Маргарет Уэйс - Кузница души Страница 10

— А разве они обладают чем–нибудь, что было бы нужно нам? — спросил Антимодес с легкой усмешкой.

— Что касается свитков и книг, то нет, — ответил Пар–Салиан. — Поразительно, какими вялыми стали Сильванести. Но этого следовало ожидать, учитывая их великую недоверчивость и боязнь перемен. Единственный изобретательный ум среди них принадлежит молодому магу по имени Даламар, и я уверен, что как только эльфы выяснят, чем он занимается, то возьмут его прямо за острое ухо и вышвырнут за пределы королевства. Ну а их Белые Одежды с большой охотой приобрели результаты некоторых работ, особенно по защитной магии.

Они хотели заплатить золотом, которое в наши дни бесполезно. Мне пришлось довольно сурово предоставить им выбор или платить сталью, которой у них, разумеется, не было, или произвести обмен. Тут они попытались сбыть мне пару заплесневелых заклятий, которые устарели еще во времена моего дедушки. В конце концов, мы сошлись на магических компонентах; эльфы Сильванести выращивают кое–какие редкие растения. Они уехали после совершения сделки, и больше я их не видел. Я вот думаю, а не пришлось ли им столкнуться с какой–то угрозой в Сильванести, или, быть может, их мудрецы предвидели, что угроза приближается. Их король Лорак — могущественный маг и ясновидец в придачу.

— Если что–то подобное и впрямь случилось, мы об этом не узнаем, — сказал Антимодес. — Они скорее перемрут, чем опустятся до того, чтобы просить нас о помощи.

Он хмыкнул. Он не видел никакой пользы от Сильванести, чьи волшебники состояли в Конклаве, но ясно давали понять, что считают это невероятным снисхождением с их стороны. Они неприязненно относились к людям и выражали свою неприязнь различными способами, делая вид, что не говорят на Общем, языке всех народов Кринна, и презрительно воротя нос, когда какой–нибудь человек осмеливался осквернить эльфийский язык своим произношением. Будучи долгожителями, эльфы относились к переменам как к великой опасности. Люди же, чья жизнь была короче и насыщенней и требовала постоянного развития, представляли собой все, что эльфы ненавидели. В головах эльфов Сильванести не возникало ни одной новой мысли за последние две тысячи лет.

— Квалинести, в свою очередь, бдительно охраняют свои границы, но впускают существ других рас, если на то есть разрешение Говорящего с Солнцем и Звездами, — продолжал Антимодес. — Гномьи и человеческие кузнецы очень ценятся там, и часто приглашаются посетить Квалиност — но не оставаться там. И сами эльфийские мастера часто путешествуют в другие земли. К сожалению, они часто встречаются с предубеждением и ненавистью.

Антимодес знал многих из Квалинести и хорошо к ним относился, поэтому и был так огорчен.

— Несколько молодых, включая старшего сына Говорящего… Как его имя?

— Говорящего? Солостаран.

— Нет, его старшего сына.

— А, ты, наверное, имеешь в виду Портиоса.

— Да, Портиос. Говорят, он согласен с Сильванести в том, что ни один человек не должен ступать на эльфийские земли.

— Его трудно винить, учитывая те ужасные вещи, творившиеся, когда люди вошли в Квалиност после Катаклизма. Но не думаю, что стоит беспокоиться. Они будут спорить об этом до следующего века, если что–то не заставит их занять ту или иную позицию.

— Это точно. — Антимодес подметил легкую перемену в тоне Пар–Салиана. — Ты думаешь, что–то может их подтолкнуть к принятию решения?

— До меня доходили слухи, — сказал Пар–Салиан. — Отдаленный гром…

— Я не слышал грома, — сказал Антимодес. — Те темные маги, которых я встречал, ведут себя на удивление тихо. Как будто не уверены в себе даже настолько, чтобы зажечь кусочек помета летучей мыши.

— Кое–кто из более могущественных исчез из виду, — сказал Пар–Салиан.

— И кто же?

— Ну, во–первых, Дракарт. Он регулярно навещал Башню, чтобы просмотреть новые артефакты и подыскать учеников. Но единственные темные маги, которые были здесь недавно, были низкого ранга, из тех, которых не посвятили бы ни в какие заговоры. И даже они выглядели возбужденными.

— Из этого я могу заключить, что ты не имел возможности повидаться с прекрасной Ладонной, — сказал Антимодес, подмигивая.

Пар–Салиан кисло улыбнулся и пожал плечами. Этот огонь угас много лет назад, и он был слишком стар и увлечен работой, чтобы злиться на поддразнивания друга или смеяться им.

— Нет, я не говорил с Ладонной в этом году, и более того, я убежден, что она намеренно скрывается от меня. Она впервые отказалась присутствовать на собрании глав орденов. Вместо себя она прислала представителя — человека, который произнес ровно три слова за все время, и это были «передайте солонку, пожалуйста». — Пар–Салиан потряс головой. — Королева Такхизис слишком долго не давала о себе знать. Что–то затевается.

— Все, что мы можем сделать — это наблюдать и ждать, друг мой, и быть готовыми к действию, когда понадобится. — Антимодес сделал паузу, осушая бокал. — У меня есть и хорошие новости. Прежде всего, Соламнийские рыцари наконец начали собираться воедино. Многие заявили о своих правах на семейные земли и восстанавливают поместья. Их новый лидер Лорд Гунтар — мудрый политик, способный думать своей головой, а не шлемом. Он завоевал популярность у местного населения уничтожив несколько гоблинских крепостей, разогнав пару разбойничьих банд и обеспечив денежную поддержку рыцарских турниров и состязаний в разных краях Соламнии. Деревенщина ничто так не любит, как поглазеть на взрослых людей, лупящих друг друга.

Пар–Салиан выглядел серьезным, даже встревоженным:

— Я не считаю это хорошей новостью, Антимодес. Рыцари не питают любви к нам. Если бы они остановились на истреблении гоблинов, это было бы прекрасно, но можешь не сомневаться, они прибавят волшебников к списку своих врагов, как делали в прошлом — это только вопрос времени. Это предусматривает даже Мера.

— Ты должен встретиться с Лордом Гунтаром, — предложил Антимодес, и развеселился при виде того, как белые брови Пар–Салиана почти слетают с его лба. — Нет, я говорю вполне серьезно. Я не предлагаю приглашать его сюда, но…

— И на том спасибо, — сдержанно сказал Пар–Салиан.

— …но ты можешь совершить поездку в Соламнию. Навести его. Убеди его в том, что мы желаем соламнийцам только добра.

— Как я могу убедить его в этом, когда он может возразить, что многие из нашего Ордена желают соламнийцам вовсе не добра, и будет совершенно прав? Рыцари не доверяют магии, они не доверяют нам, всем нам, и должен сказать тебе, я не особенно намерен доверять им. Мне кажется мудрым и благоразумным держаться от них подальше, не привлекая к себе их внимания.