Владимир Пекальчук - Живые и мертвые Страница 10

Он открыл глаза и остолбенел: прямо перед ним развилка, тропа разделяется. И прямо посередине сидит большой седой волк с зеленоватой шерстью. О нет, только не опять! Отвернуться, как можно быстрее отвернуться!

Конечно, это никакой не волк. Старый шаман гро-Бакхг из-за своей привычки натирать седую шевелюру листьями мяты всегда казался зеленоватым. И даже когда он обращался в степного волка, этот волк тоже выглядел таким же, так что и в этом обличье старого шамана легко узнавали все, в том числе бывший ученик. Вот только что делает почтенный гро-Бакхг здесь, в этом лесу, так далеко от дома?!

И тут же в голове молнией мелькнула мысль: так ведь старый шаман умер уж лет тридцать как! Он повернулся к волку вновь и моргнул: да, вот он, седой степной волк, никакой не мираж и не обман зрения.

– Приветствую тебя, гро-Бакхг, – негромко сказал изгой и вздрогнул.

За прошедшие дни он, оказывается, успел отвыкнуть от собственного голоса. Все-таки как хорошо, что старый шаман вернулся из города предков: ведь он тоже мертв, с ним хотя бы можно поговорить.

Волк чуть наклонил голову набок, затем поднялся с земли и неспешно потрусил, прихрамывая, по левой тропе. Да, никаких сомнений, это шаман: даже хромает на ту же ногу, поврежденную когда-то очень-очень давно в схватке с неведомо как забредшим в степь троллем. Вот только зачем гро-Бакхг вернулся за ним? Поди догадайся, ведь он всегда был загадочным, всегда знал больше, чем говорил. И теперь коль шаман пришел из страны предков, то уж точно неспроста. Посему его ведомому ни к чему проявлять любопытство, достаточно просто идти следом. Когда придет время – все само встанет на свои места.

Он забросил топор на плечо и двинулся следом за седым волком: гро-Бакхг точно знает верный путь и наверняка уведет своего недостойного ученика от ненужных встреч.

Стоит на миг прикрыть глаза – и перед мысленным взором вновь появляется стоящая на отшибе палатка старого шамана, покрытая витиеватыми узорами, шесты с черепами степных львов, тролля, медведя и еще нескольких тварей поменьше, каждая из которых имела неосторожность сойтись в поединке с гро-Бакхгом, когда тот был молод или уже не очень. Сам шаман сидит у очага, помешивает что-то в маленьком котелке. Должно быть, лекарство… Помешивает и приговаривает слова заговоров, чертит пальцем знаки на закоптелом пузе котелка, рассказывает что-то в перерывах между заклинаниями. Детство, детство… Хорошее было время, полное мечтаний о сражениях, подвигах, славе… Тогда в мальчишечьей голове была даже не вера – знание. Знание того, что это непременно случится – подвиги, слава… И случилось. Великие деяния, слава – все было. Один только бой с горным львом чего стоил. Дети Камня тогда долго пытались убить зверя, режущего их скот, да только никак не могли поймать. Уж больно хитрый был хищник. А он… он просто шел с войны, возвращался с телмарской границы в родные степи да и остановился погостить у дальней родни… Узнал о льве, пошел и убил. Казалось, сами предки вывели его прямо к новому логову твари. И был жаркий, но быстрый бой, и раны от когтей на груди, и двойная победа: домой он уходил с двумя трофеями, шкурой льва и женой – самой красивой и сильной девушкой из Детей Камня… Мевара, Мевара, зачем ты тогда так неосторожно выбрала себе в мужья такое жалкое ничтожество?! Почему не разглядела сквозь могучие грудные мышцы трусливое заячье сердце?!

Волк остановился, прервав горестные мысли своего бывшего ученика. Взглянул вдоль тропы и словно сделал приглашающее движение головой.

Кусты расступились, открывая взору небольшую полянку и омерзительную тварь посреди. Чудовищная, гадкая помесь волка и двуногого прямоходящего существа… Эльфом оно было или человечком? Неважно. Теперь это склонившийся над растерзанной тушей овцы оборотень-волкодлак.

Про оборотней старый шаман знал немало – да про что он знал мало?! – и охотно рассказывал об этом, греясь у огня по вечерам:

– У каждого из нас в душе живет зверь. У всех, даже у людей и дварфов. И у каждого зверь этот свой, и характер у него тоже есть. В каждом разумном существе всегда просматриваются черты зверя, и, если уметь, можно слышать его голос у себя внутри… Можно даже ненадолго самому становиться зверем – да только это не всем дано, и не всем оно и надо… Забывается понемногу старое искусство единения со своим диким началом…

Так все, видно, и было, потому что старый шаман на много-много верст вокруг слыл единственным, кто умел обращаться в волка когда хотел и на сколько хотел. Недаром его и называли так – шаман-оборотень.

А вот оборотни-люди… это совсем другое. Единицы из них способны удержать зверя в повиновении, остальные – больные, загнанные и затравленные своими невежественными соплеменниками – очень быстро теряют все то немногое, что возвышает человечков над животными, превращаясь в монстра. И зверь этот получается преисполненным скверны и порока, вот он, живой пример. Внешне – волк, вставший на задние лапы, с когтистыми передними, и человек и волк одновременно, и вместе с тем – ни то ни другое. Мерзость, злобная, коварная и отчаянная. Волкодлак.

На короткий миг возникло чувство родства. В самом деле, и для человека, ставшего волкодлаком, и для мертвого орка окончательная погибель – единственное избавление от полного мук существования… Но на этом сходство и заканчивается.

Оборотень зарычал, оторвавшись от своей добычи, сверля неожиданного противника желтыми глазами. Вот, значит, за кем охотятся эльфы. Стало понятно, для чего старый шаман вернулся в мир живых – указать нерадивому ученику путь.

Что ж, эльфы уважили несчастного изгоя, пройдя словно мимо дерева, не глядя на него и не заговорив. Он вернет этот долг и хоть немного искупит нанесенное им оскорбление, убив для них эту тварь.

Огромный орк и оборотень еще мгновение испепеляли друг друга глазами, а затем не сговариваясь одновременно бросились друг на друга.

Взмах трехпудового топора ушел в пустоту: тварь на редкость быстра. Лишенный искорки сознания оборотень все же сохраняет интеллект, которым обладал раньше. И что такое орочий боевой топор, понимает наверняка. Один удар – вот все, что нужно, чтобы закончить этот бой, только нанести его будет непросто. Уж если искусные и проворные эльфы вышли на эту тварь целым отрядом…

Выпад, прыжок в сторону, которым тварь уклонилась от атаки, – все это произошло в мгновение ока, ответный удар оборотня оказался еще более быстрым. Когти вспороли ткань куртки, но и только: Дети Ветра тоже отнюдь не увальни, какими могут выглядеть в минуты спокойствия. Последовал стремительный обмен ударами, но ни одна сторона не достигла успеха: волкодлак – слишком подвижный противник, которого не так-то просто ударить, однако и его когтистые лапы не смогли соперничать по длине с боевым обоюдоострым топором.