Ольга Романовская - Песочные часы Страница 10

Привыкай…Он сам бы смог привыкнуть? Мне захотелось высказать это все ему в глаза, наплевав на то, что со мной могут сделать. Хватит с меня унижений, я не вещь и не собираюсь ею становиться!

Вырвав руку, я отшатнулась к задней луке, но так неудачно, что споткнулась, едва удержав равновесие. А что, упаду, разобью лицо, стану безобразной, и этот виконт от меня откажется.

Оценив расстояние до земли, я решила спрыгнуть. Если что-то сломаю, лечить меня не будут, сразу убьют. И никакого позора, никакого рабства. Я умру кеварийкой Иалей, а не временной живой игрушкой знатного араргца. Да, именно так: попытаюсь бежать, а там — будь, что будет.

Подобрав юбки, я замерла над покатым чешуйчатым боком, но хозяин перехватил меня, и, обняв за талию, фактически насильно усадил на сиденье. В отличие от лошади, драконье седло было двухместным, сиденья разделяла кожаная перегородка, которую можно было убрать.

— Ноги сюда, там ремни, не забудь закрепить. И запомни, зеленоглазка, это в первый и последний раз, когда я оставлю твой проступок без наказания. Серьезный проступок: ты ослушалась хозяина и пыталась бежать. Я спишу это на твой страх, ничего, вскоре ты привыкнешь и успокоишься. Не хотелось бы делать тебе больно, — он погладил меня по щеке. — Высоты боишься?

— Не знаю, — честно призналась я, покорно откидываясь на валик и укладывая согнутые в коленях ноги так, как приказал норн. Наклонившись, он щелкнул креплениями, фиксируя мои нижние конечности.

— Для твоей же безопасности, — пояснил виконт. — Сзади, под оружейной полкой, есть одеяло, можешь взять. Руками за драконью шею не цепляйся, он этого не любит. С передней луки свисают кожаные петли. Правее. Да, эти. Вот за них и держись. Можно и за саму луку, но так, по-моему, неудобно.

Инструктаж был окончен, и хозяин занял свое место рядом со мной. Закрепил ноги теми же защитными ремешками, намотал на руку поводья и крикнул:

— Можем взлетать.

— Что, уломал девочку? — пыхнул огнем дракон.

Норн проигнорировал его едкое замечание.

Антрацитовые крылья вновь раскрылись, обдав всадников мощным потоком холодного воздуха. Выгнув шею, Раш щелкнул хвостом, оставив на мерзлой земле неглубокую борозду. Небольшой разгон; крылья, как лопасти мельницы, хлопают все чаще, совершая дугообразные движения в вертикальной плоскости, и наконец дракон отрывается от земли.

Резкий толчок выбил бы меня из седла, если бы не сдерживающие ремни.

Земля стремительно удалялась, таяла где-то внизу, вокруг было только небо, серое, негостеприимное.

Грохот крыльев за моей спиной сливался в гул водопада. Смотреть вниз было страшно, так страшно, что я на несколько минут закрыла глаза. Меня мотало из стороны в сторону; холод щипал щеки, проникал сквозь одежду. Оказалось, что Раш и не думал взлетать по-настоящему, а всего лишь нарезал круги над городом, поджидая остальных.

Мельком глянула на хозяина, встретилась с его янтарными глазами и отвернулась.

Костяшки пальцев побелели от напряжения: больше всего на свете я боялась упасть.

Но вот два остальных дракона с четырьмя седоками на каждом: один из хыров правит, упершись спиной о переднюю луку, в седле вольготно устроились слуги, позади них примостились еще по два хыра. По сравнению с ними я путешествовала с максимальным комфортом, как равная.

Издав гортанный звук, от которого замерло сердце, Раш резко пошел вверх и влево. Я завизжала, непроизвольно, от страха, выпустила петли и закрыла лицо руками. Было тяжело дышать, я замерзала, от свистящего ветра закладывало уши.

Резкий толчок — и я покачнулась, опасливо накренившись в сторону пропасти. Если бы не крепления, я бы была уже мертва: падение даже с такой высоты занимает от силы несколько минут. Новое движение дракона — и мое тело уже свешивается с седла, перед глазами (я все-таки их открыла) — белые клочья облаков, сизое небо и далекая гладь замерзшего моря. Я судорожно цепляюсь за воздух, истошно кричу, но ничего не могу поделать. Если крепления оборвутся или расстегнуться, я погибла. А даже если выдержат, прямо по лицу меня ударит драконье крыло.

— Я же сказал: держись! — хозяин вытаскивает меня из объятий бездны и притягивает к себе, пытаясь успокоить мои всхлипы. Поводья брошены на луку, Раш предоставлен самому себе. Руки норна заняты мной, сам он удерживает равновесие, меняя положение корпуса, подстраиваясь под движения дракона.

Но вот Раш выравнивается: набор высоты окончен, теперь мы летим прямо, разрезая вату облаков.

— В первый раз страшно, да? — виконт взъерошил мои волосы под сбившимся платком. — Ты зачем пальцы разжала? Хотела покончить жизнь самоубийством? Нет, зеленоглазка, я тебе не позволю, ты мне живая нужна. А теперь ты либо сядешь, как положено, либо я усажу тебя так, как считаю нужным.

Дрожа, я попыталась выпрямиться, сесть прямо, но тело упрямо заваливалось в сторону. Дав мне помучиться пару минут и убедившись, что ничего путного не выйдет, хозяин приказал:

— Ложись и клади мне голову на колени, так точно не упадешь.

Положить голову на колени мужчине? За кого он меня принимает?! 'За свою торху', - услужливо напомнило сознание.

— Зеленоглазка, я жду, — нахмурился виконт. — Лей, я кому сказал?!

Пришлось смириться и покорно лечь, уткнувшись лицом в переднюю луку: упереться носом в его живот я не желала. У хозяина на это счет, как всегда, было другое мнение:

— Перевернись, а то, когда Раш зайдет на вираж, можешь разбить нос.

Мой затылок, видимо, ему не было жалко.

Вздохнув, я покорно уткнулась в шершавое пальто, стараясь не думать о том, где и как я лежу. В приличном обществе, да в любом, в прочем, мою позу сочли бы непристойной. А, может, он этого и добивался: чтобы я смутилась? Еще бы не смутилась, если постоянно думаешь, на чем покоится твоя голова. Хорошо хоть пальто толстое, а то бы я стала пунцовой.

— Какие у тебя очаровательные розовые ушки, Лей, — под затылок мне подложили валик из одеяла, заставив прижаться к себе еще теснее. — Вот так и лежи, заодно лицо не отморозишь, а то здесь холодно, намного холоднее, чем на земле. Можешь вздремнуть, нам лететь еще часа два.

Спать я, вроде бы, не хотела, но уснула. Возможно, убаюкало хлопанье крыльев и ледяной воздух. Говорят же, что холод действует на человека, как снотворное. Только закрыла глаза — а хозяин уже трясет меня за плечо:

— Просыпайся, посмотришь на главный остров Арарга. Второго шанса не будет, — усмехнулся он.

Я выпрямилась, стараясь опираться не о его колени, а о седло, переборов страх, глянула вниз и непроизвольно ахнула от восхищения.