Ярослав Коваль - Могущество и честь Страница 10

— Ладно, а если, допустим, соображения не хватило, и Моресна осталась в столицах? Сколько у неё шансов? Ты своих знаешь лучше меня, насколько оцениваешь перспективы офицерской жены?

— Я знаю своих соотечественников такими, какими они были прежде, не нынешних. А касательно шансов твоей супруги — обычно, как на любой войне. Ровно половина. Или уцелеет, или нет.

Я решил сперва, что это шутка, и сделал над собой большое усилие, чтоб не оскорбиться. С моей точки зрения, подобными вещами шутить было недопустимо ни для кого, и стоило значительного труда напомнить себе, что в Империи другие нормы такта, и вежливость тоже другая.

А потом до меня дошло, что Аше не шутит.

— Тогда что ж касательно твоего сына? — обозлился я по совокупности.

Женщина, к моему изумлению, отреагировала с беспримерным спокойствием.

— То же самое. И мой муж рискует не меньше. Не стоит сейчас думать об этом, Серт. Отправиться в столицы искать свою жену ты сейчас не можешь. Когда доберёмся до Солор, я отпущу тебя в Мурмий. Если найдёшь там жену, привезёшь её в мой замок. Там безопаснее, чем в деревне. Солор всегда был и будет верен своему Дому.

— Спасибо, — пробормотал я, устыдившись. Действительно, не стоило такое говорить матери. Перебор, каким бы циничным ни выглядел в моих глазах её ответ. В конце концов, что для неё Моресна? Чужой человек.

— Ну, есть новости? — спросила Аштия Шунгрия, как-то незаметно оказавшегося на положении её первого зама и отчасти командира номер два в нашем скудном отрядике.

— Всё тихо. Наши ребята никого не заметили. Может, ложная тревога?

— Или демон. Передумал нас кушать.

— Может, и так, — с сомнением ответил я. Несвойственное для демонов поведение. Но лучше этого не озвучивать, ни к чему волновать ребят.

— Скоро начнём спускаться в долину. Хочешь не хочешь, а пару дозорных вперёд придётся отправить.

— На полперестрела, госпожа. Моё такое предложение.

— Принимаю.

Дорога действительно пошла вниз. Я нервничал, но пока на нас никто не кидался и стрелы в спины не метал. Аше по-прежнему выглядела плохо, однако держалась в седле увереннее, чем накануне, и смотрела твёрже. Трудно было понять, как она воспринимает наши собственные перспективы, с оптимизмом или скептически. А может, лучше мне этого даже и не знать. Уж что-что, а выдержка её светлости никогда не даст трещины, и мы не узнаем, если даже она и ждёт гибели каждую минуту. Пока сами не ляжем.

Аштия мало говорила, скорее предпочитала выслушать советы Шунгрия и мои, какие-то одобрить, какие-то отбросить, а не давать жёсткие прямые указания. Собственно, она привыкла так себя вести и на командном пункте, в штабе.

Тракт постепенно выправлялся, стал ровнее, пошире, прекратил безудержно петлять, и появилась возможность видеть дорогу хоть на пару сотен метров вперёд. До предгорья оставалось всего ничего, как и до границ владений Атейлера, где стоит только Аштии обнаружить своё присутствие, и лучший исход, который её ждёт, — смерть. А могут ведь и не убить сразу. Могут ведь взять в плен и использовать как аргумент в противостоянии, как меру воздействия на Солор, да мало ли что…

Нас, её спутников, это, конечно, не касается. Хотя кто знает… Подобные мысли заставляли почаще ворочать шеей. В глазах бойцов я видел тот же страх, который наверняка демонстрировал и мой собственный взгляд. Но ни от кого из них не приходилось ждать паники, отказа сражаться, тем более предательства. Страх отдельно, долг — отдельно.

К тому же пока вокруг было тихо.

На ночлег мы встали уже за пределами путевого камня и развилки, и то потому, что знающих здешнюю местность среди нас не нашлось, а идти по предгорью в полной темноте и ещё наобум — самоубийство. Глупое.

Кони были настолько измучены, что уснули, едва успев остыть и попить. Натирали их уже полусонных. Аштии, нуждавшейся в гигиенических процедурах, пришлось приводить себя в порядок чуть ли не на глазах у всех. Оставить её в одиночестве у ручья мы не решились бы, носить воду для мытья было не в чем, строить особый для этой цели шалашик уже недоставало сил. Поэтому мы просто повернулись спинами и сделали вид, что Аштии, плещущейся в холодной воде, тут нет. Я развлекал себя, украдкой разглядывая лица своих сотоварищей. Впервые мне пришлось видеть столько имперцев, рдеющих лицами и ушами, словно институтки.

— Если нужна свежая рубашка, то у меня есть, — сказал я, пялясь в едва выступающий из глубин ночи ствол старинного, заслуженного дерева. Интересно, что за порода. Крона у него вознесена на головокружительную высоту, и там разворачивается, как настоящая крыша. Небось и дождь спасует пробивать такой навес.

— Не надо, — отозвалась Аштия. Тон холодный, наверное, смущение виновато. — Но всё равно спасибо.

— Тебе плащ нужен? Прохладно…

— Ты собрался обернуться?

— Могу за спину кинуть.

— Не волнуйся за меня. Я всё предусмотрела… Вот. Можно поворачиваться. Если поможешь донести вещи, буду благодарна.

— Нагружать телохранителя скарбом — против логики и устава, — не мог не смешаться Шунгрий.

— Ты прав. Сама донесу.

— Давай сюда. Не в одиночестве, успею бросить вещи, если вдруг что.

— Смотри сам. Это твоя честь.

Последняя фраза, ещё год назад показавшаяся бы мне туманной, сейчас была кристальна. Моим долгом было хранить Аштию, моей честью — обеспечить её безопасность. Если она погибнет из-за того, что я не успел среагировать, по меркам Империи мне останется только повеситься. В принципе, даже для обитателя Земли норма понятная. Особенно японцам с их ритуалом сеппуку.

Вещи вместе с госпожой Солор на стоянку я доставил без приключений. Огонь нельзя было разводить, и мне в какой-то момент стало страшно за неё, замёрзшую до того, что даже дрожать она не могла. Мимоходом коснулся её руки — пальцы ледяные, холоднее, чем остывшая вода в ручье. Пусть ночи в этой части Империи сравнительно теплы даже в межсезонье (сам при наличии плаща не замёрзну здесь ни за что, но я-то к другому привык), но много ли надо южанке, изнурённой родами, тяжёлым путешествием, напряжением и нервотрёпкой?

Наклонившись к ней, я спросил очень тихо, чтоб, если нарушение местных традиций на её взгляд будет слишком уж сильным, она могла бы при желании сделать вид, будто ничего не слышала.

— Давай сразу обозначим — без обид и непониманий, хорошо?

— Что ты хочешь?

— Есть только один универсальный способ согреться в походных условиях — лечь вдвоём, завернувшись в одеяло. Я не хочу, чтоб ты подумала обо мне дурно. И в голову не приходит приставать к чужой жене. Решай сама, годится ли тебе такой способ.