так сложно?" - спросил я сидящего в фонтанчике грифона. - "И с каждым днем только хуже и хуже".

   "Добрый ты", - отозвался мой внутренний голос. - "Вот на тебе все и ездють".