Вероника Иванова - Раскрыть ладони Страница 10

— А ты умеешь?

— Что? Ковать? Не очень. Да мне это и не нужно. Мой дядя умеет, а я всего лишь участвую. Со своей стороны.

— Дядя?

Все ясно. Вот ведь дурак…

— Если бы вы зашли через дверь, то видели бы, что на первом этаже оружейная лавка. Она принадлежит мастеру Туверигу, кузня у него тут же в доме.

— И ты с твоим дядей можете сковать зачарованный клинок?

— Почему бы и нет? Но такой заказ будет стоить уже много дороже.

Взгляд убийцы сверкнул хищным азартом:

— Сколько?

Надо прикинуть.

Сначала увесистые железные полосы: за ними придется отправляться на другой конец города, к склочному, но торгующему отличным металлом Олаку, и надеяться, что у старика окажется заготовка нужных размеров и веса. Потом правильно выбрать молот и рассчитать время, но тут уж все будет зависеть от самого заказа: кинжальчик и меч нуждаются в разном количестве кузнечной заботы. Опять же, перед ковкой мне нужно будет сплести сеточку требуемых чар… Что получается? Само железо — до пяти «орлов», дядина работа — пол-«орла» за час, не меньше, мое участие — еще «орел».

— Самое большое, восемь с половиной или девять серебряных монет.

— Сколько?!

Похоже, еще миг, и мне рассмеются прямо в лицо.

— На рукоять сами будете искать мастера, если пожелаете чего-то особенного. И на ножны — тоже. А заплатите вы только за клинок, пусть и зачарованный. Считаете, дорого?

— Дорого?! Вообще за бесценок! Слушай, парень, или я чего-то не понимаю, или… С такими запросами как ты до сих пор не стал самым известным магом в Саэнне?

К сожалению, известными становятся именно те, что заламывают за свою работу невиданные цены. Да и народ охотнее идет к «дорогим» магам, потому что уверен: чем больше заплатишь, тем больше и получишь. Ага, как же! Но я мог бы назначать цену вдвое и втрое от нынешней, если бы не одна беда…

— Потому что я не маг.

— А кто же?

— Ну, не совсем маг. Не настоящий.

Убийца недоверчиво прищурился:

— Но оружие ведь чаруешь?

— Да.

— Разве ж это не…

— Настоящий маг может сплести заклинание, не сходя с места и ничем особым не пользуясь, а мне… Мне, чтобы сотворить чары, нужно сначала разобрать по частям другие. Как кружево: его плетут из нитей, но их надо сначала где-то взять, верно? Так вот, другие маги для заклинаний используют частички себя, а я… Не могу. Приходится довольствоваться чужими огрызками, хорошо хоть, в Саэнне частенько требуется убрать отслужившие свое чары.

Собственно, это одна из причин того, что остаюсь в городе. Есть и вторая, не менее грустная и столь же будничная, но убийце не обязательно о ней знать.

Впрочем, следующим же вопросом Тень показала, что верно уловила смысл, прячущийся между моими словами:

— А за это наверняка еще и заставляют приплачивать?

А как же! В действе расставания с бесполезным хламом каждый второй горожанин становится искусным ростовщиком. Хорошо хоть, существуют еще «каждые первые».

— Иногда.

— И ты платишь?

— А что делать? Я же не могу обойтись другими средствами.

— Ну дела… — Он сокрушенно покачал головой. — И чем больше у тебя будет заказов, тем больше чар нужно разобрать, а когда узнают, что хорошо получаешь за работу, начнут вздувать цены и…

— И мне тоже придется брать втридорога. А я не хочу.

— Но почему?

— Потому что я знаю, сколько стоят мои услуги.

А еще потому, что подати в казну Анклава тоже начнут расти, как опара на дрожжах, и в конце концов работы прибавится втрое, а на руках у меня будут оставаться те же гроши, что и теперь. Если не научусь воровать и обманывать.

Убийца задумчиво прошелся вокруг меня.

— Нет, ты не трус, совсем не трус… Ты кто-то другой. Я пока не понимаю, кто, но разберусь обязательно.

— А стоит ли? Кстати… Насколько помню, речь еще шла о лезвии?

— Да. Вот об этом.

Он раздвинул полы куртки, являя свету закрепленные на бедре длинные ножны, расстегнул пряжки и положил клинок рядом со стрелами.

— За него сколько возьмешь?

Стальная граненая полоса длиной в две с четвертью ладони, прямая… Простая работа.

— «Орла». Много? — Переспрашиваю, видя странное замешательство заказчика.

— Не особенно. Скажи только… Чары все равно недолго продержатся?

— Конечно.

— Тогда почему целый серебряк?

— Потому что я нож еще наточу и отшлифую: уж больно щербатый.

Ответом на мою искренность стал раскатистый смех, и я обиженно фыркнул:

— Не надо точить, что ли? Так и скажи.

— Да надо… Просто… — Он заметным усилием прогнал с губ смешинки. — Первый раз вижу человека, который предлагает Тени сделать заточку клинка. Знаешь, на будущее: не поступай так больше.

— Почему?

— Оружие всегда точит сам хозяин. Чтобы не подвело.

В этом смысле? Да, мне известно подобное заблуждение. И я прекрасно знаю, какие для него имеются основания, вот только уважающий себя мастер никогда не позволит чувствам помешать работе.

Но те щербинки, что оказались под моими пальцами, они… Да, следовало бы промолчать. Выбоины на стали, заметные глазу, говорят о неминуемом приближении разрушения. Но прежде, чем их слова можно будет ясно расслышать, на гладком теле лезвия появляются предвестники гибели. Шершавые острогранные ямки и холмики, возникающие после каждой встречи с другим клинком или телом. Щетинка ниточек, пронизывающих сталь, поднимается и начинает истираться, нарушая… Для красоты это можно было бы назвать равновесием. А мне больше нравится слово «порядок».

— Как пожелаете. Скажу только: если зашлифую, чары будут держаться дольше.

— В самом деле?

— Обещаю.

Он подумал и кивнул:

— Идет! Как скоро справишься?

— Пока не знаю.

Новый всплеск удивления:

— Не знаешь?

Насколько все было бы проще, заключи я договоренность по правилам! Ни шагу влево, ни шагу вправо, только по прямой, тяжеловесно, тупо, зато без препятствий любого рода. И что меня дернуло? Ладно, раз уж полез в грязь, глупо бояться испачкаться.

— Осталось еще кое-что. Не сочтите за труд, покажите, как вы используете клинок.

— По прямому назначению!

Шутка вызвала у меня усталый зевок:

— Проведите пару выпадов и ударов, самых привычных для вас. Вот и все, что мне нужно.

— Но зачем?

Какие все любопытные…

— Я же не учу вас, как надо убивать, верно? Вот и вы не учите меня делать мою работу.

Хотя касаемо душегубства мне известно больше, чем можно предположить, глядя со стороны. Много больше.

— Ну, как скажешь…

Он потянулся за кинжалом, а я смежил веки.