Линн Флевелинг - Крадущаяся Тьма Страница 10

— Дом духа там, но дальше дорога будет трудной — под снегом скрываются трещины, часто обрушиваются лавины. Шрадин разбирается в признаках возможной опасности лучше всех в деревне.

Присев на корточки на своих снегоступах, все наблюдали, как проводник обследует перевал.

— Ну и что ты думаешь? — спросил Серегил, когда тот вернулся.

Дравниец пожал плечами:

— Сегодня идти туда не особенно опасно. Но все равно будет лучше, если дальше пойдут немногие. Турик знает дорогу, а я разбираюсь в свойствах снега. Остальным лучше вернуться домой.

Недовольно поворчав, горцы двинулись в сторону деревни. Шрадин первым начал осторожно подниматься к перевалу. Серегил и Турик двинулись за ним, стараясь ступать след в след. Серегил молча с восхищением наблюдал, как проводник осторожно ощупывает дорогу шестом и находит безопасный путь между глубокими расселинами, скрытыми под обманчиво ровным снежным покровом. Как ни обнадеживало Серегила искусство Шрадина, он не мог заставить себя не бросать нервные взгляды на многие тонны снега и льда, висящие над ними на крутых склонах горных пиков. Когда они добрались до перевала, впереди пошел Турик.

— Мы уже почти на месте, — сказал он, останавливаясь, чтобы дать Серегилу возможность перевести дух.

Взобравшись по последнему крутому откосу, Турик опять остановился и стал озираться в поисках только ему известных примет. Он сравнивал взаимное расположение пиков, тыкал шестом в снег и наконец поднял руку и поманил остальных.

Вход в пещеру был наполовину занесен снегом, сосульки делали его похожим на клыкастую пасть. Копая снег руками и снегоступами, путники скоро расчистили его и смогли заглянуть внутрь крутого черного жерла, уходящего в глубь льда.

Серегил почувствовал странное покалывание в руках и спине, когда наклонился над провалом: там внизу царствовала могучая магия.

— Сначала проход очень скользкий, — предупредил Турик и вытащил из своего мешка сумку с золой. — Нужно посыпать этим пол во время спуска, иначе выбраться обратно будет почти невозможно.

— Дальше я отправлюсь один, — сказал ему Серегил. — Моя магия сильна, но мне нельзя отвлекаться, беспокоясь о вас двоих. Ждите меня здесь. Если я не вернусь до того, как солнце зайдет за тот пик, спускайтесь мне на помощь, но не раньше. Если дух убьет меня, передайте все мои вещи Ретаку; пусть он делает с ними все, что сочтет нужным. — Услышав это, Турик вытаращил глаза, но ни он, ни Шрадин не стали спорить.

Серегил снял с головы теплую шапку, завязал свои длинные волосы шнурком, достал из мешка светящийся камень и зажал его в зубах; потом повесил на одно плечо сумку с углями, а на другое — ящик, данный ему Нисандером.

— Да будет с тобой благословение Ауры, — серьезно сказал Шрадин, называя Иллиора его ауренфэйским именем.

«Хотелось бы надеяться на это», — подумал Серегил, начиная спускаться.

Крутой туннель был узким и местами очень скользким. Серегил осторожно пробирался по нему, рассыпая впереди себя угли. К тому времени, когда он достиг более ровной поверхности, свободной ото льда, он был покрыт сажей с ног до головы.

Ощущение могучего колдовства усиливалось по мере удаления от входа в пещеру. То покалывание во всем теле, которое Серегил почувствовал еще наверху, быстро становилось все более заметным. Теперь к этому добавилось низкое гудение и боль в глазах.

— Аура Элустри малрей, — прошептал Серегил, желая узнать, не поможет ли ему здесь обращение к божеству. Его слова утонули в безмолвии без всякого отклика, а покалывание осталось таким же сильным, как и было.

Туннель закончился маленькой естественной пещерой, почти такой же узкой, как и ведущий в нее проход. У дальней стены лежали осколки разбитой чаши.

Непрекращающийся шум в ушах мешал Серегилу сосредоточиться, когда он начал тщательно обыскивать пещеру. Гул не был ровным, он то усиливался, то ослабевал. Иногда, казалось, в нем можно было уловить далекие голоса, но Серегил решил, что это ему мерещится.

Убедившись наконец, что никаких других коридоров, ведущих из пещеры, найти не удается, Серегил сунул замерзшие руки под мышки и стал обдумывать те немногие сведения, которыми располагал.

«Хрустальные рога под каменными рогами. Камень внутри льда внутри камня внутри льда», — говорилось в палимпсесте.

