Кристина Зимняя - Жена на полставки Страница 10

— Нет! — отрезала я, снова чихнув. — Просто кошмар.

— И от этого кошмара у тебя такой нездоровый вид? С чего тебе вообще вздумалось здесь спать?

Похоже, старания Хайды были малоуспешны. Я немного подумала и решила озвучить часть правды. А заодно, пользуясь случаем, и вопрос задать ненавязчиво:

— Всю ночь ворочалась, переживала, размышляла об этом письме, о мороке, обо всем. Думала тебя здесь подождать, чтобы поговорить, и сама не заметила, как уснула. А ты только вернулся?

— Было много дел, — кивнул Грэг и неожиданно обхватил мою голову руками. Горячие пальцы скользнули в волосы и осторожно помассировали кожу.

— Ты что делаешь?

— Я, конечно, не целитель, — сообщил мне очевидное муж, надавив подушечками больших пальцев на виски, — но кое-что могу. Глаза закрой!

Я послушно прикрыла веки. Сперва мне показалось, что голову пронзило раскаленными иглами, но через миг боль ушла, забрав с собой и усталость.

— Ну вот, другое дело, — убирая руки, обрадовал меня Грэгори.

— Спасибо! — с искренней благодарностью воскликнула я, чувствуя прилив сил и готовность хоть сейчас пуститься в пляс. — А теперь мы можем серьезно поговорить об этом письме и?..

— А больше ты ничем заняться не хочешь, забывчивая моя? — усмехнулся супруг, вставая.

— Ты голодный?! Я сейчас скажу Альме…

— Прием, Эльза! Сегодня, а уже пять. Жду тебя при полном параде в холле через час, — он наклонился, слегка коснулся моего лба губами и ушел.

А я так и застыла, прерванная посреди фразы, с одной-единственной мыслью: действительно ли во внутреннем кармане его куртки мелькнуло что-то розовое или мне показалось.

Парк, раскинувшийся вокруг Рассветной, мне всегда нравился, хоть и меньше Латийского Пояса,[33] который был скорее похож на лес, чем на плод усилий садовников. Присыпанные фасваром аллеи позади ратуши, абсолютно ровные, везде одной и той же ширины, идеальной спиралью огибали беседку в виде свернувшегося кольцами змея. Мостики с ажурными перилами, соединявшие витки дорожек, были вымощены все тем же светящимся камнем. Мерцали узорами клумбы, благоухали увитые лалиями шпалеры — даже в обычные ночи Рассветный парк был прекрасен. А уж в ночь приема Кручара, когда над ним кружили, выстраиваясь в сложные конструкции, магические огоньки и то и дело вспыхивали фейерверки, — просто великолепен. Особенно если смотреть на него с башни.

Большинство гостей уже давно, сразу после официальной части спустились вниз — поближе к напиткам и закускам, которыми были уставлены столы в беседке, а я все еще наслаждалась открывавшимся видом, не спеша снова вливаться в общество. Тем более без Грэга, который уже полчаса разговаривал о чем-то с Мистом. С главой Круга у меня, по счастью, были довольно неплохие отношения. Пару лет назад он тоже был жертвой моего внимания, но, поскольку по-настоящему любил свою абсолютно неревнивую жену, отнесся к моей кратковременной влюбленности с юмором. И даже до сих пор хранил написанное мной корявенькое стихотворение в его честь. Одно время я мечтала подружиться с его супругой, но Лила была настолько сконцентрирована на муже, что затею пришлось оставить. Иногда эта одержимость казалась мне странной, но, быть может, в этом заключался ее дар?

Внизу, чуть левее беседки, занимали места музыканты, а значит, вот-вот должны были начаться танцы. Я недовольно покосилась на Брэмвейла, заметила присоединившегося к беседе лэйдара Саммермэта, дядю Джойса, и тяжело вздохнула — похоже, обсуждение «важных дел» грозило затянуться. Минуту спустя, впрочем, мне стало не до вздохов. Увидев направлявшегося ко мне Джойса, я, наплевав на просьбу мужа дать ему пообщаться, рванула к Грэгу и вцепилась в его локоть с широкой неискренней улыбкой на лице.

— Волшебной ночи, Мисталь, лэйдар Джалис! Вы не возражаете, если я похищу у вас своего супруга?

— Волшебной, Эльза! Еще пара минут, — куда натуральнее, чем я, улыбнулся Мист.

— Вы как всегда очаровательны, лэй Брэмвейл! — холодно поприветствовал меня Саммермэт. — Безусловно, мы отпустим вашего мужа. Всего пара вопросов, и он сможет полностью посвятить себя вам.

— Добрых звезд, — вклинился в обмен любезностями Джойс. — Лэйд Грэгори, я могу сопроводить вашу прекрасную супругу вниз, пока вы заняты беседой с главой и дядей.

Я впилась в руку Грэга, посылая молчаливый сигнал не отпускать меня с этим типом, в чьих глазах горело фанатичное обожание. На этой стадии навеянного моим даром чувства поклонники были порой просто опасны, и племянник лэйдара явно относился к числу таковых.

— Боюсь, что этой ночью Эль слишком прекрасна, чтобы я рискнул выпустить ее из поля зрения, — внял моей немой мольбе муж и, демонстративно прикоснувшись губами к моему виску, продолжил: — Кроме того, мы почти закончили обсуждение.

Красивое, хоть и несколько слащавое лицо Джойса от этой мимолетной ласки заметно перекосило. Я внутренне сжалась, ожидая безобразного скандала, но подошедшая к нам пара слегка разрядила обстановку. Чтобы вновь ее обострить…

Первым, на что я обратила внимание, было платье. Шелковое платье, едва прикрывавшее колени незнакомой девицы. Отвратительное платье! Нет, оно было довольно красивым и неплохо сидело на девушке, но все его достоинства перекрывались одним существенным недостатком — ткань была идентична материалу моего наряда. Из-за того, что я проспала и не успела в мастерскую за заказанным для вечера костюмом, пришлось облачаться в то единственное, что еще не надевала, — результат первого и последнего совместного с мужем похода за покупками. А неношеным это шикарное, с затканным серебром лифом платье было потому, что я с некоторых пор терпеть не могла синий — любимый цвет Грэгори. Наглядным свидетельством любви мужа к этому оттенку являлись брачные эсты[34] на моих руках. Витиеватые узоры, треугольником оплетавшие кисти от запястий до первых фаланг средних пальцев, придавали откровенной синюшности моей белой коже.

Это уродство послужило поводом для единственной семейной ссоры. Я требовала, чтобы Грэг изменил метки на золотистые, о которых мы договаривались изначально, а он смеялся и твердил, что подбирал под цвет глаз. Со временем я привыкла, но синего избегала принципиально, даже подаренный шип перекрасила. А тут…

От глубокого выреза чужого платья, отделанного, к счастью, не серебром, как у меня, а золотом, я перевела взгляд выше. Пышные волосы, такие же черные, как мои, только вьющиеся, обрамляли хорошенькую мордашку с неестественно-синими, явно искусственно подкрашенными глазами. Брови и ресницы незнакомки были мастерски подведены, но мне как женщине было прекрасно видно, что натуральные для нее тона принадлежали скорее блондинке, чем брюнетке. Девица в упор таращилась на Грэгори, изогнув кукольный ротик в полуулыбке. Возникшие в моей голове неприятные мысли нашли свое подтверждение, как только я посмотрела на спутника девушки. Это был Коллейн.