Останний день - Васильев Андрей Страница 10

– Про предшественника вы мне уже как-то рассказывали, а вот про Афанасия слышу впервые, – заинтересовался я. – И что с ним случилось в результате? Он-то хоть своей смертью помер?

– Нет. – Покачала головой Марфа. – Не своей. Он лет через пять после войны какой-то особенный клад поднял, такой, что даже для него слишком сильным оказался. Забрать он его у земли забрал, да, видно, что-то не рассчитал. Нашли его на следующее утро в доме мертвого, с перекошенным лицом и выжженными глазами. Кто, что – неизвестно. Ведьмаки землю носом рыли по приказу своего старшого, только без толку, так ничего и не выяснили. И добра, что Афоня накануне нашел, в доме не обнаружили. Сгинуло оно, как его и не было вовсе. Вот так-то.

– Но до Афанасия тоже ведь кто-то да был? – уточнил я. Надо заметить, что тема эта меня крайне занимала. Почему? Надо знать свою историю, без прошлого, уж простите за банальность, нет будущего.

– Наверняка, – подтвердила ведьма. – Но мне, мой милый мальчик, не тысяча лет, как бы скверно я ни выглядела, потому всех предыдущих Хранителей по этой причине знать не могу.

– Зато бабка Дарья, небось, всех знает, – подала голос с переднего сиденья Василиса.

– Вот расскажу Дарье Семеновне при случае, что ты ее бабкой назвала, знаешь, как она порадуется? – задушевно пообещала подчиненной Марфа. – И отблагодарит тебя при первой же возможности.

– Язык мой – враг мой, – вроде как на самом деле испуганно пискнула Васька. Впрочем, я уже понял, что в искусстве притворства ведьмы достигли невероятных высот, потому веры ей нет ни на грош, особенно если глянуть в зеркало заднего вида, в котором отражаются ее смеющиеся и шалые зеленые глаза.

– Осознаёт собственную дурость – уже хорошо, – поделилась со мной мыслью на этот счет Марфа. – Какой-никакой, а шанс на то, что она протянет десяток-другой лет, есть.

– А что, этой Дарье Семеновне на самом деле столько лет, что она всех Хранителей кладов знает? – спросил я.

– Нет, разумеется, – рассмеялась Марфа. – Но живет она поболе моего, так что, может, и знает кого. Хотя не факт. Дарья не любит город, он ей противен, ее дом там, где шумят леса, журчит вода и шелестит полевая трава под порывами ветра, а я, в свою очередь, ни разу не слышала о Хранителях, которые проживали бы в сельской местности. Они всегда выбирают город, уж не знаю отчего.

Сдается мне, много чего эта Дарья знает, но мне только что дали понять, что дружба дружбой, а табачок все же врозь. Не хочет меня Марфа со своей приятельницей знакомить.

Да и ладно, это не повод для печали. Тем более что у меня других проблем полон рот, и первая из них – ускользающее, как вода сквозь пальцы, время.

– Приехали, – сообщила нам Васька, тормознув и осветив фарами какие-то черные деревья. Скорее всего, лесные, потому что добрались мы к ним по проселочной дороге. Данный вывод я сделал на основании того, что трясло нас последние минут пять пути куда сильнее, чем раньше. – Дальше пути нет. Точнее, есть, но левее километра на два, и ведет он не туда, куда нужно.

– А мне, значит, вон туда надо? – Я потыкал пальцем в сторону деревьев, стоявших сплошной стеной.

– Лови координаты, красавчик, – перегнувшись через сиденье, сказала Васька, нажала пальцем на экран смартфона, который был у нее в руке, и напоследок еще мне и подмигнула. – Теперь точно с местом не промахнешься. И да, тебе туда. Лопата в багажнике, там же лежит фонарик. Аккумулятор заряжен по самое не хочу, не переживай.

– А еще есть тропинка, так что через кусты ломиться не придется, – приободрила меня Марфа. – По ней почти до самого заветного места можно дошагать. Что до лесного хозяина – его не опасайся, он крутить тебя среди трех деревьев не станет, у меня с ним договор имеется на этот счет.

– Насчет меня? – уточнил я.

– Давай ты после в остроумии попрактикуешься? – устало предложила женщина. – Не сейчас. И иди уже, не тяни.

