Марьяна Сурикова - Академия жизни Страница 10

— Да, мама. — Я покорно склонила голову, а Эстер подошла и запечатлела на лбу поцелуй.

— Отдыхай, завтра у нас визит в общество просветительского чтения, тебе предстоит переписать несколько новых поучительных советов, что сочинила Тиана Реассон. Эта дама невероятно талантлива и пишет по-настоящему полезные вещи, которые пригодятся многим молодым девушкам вроде тебя. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Эстер.

Мать ушла, а я отодвинула пюпитр и откинула голову на спинку кресла. Что может быть тоскливее советов Тианы Реассон? Длиннющие наставительные проповеди, написанные заумными словами, которые мне не только приходилось переписывать в специальную книжечку, но еще и цитировать затем наизусть перед матерью.

Если бы я могла выбирать, то в первую очередь сожгла бы эту книжку, а потом еще половину книг из нашей библиотеки. В ней даже романов не было, только куча умных или наставительных произведений. С горьким вздохом поднялась на ноги и прошествовала в ванную комнату.

Проведя скучнейший день, начавшийся с визита в читательское общество, а затем посещения нескольких благотворительных организаций и кружка великосветских манер, чья основная цель состояла в распространении среди аристократов правил поведения в обществе, я наконец-то вернулась домой. И вот там меня ждал сюрприз.

В комнате на туалетном столике обнаружился конверт, обычный белый конверт, а в нем письмо. Подобных посланий я не получала уже очень давно, ведь нет необходимости писать что-то на обычной бумаге, когда есть специальные магические листы или иные способы доставлять послания. С любопытством повертев конверт в руках, не обнаружила на нем имени адресата, зато, когда достала письмо, сразу поняла, в чем дело.

«Славная моя девочка» — так оно начиналось. После этих слов не было смысла гадать — славной девочкой звала меня только Малия в далеком-далеком детстве. Я быстро прошла к двери и заперла ее на замок, а затем, устроившись в кресле у окна, снова развернула лист желтоватой бумаги.

«Благодарю тебя за твой искренний и такой великодушный порыв. Столько лет прошло с нашей последней встречи, а ты узнала свою старую няньку. Надеюсь, у тебя не возникнет проблем оттого, что подарила мне это ожерелье. Мне сложно поверить, что люди, выросшие в довольстве, еще способны сочувствовать тем, кому повезло меньше. Поверь, я знаю, о чем говорю. Многое довелось пережить за эти годы и многое довелось увидеть.

Я не буду писать ни о своей давней ненависти к твоим родителям, ни об отношении к остальным аристократам, для которых человек ниже их по положению представляется недостойным внимания. Надеюсь, тебе никогда не доведется испытать того, что выпало на мою долю. Может, благороднее было бы вернуть твой подарок обратно, но сейчас уже поздно. Я показала ожерелье своему хорошему другу, и он объяснил, что подобную вещь нельзя хранить при себе. Он забрал подарок и продал его по частям, все деньги отдал мне, а потом велел покинуть королевство, что я и сделала.

Сейчас, пока ты читаешь это письмо, я совершаю первое в своей жизни путешествие. Там, в другом месте, у меня будет новый дом и новая, пусть и недолгая жизнь. Спасибо, моя девочка. Прости, что покинула тебя много лет назад среди этих бездушных черствых людей. Мне следовало быть осторожнее, мне следовало лучше следить за тем, что и когда я говорю, и тогда, возможно, мы смогли бы больше времени провести вместе.

Я пыталась хоть разочек увидеться с тобой после, но мне этого не удалось, а наша случайная встреча произошла слишком поздно. Я всегда очень любила тебя. Ты была милым, жизнерадостным и совершенно обычным ребенком, что безмерно удивляло меня, особенно когда я смотрела натвоих родителей. Надеюсь, эти слова не заденут твоих дочерних чувств.

Помни, моя хорошая, если когда-нибудь в жизни для тебя наступят трудные времена, ты всегда сможешь обратиться за помощью к одному человеку — моему замечательному другу, который нередко помогал мне. Я рассказала ему о тебе, а в этот конверт вложила карточку с его именем и адресом. Если будет трудно, не стоит колебаться, обращайся к нему за помощью, он не откажет.

Я прочитала последние строчки и сжала листок в руках. Как сложно было понять собственные чувства в этот момент. Я вдруг задумалась о тех днях, когда была еще совсем маленькой девочкой и бегала повсюду тенью за веселой нянюшкой, тормоша ее, задавая бесконечное количество вопросов и выпрашивая поиграть со мной в очередную интересную игру.

Воспоминания так поглотили меня, что стук в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности. Быстро подскочив из кресла, я подбежала к столику и зажгла свечу, а потом поднесла край бумаги к пламени и положила загоревшийся листок в серебряное блюдце. Лишь когда от послания остался пепел, я прошла к двери и отворила служанке, которая пришла помочь мне приготовиться ко сну. Расчесав мои волосы и заплетя их в толстую косу, девушка помогла мне надеть ночную рубашку. Когда я уже собралась лечь в постель, служанка подошла к креслу, чтобы забрать с него вещи, и увидела забытый конверт.

— Мисс Виолетта, здесь у вас бумага какая-то.

— Положи на мой стол, к той стопке, что касается предстоящего бала.

— Хорошо, мисс. На конверт похоже. Мне в таких из дома давным-давно письма присылали..

— Это одно традиционное заведение, у них такой стиль — используют только устаревшие вещи.

— Вот ведь диковинно придумали! — С этими словами служанка отнесла конверт на стол, а я, облегченно вздохнув, повернулась на бок, обняла покрепче подушку и очень скоро уснула.

Глава 4

ЗАГАДКА

Последняя неделя перед балом выдалась невероятно насыщенной. На занятиях царило необычайное оживление. Если парни еще старались вести себя более сдержанно, то девушки оказались просто не в состоянии сосредоточиться на скучных и монотонных лекциях, а вместо этого постоянно шушукались.

Только на теории боевой магии всегда был идеальный порядок, так как куратор держал нас всех в ежовых рукавицах. Он хорошо и доступно объяснял темы, но если замечал, что кто-то отвлекается на посторонние вещи, немедленно призывал к порядку. О методах, которые использовал наделенный буйной фантазией старик, можно судить хотя бы по тому лиловому дождику, который он устроил лично для меня. Наши университетские шутники (а были в среде учащихся-аристократов и такие) частенько сокрушались, что им очень далеко до Амира.

Однажды на одной из пар, когда мы старательно скребли в своих записных книжках пишущими палочками, пытаясь не упустить ни слова из речи куратора, он внезапно замолчал. Подняв головы, все посмотрели сперва на стоящего на преподавательском возвышении Амира, а затем, проследив за его взглядом, на пару студентов, которые замерли в весьма странных позах и с очень комическим выражением на лицах.