Серегил, хмурясь, огляделся. «Что ж, я, во всяком случае, под каменными рогами, И чтобы попасть сюда, я прошел сначала сквозь лед, потом сквозь камень».

Значит, оставалось найти камень внутри льда, но где? Хотя и написанный так, что его трудно было прочесть, это палимпсест утверждал вполне определенно. Если дальше вел какой-то тайный путь, логично было бы предположить, что ключ к нему также содержится в том же документе.

Серегил потер виски, в которых пульсировала боль, закрыл глаза и попытался вспомнить в подробностях все, что содержалось в палимпсесте. Неужели они с Нисандером что-то пропустили в этих туманных пророчествах? Или Нисандер ошибался, считая, что лишь одна страница книги скрывает нужную им надпись?

Это была очень неприятная мысль.

Порыв холодного ветра отвлек Серегила от размышлений. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит на снегу у входа в туннель, а Турик и Шрадин обеспокоенно склонились над ним. Взглянув поверх плеча Шрадина, Серегил увидел, что солнце давно уже зашло за тот пик, о котором он говорил своим спутникам.

— Что случилось? — выдохнул Серегил, принимая сидячее положение.

— Мы ждали, сколько могли, — извиняющимся тоном ответил Турик. — Время шло, ты не возвращался. Когда мы спустились вниз, мы нашли там тебя в навеянном духом сне.

— Приближается буря, — добавил Шрадин, обеспокоенно глядя на низкие тучи. — В это время года они налетают без предупреждения. Нам нужно вернуться в деревню, пока еще светло. Здесь негде переждать бурю, да и топлива для костра нет.

Серегил, охваченный внезапной паникой, оглянулся по сторонам.

— Моя рапира!.. И ящик — где они?

— Здесь, рядом с тобой. Мы вынесли их тоже, — успокоил его Турик. — Но скажи, говорил ли ты с духом? Узнал ли причину его гнева?

Все еще недовольный тем, как легко он поддался пронизывающей пещеру магии, Серегил медленно кивнул, выгадывая время, чтобы собраться с мыслями.

— Гневается не ваш дух, дело в другом, вредоносном. Этот злой дух держит вашего в плену. Он очень могуч. Мне нужно отдохнуть и набраться сил, чтобы изгнать его. Шрадин снова взглянул на небо. — На это у тебя будет время, мне кажется.

Вскинув на плечи мешки и взяв посохи, проводники-дравнийцы отвели Серегила в деревню, где его ожидала еще одна ночь изматывающего гостеприимства.

Как и предсказывал Шрадин, над деревней всю ночь ревела яростная буря. С трудом преодолевая порывы ветра, люди загнали скот по пандусам в башни, заперли двери и стали ждать, когда стихия утихомирится.

Ураган бушевал два дня. С одного из домов сорвало крышу, и его обитателям пришлось искать убежища у соседей. В одной из башен женщина родила двойню. В остальном же жители деревни проводили время за едой и рассказами и вообще наслаждались жизнью. Дравнийцы смотрели на такие вещи философски: какой смысл жаловаться на то, что случается каждую зиму? Бури даже приносили пользу: они наметали снег вокруг башен, так что в щели переставали дуть сквозняки.

Одно из семейств в особенности видело в разыгравшейся буре подарок судьбы: благодаря ей гость-ауренфэйе задержался в их доме на две ночи.

Серегила ситуация радовала гораздо меньше. У Екрида было девять детей, шесть из них — дочери. Правда, одна из девочек была еще мала, у другой как раз случились критические дни, но все равно оставались еще четыре, и путешественнику совсем не понравился воинственный блеск глаз девушек и соревнование, начавшееся сразу, как он появился в их доме.

Не облегчало дела и то, что на первый этаж Екрид загнал своих овец и коз; их блеяние и вонь не делали жилище более уютным. На протяжении этих двух дней Серегил только и делал, что пытался скрыться от влюбленных девиц, не поскользнувшись при этом на навозе. И то, и другое плохо ему удавалось, так что сосредоточиться на загадке палимпсеста было трудно.

На вторую ночь, лежа без сна в объятиях сразу двух дочерей Екрида, Серегил смотрел на балки крыши и размышлял о том, что женским обществом он сыт надолго. Когда он беспокойно заворочался, стараясь отодвинуться от пахнущих мускусом девиц, его внимание привлекло ответное движение — в той части дома, где спали сыновья Екрида. Один из них накануне вечером бросал на Серегила выразительные взгляды… Тот обдумал открывающиеся возможности, но решил, что ничего не выиграет от замены. Парень так же пах овечьим салом и плохо выделанными шкурами, как и его сестры; к тому же у него отсутствовало несколько передних зубов.