– Марфа Петровна, у клада есть страж? – наконец задал я вопрос, с которого, по идее, стоило бы начать беседу. – Или дело исключительно в проклятии сестры?

– Страж? – Ведьма нехорошо улыбнулась. – Можно назвать его и так. Но страж этот опасен только для меня, тебя он, скорее всего, не тронет. Попугать – непременно попугает, но и только. Не бойся ничего, и тогда с тобой плохое не случится.

– Надо будет последнюю фразу статусом в «ВКонтакте» у себя сделать, – заметила Васька, достала из бардачка большую плитку шоколада с орехами и зашуршала ее оберткой. – Хорошо сказано! Валер, так ты идешь или нет? Просто я сладким делиться не люблю, но машина эта моя, выходит, ты вроде как гость, причем званый, стало быть, по Покону, надо тебе половину того, что сама ем, предложить.

– А еще говорят, что ведьмы врут постоянно. – Я открыл дверь, в салон ворвалась ночная прохлада. Причем ощутимая такая! В Петрово было зябко, тут же – откровенно холодно. Точно лету каюк, вот из леса уже и осенней листвяной прелью тянет.

– Наговаривают, негодяи, – с набитым ртом, в который уже отправился немалый кусок шоколадной плитки, поведала мне Васька. – На самом деле мы вообще никогда не врем. Мы просто всей правды не говорим, а люди уж сами после невесть что додумывают, но, как правило, именно то, что нам нужно.

– Тут идти всего ничего, Валера. – Марфа подалась вперед. – Когда Аглая прятала от меня мое же добро, тут шумела густая дубрава, а край леса был куда дальше того места, где сейчас огни светят. Но время нынче быстрое, а люди – скорые, потому дубравы той давно уже нет, а бывшая лесная глушь превратилась в лесок, где дачники грибы собирают.

Я выбрался из салона, посмотрел назад и на самом деле увидел километрах в трех от нас десятки огоньков. Это светились окна в дачном поселке, причем, судя по всему, довольно большом, домов на сто, а то и поболее.

– Бери лопату и фонарь, – открыв дверь багажника, велела мне Васька, – и возвращайся с удачей. Хочешь, я тебя как-то мотивирую на свершения?

– Пообещаешь в случае успеха отдаться мне со стонами и оханьем? – предположил я.

– Вообще-то я о таком и не думала даже, – озадачилась девушка. – Вот, хотела предложить тебе от чистого сердца полоску шоколада. Я бы ее не стала есть, сберегла. Кстати, ты даже не представляешь, какая это для меня жертва! Но твой вариант тоже ничего, если хочешь, можно и так. Мне Стелку побесить всегда в радость.

– Я подумаю. – Мне стало неловко, приблизительно так же, как много лет назад, в седьмом классе, когда мама обнаружила в моем рюкзаке хастлеровский журнал. Самое забавное, что он был не мой, мне его невесть зачем стремительно созревающая в половом отношении Юлька подложила, но маме ведь этого не объяснишь. Как, впрочем, и то, что нечего по моим рюкзакам лазать. Мама ничего тогда не сказала, даже вида не подала, но мне все равно долго еще неловко было. – Когда вернусь.

Надо признать, что Васька знала толк в инструменте. Лопата была фискарзовская, фонарь – визардовский, так что с чем с чем, а с экипировкой на этот раз у меня проблем не возникло. Впрочем, как и с направлением, тропинка на самом деле начиналась там, где кончался свет автомобильных фар. Я махнул рукой невидимым за стеклом спутницам, закинул лопату на плечо, включил фонарик и направился в лес.

Глава четвертая

Надо заметить, что все те приключения, которые я пережил за последние месяцы, приучили меня некоторые вещи и явления воспринимать совсем не так, как ранее. Возьмем тот же ночной лес. Тогда, в начале лета, обстановка, аналогичная той, в которой я нахожусь в данный момент, заставила меня изрядно понервничать. Нет, внешне я бодрился, пытаясь доказать самому себе, что все нормально, что ничего особенного не происходит, но некий нервячок наличествовал, заставляя меня реагировать на трески и шорохи, которых в это время суток в лесу предостаточно. Не скажу, что прямо уж все поджилки тряслись, это неправда, но на огонек, который столь опрометчиво запалила у старого дуба Воронецкая, я ломанул так, что чуть ноги не поломал.