Антон Грановский - Гончие смерти Страница 10

Дулей ухмыльнулся жирными губами:

– Надо. А ну как ты мне дом спалишь?

– А коли будешь знать мое имя, так думаешь не спалю?

Дулей нахмурился.

– Больно умный, да? Вот послушай-ка забавку. Встретились как-то на торжке два мужика. Один другому молвит: «Вот у меня выросло яблоко – положил на лавку – сломалась лавка, такое большое!» А второй ему: «Это что. Я свое яблоко положил на стол – развалился стол!» А первый: «А у меня выросло яблоко, так я его положил на телегу…» – «И чего, – спрашивает второй. – Сломалась телега?» – «Да нет. Но вылез червяк и сожрал лошадь».

– И к чему это ты? – не понял парень.

– К тому, что сей постоялый двор – мое яблоко. И коли захочу, сожру тебя с потрохами. Так что говори – кто ты и откуда, или убирайся к лешему.

Юноша сдвинул брови и яростно блеснул глазами, однако от резкого слова воздержался и покорно проговорил:

– Меня зовут Лесан. Прибыл я сюда из северного Приморья. На княжью службу.

– На кня-яжью? – протянул Дулей, с насмешливым любопытством разглядывая паренька. – Это на какую же?

Несколько мгновений парень в упор глядел на Дулея, причем лицо его при этом делалось все бледнее, а глаза – все темнее. И вдруг резко вскинул руку и схватил хозяина постоялого двора костяшками пальцев за нос.

Дулей вскрикнул и хотел вырваться, но не тут-то было. Пальцы паренька, даром что по-мальчишески тонкие, держали крепко.

Из глаз Дулея брызнули слезы.

– Что ж ты делаешь, щенок… – простонал он, багровея от боли. – За что?

– За то, что задаешь слишком много вопросов, – отчеканил парень. – А теперь – повторяй за мной. Я не стану совать нос в чужое дело.

– Не стану… в дело… – обливаясь слезами, пробормотал Дулей.

– Клянусь Сварогом.

– Сварогом… клянусь… Клянусь!

– Молодец.

Парень разжал пальцы. Дулей дернулся назад, пропятился несколько шажков, споткнулся и рухнул на упитанную задницу. Юноша шагнул к нему и присел на корточки.

– Служба у меня тайная, – тихо сказал он, глядя Дулею в глаза своими серыми, холодными глазищами. – Ежели кому про меня расскажешь – придет тебе конец. Не порешу я – порешат княжьи охоронцы. Потому как я – ихний человек. Все ли понял?

На Дулее не было лица.

– Д-да… – промямлил он, пропотев от страха. Потом кивнул и горячо добавил: – Я все понял, добрый господин! Твоя служба тайная, и я буду держать рот на замке. Прости, что не услужил тебе сразу, княжий человек.

Парень выпрямился и потребовал:

– Дай мне чего-нибудь поесть.

Хозяин постоялого двора поднялся на ноги и двинулся к шторке, огораживающей закут. Там он долго возился, а потом вернулся к юноше, держа в одной руке липовый жбанчик с перебродившим березовым соком, в котором плавало овсяное зерно, а в другой – творог с толченой коноплей и ржаным хлебом.

– Откушай, чем Сварог послал, – дружелюбно и заискивающе проговорил он, выставив на стол кушанье и выпивку.

Юноша уселся на лавку и стал молча есть. Ел он довольно долго, с чувством, с толком, с расстановкой. Все это время Дулей Кривой стоял рядом с угодливым, приветливым лицом, однако в душе у хозяина постоялого двора бушевала буря.

«Дожили, – думал он с тоскливой злобой. – Объявляется этакий вот безусый юнец и говорит, что он на княжьей службе. Может, и врет, да как проверишь? В последнее время каждый второй в городе – соглядатай. Дурные времена… Ох, дурные».

Поев творога и попив березовицы, парень отодвинулся от стола, вытер рот рукавом куртки и небрежно спросил:

– Где тут у вас самая хорошая кружечная изба?

– Кружал у нас много, – ответил Дулей. – Но коли хочешь лучшее, ступай в «Три бурундука».

– «Три бурундука»? Это там верховодит Озар-целовальник?

– Верно, – кивнул Дулей и отхлебнул браги. – У него и пиво наваристей, и водка крепче. А уж коли жареный гусь, то размером с поросенка.

– Объяснишь мне, как туда дойти?

– Само собой. А тебе зачем?

Парень метнул на Дулея яростный взгляд, и тот поспешно отвел глаза.

– Прости, коли влез не в свое.

Юноша немного помолчал, а затем сказал:

– Мне нужен один человек. Когда-то он дружил с Глебом Первоходом.

Брови Дулея удивленно взлетели к плешивому лбу.

– Эвона как. У Первохода было мало друзей. Кто ж это такой? Скажи, может, я знаю и пособлю его найти.

– Я знаю лишь, что его зовут Хлопоня.

– Хлопоня? – Дулей отрицательно качнул головой. – Нет, не знаю. Погоди-ка… Уж не про Хлопушу ли ты говоришь?

– Может быть.

– Ежели тебе нужен Хлопуша, то в «Трех бурундуках» ты его не найдешь. Искать его нужно не здесь.

– А где же?

– Слышал я, что Хлопуша нынче днюет и ночует в Порочном граде.

– Порочный град? – Юноша нахмурился. – Я об нем слышал. Не там ли купцы пропивают и проигрывают исподнее, а волколаки дерутся с упырями на большом помосте?

– Там, – кивнул Дулей. – Это то самое место.

– Что ж там делает Хлопуша?

Дулей прищурил кривой глаз и хмыкнул:

– Да разное. Такому удальцу, как наш Хлопуша, всегда найдется дело.

Юноша несколько секунд сидел молча, обдумывая слова Дулея Кривого, затем сказал:

– Мне нужно попасть в Порочный град. И побыстрее. Как это удобней сделать?

– Это смотря на чем поедешь, – ответил хозяин постоялого двора. – Ежели возьмешь телегу, то и за три часа не доберешься. А коли разыщешь резвого, сытого коня да срежешь путь по лесной тропке, то через полтора часа будешь там.

– У тебя есть такой конь? – сухо осведомился парень.

Дулей, поняв, что совершил ошибку, побагровел от волнения и замекал:

– М-м… Э-э…

– Снаряди его для меня, – приказал парень. – И расскажи, как сыскать тропку.

– На дворе темно, – робко и неуверенно проговорил Дулей. – А по лесу шарят темные твари.

– Ничего. С тварями я как-нибудь справлюсь. Ты, главное, снаряди коня да разъясни дорогу.

Дулей помолчал, раздумывая, как бы повежливее отговорить гостя, потом сказал:

– Коня снарядить – полдела. Но умеешь ли ты ездить верхом? Лошадки у меня норовистые, смирной ни одной нету.

– Об этом не беспокойся, – сухо ответил юноша. – Главное – снаряди.

Дулей, в черствой душе которого все еще клокотала обида, не удержался от подлости. Снарядил для молокососа самого норовистого коня, такого, на каком и сам боялся ездить. Ездить боялся, а продать не мог. Хорош был конь – статен, крепконог, быстр, как ветер, но из-за противного нраву никто не хотел с ним связываться. Даже за полцены не брали.

Когда подводил юнца к снаряженному коню, покосился на его хмурое лицо и едва удержался от усмешки.

– Ну, вот твой конь, Лесан. Конь хороший. Ты скажешь, что княжьим скакунам не чета, а все ж, на мой взгляд, ничуть не хуже. Ты только посмотри на него!