Вера Камша - Кровь Заката Страница 10

– Да ты не стесняйся…. Все только из печи, я бы с удовольствием к вам присоединилась, но я и так больше похожа не на лань[30], а, прости святая Циала, на свинку…

– Если сигнора простит мне такое, то пышки куда приятнее сухарей. – Вообще-то Агриппину Трюэль, сестру-наставницу в Фей-Вэйе, полагалось называть «бланкиссима», но Антуан знал и ее, и ее брата с детства. Да и сама Агриппина, когда они оставались наедине, с готовностью откликалась на мирское обращение, тем паче новости, о которых сообщал Обен, не оставляли времени для этикета.

– Спасибо, Антуан, но приличия требуют, чтобы циалианская сестра не походила на жену трактирщика.

– Как глупо!

– Не спорю, но я привыкла. Какие обвинения предъявили герцогу?

– В заговоре против короны.

– Доказательства?

– Доказательств нет, если не считать свидетельств людей, которым бы я не поверил, даже скажи они в месяц Вепря, что на улице снег.

– Даже улик не подготовили? Это неразумно… Именно неразумно…

– Вот и сигнор Обен говорит то же, что и вы, сигнора Агриппина.

– Значит, Обен согласен со мной… Это и радует, и огорчает. Радует, что брат думает так же, и огорчает, потому что такую ошибку легче совершить, чем исправить… Как вы думаете, Антуан, они оба рехнулись, Фарбье и Бэррот? Или кто-то один? Что они думают делать и что говорит Диана?

– Все затеял бастард. Бэррот вне себя и думает, как выскочить из горящего курятника, не подпалив хвост. Диана довольна. Она считает, что смерть Шарля Тагэре окончательно обезопасит трон Пьера.

– Дура, – не выдержала собеседница Антуана. – Самый страшный враг Лумэнов – сами Лумэны, вольно им было сотворить все глупости, которые только можно удумать. Их распрекрасный Пьер – слабоумный. Это даже мунтским тараканам известно, а слабоумный король – вечное искушение для любого сильного нобиля. Пока Тагэре на свободе, но не посягает на трон, другие поневоле сидят тихо, так как у Шарля поболе прав, чем у всех остальных, вместе взятых. Если его убить, объявится толпа мстителей с прицелом на корону. Лично я при таком раскладе за Пьера гроша ломаного не дам, они и оглянуться не успеют, как на троне окажутся ре Фло или Мальвани…

– Вот-вот, – Антуан запил угощение вином и блаженно улыбнулся: – Шарль Тагэре не больно хочет усесться на трон, но кошкин хвост в это не верит.

– Каждый судит по себе, дорогой… Ты когда возвращаешься?

– Как только бланкиссиме, – в устах Антуана титул прозвучал как-то интимно, – будет угодно меня отпустить.

– Я еду с тобой.

Антуан пожал плечами. Он и не сомневался, что она поедет. Антуан Кроасс не первый год варился в мунтской грязи, он знал, что делал его молочный брат и господин, когда посылал отвезти сигноре письмо, сообщающее, что у ее третьего племянника режутся зубки. Разумеется, тетушка Агриппина, узнав новости, не останется в стороне, но решение ехать в столицу – только ее решение. Обен ни при чем.

2850 год от В.И.

6-й день месяца Волка.

Арция. Фло

Сквозь щель в занавесках можно было видеть кусок луны, через которую неслись похожие на гончих облака. Было ветрено, и ветки огромного клена назойливо скреблись в окно, воскрешая в памяти веселые истории об оживших мертвецах и прочих прелестях.

– Отец, что мы будем делать? – Рауль ре Фло старался говорить спокойно.

– Ничего, разумеется… Пока ничего. – Немолодой мужчина, вполне достойный иметь своей сигной медведя, задумчиво потер переносицу. – Бедняга Шарль угодил в ловушку, тут уж ничего не поделаешь. Взять Мунт я пока не могу, если бы мог, крысеныш не просидел бы на троне и недели.

– Но не можем же мы бросить Шарло?

– Разумеется, не можем, – Старый граф подошел к столу, зачем-то тронул бронзовую чернильницу в виде спящего медведя и отошел к окну. – Проклятье! Надо же было такому случиться именно тогда, когда я был в отъезде. Ты не должен был пускать его в Мунт, хотя бы ему привезли не одну, а дюжину охранных грамот. Пьер подписывает все, что ему подсовывают, хоть пустой лист, хоть непристойные вирши… Я думал, в свои двадцать девять твой друг научился хоть чему-то, а он… Или ты чего-то недоговариваешь?

– Да нет, все так и было. Король писал, что его уговаривают заключить мир с Ифраной, но что он хочет выслушать не только тех, кто сидит в столице, но и тех, кто воюет. Разумеется, это было изложено иначе, но смысл таков.

– И вы не учуяли ловушки?

– Мы долго думали, отец… Но Пьер, он же блаженный, он действительно мог такое написать. А если так, мешкать было нельзя.

– Да кто б ему дал это написать?! Эта лиса Жан или его капустница? Не смешите меня! Да и сам королек… Я отнюдь не уверен, что он и читать-то умеет. И вы с Анри пустили Шарло одного?!

– Ну, он взял с собой охрану и оруженосца.

– А собак и кадку с геранью не прихватил случайно?! Если уж вы решили поверить, то ехать в Мунт должен был ТЫ. Случись с тобой что, у меня останется еще два сына и пятеро твоих оболтусов-племянников, не говоря уж о девчонках, а Шарль Тагэре один! Ты с ним так спелся, что забываешь, какой он крови, а вот Лумэны помнят.

– Ты прав, отец, но что теперь делать?

– Не знаю! – отрезал старый граф. – Мы можем сделать вид, что нас это не касается, а можем поднять восстание. Если сговориться с Мальвани, закрутим такое, что Лумэны удерут впереди своего визга в Авиру и дальше. Только вот Шарлю это не поможет… Да и я, как бы ни гордился своей родословной, помню, что Фло не Аррой.

– Но неужели ничего нельзя сделать?

– Во имя Проклятого! – рявкнул ре Фло-старший. – Для того чтобы что-то делать, нужно быть в Мунте, а ты все еще тут торчишь!

– Отец, значит, мне… Значит, я…

– Значит, ты одеваешься попроще, состригаешь эти проклятые лохмы и отправляешься. Этой же ночью. Возьмешь с собой Жака и Эдгара. Да, пускай этот плут тебе волосы и брови высветлит. Золота бери, сколько сможете увезти, пригодится. Чем только Проклятый не шутит, когда Циала спит. Жак в свое время кое с кем в Мунте знался, ты его слушай, но решай сам. И запомни: лучше смерть, чем дюз[31]… Для всех ты тут с девицей загулял, и я даже знаю с какой.

– А Эста?

– А о ней придется забыть. Да не дергайся ты! Пока ей косы отрежут, три года пройдет, за это время много чего случиться может.

2850 год от В.И.

6-й день месяца Волка.

Фей-Вэйя

Ее Иносенсия с любопытством рассматривала невысокую девушку с темно-каштановыми волосами. Красива, ничего не скажешь. И, похоже, неглупа. Хотя чего в этом удивительного? Быть ре Фло – это почти наверняка быть красавицей и к тому же незаурядной личностью. Эстела совсем молода, из нее можно вылепить что-то полезное. Эта надутая гусыня Диана видела в юной графине только заложницу, а зря. От девчонки, если ее приручить как следует, может быть прок.