Дмитрий Емец - Огненные врата Страница 10

Китайский страж Чан довольно жмурился, отчего казалось, что глаз у него и вовсе нет. Говорили, сегодня он принес Лигулу десять тысяч эйдосов. Просто так, вне норм, как дар уважения. Лигул с каждым разом становился к Чану все благосклоннее. Прочие начальники отделов едва ли не змеями шипели: еще бы, с такими землями, с таким населением и не делать подарков! А ты попробуй-ка выполнить норму в Европе, где все живут по девяносто лет, всякую сделку норовят обсудить с личным юристом, а если все же ухитришься и выцыганишь эйдос – так он еще и в пальцах расползется, подернутый теплым жирком.

Исполосованный шрамами Сын Большого Крокодила доводил Буонапарте: наступал ему под столом на ногу и незаметно обстреливал хлебными шариками. Один шарик уже попал главе французского отдела в нос, другой в щеку. Буонапарте кипел, синея пухлым лицом. Он ощущал свою полную беспомощность. Ну что тут сделаешь? Встать и наябедничать Лигулу, что «вот этот вот хлебом пуляется во время совещания!», никак невозможно. Новозеландский божок ничего не потеряет: он и так известен всем за клоуна. Над Буонапарте же будут потешаться. Тот же Вильгельм Завоеватель, давний его недруг, сразу поднимет брови. Подумать только: грозу мира и кумира сотен литераторов обстреливают хлебными шариками!

Зарубить его? Заманчиво, конечно, но тоже не выход. В кабинете Лигула обнажать мечи нельзя, да и притом Сын Большого Крокодила отлично знает, что дерется Буонапарте посредственно. Глядишь еще, рассечет от плеча до пояса своим зубчатым хвостом и получит его эйдосы, выплатив Канцелярии некую часть в качестве штрафа. Теперь, после гибели Арея, многие рубаки осмелели. Устраивают драки в Тартаре едва ли не ежедневно. Каждому хочется занять освободившийся трон первого клинка мрака.

Лигул, сидевший на председательском месте, ковырял ногтем полировку. Затем, разлепив губы, сказал:

– Я осмелился позвать вас к себе, дорогие друзья, вот по какому поводу. Наш добрый друг Вильгельм хочет поделиться с вами своим планом. Мне кажется, своей последовательной деятельностью, направленной на благо мрака, Вильгельм заслужил ваше благосклонное внимание.

Барбаросса и временно пробудившаяся Плаховна обменялись понимающими взглядами. Лигул, как всегда, предпочитает оставаться в сторонке. Если дело выгорит, это, конечно, будет очередная блестящая победа Лигула. Если же не выгорит – то это станет далеко не первым промахом главы британского отдела, разумеется, всесторонне смягченным мудростью высшего руководства в лице все того же Лигула.

Вильгельм Завоеватель встал и, поблескивая перстнями на изящных пальцах, закрутил тонкие усы.

– Прежде всего я хочу поблагодарить начальника главной Канцелярии за внимание, терпение и ценные замечания, которыми он сопроводил и исправил мой изначально далеко не самый блестящий план. Вне всякого сомнения, все это будет учтено в дальнейшей работе и станет стимулом к ее плодотворному продолжению! – вкрадчиво начал Вильгельм. Казалось, невидимая лиса виляет рыжим хвостом.

Лигул великодушно кивнул и развел ручками, позволяя всем пользоваться своей мудростью. Вильгельм снова закрутил усы.

– Также выражаю признательность всем собравшимся, нашедшим время в своем плотном рабочем графике, чтобы выслушать меня, – продолжал глава британского отдела, с заметной издевкой кланяясь Аттиле и Тамерлану. Оба бонзы сохранили полнейшую невозмутимость.

Вильгельм тонко улыбнулся и полюбовался своими нежными, в блеске брильянтов, пальцами.

– Едва ли надо объяснять, что такое Жуткие Врата. Они также известны как Врата Смерти, Дорога Двух Львов, Двери Хаоса и Затвор Мрака. Кроме того, у Жутких Врат есть отражение, известное как Огненные Врата.

Сын Большого Крокодила со звуком пилы провел зубчатым хвостом по ножке стула:

– Короче! Нечего тут лекции читать!

Новозеландский божок был не прочь вывести из себя Вильгельма, однако это оказалось невозможным. Тот был умнее Буонапарте.

– Я и так краток, друг мой!.. Недавно ко мне обратился один суккуб из русского отдела. Обратился в обход своего прямого начальства, что, конечно, льстит мне, но не льстит отсутствующему здесь Пуфсу. Суккуб утверждает, что направлялся куда-то по долгу службы, когда недалеко от Серебряного Бора обнаружил полупрозрачное, не до конца материальное строение, имевшее вид трансформаторной будки с разрисованными баллончиком воротами. Учитывая, что этот район Москвы известен ему во всех деталях, суккуб удивился и захотел подойти поближе. Но тут его спугнул златокрылый, и мой маленький герой поспешил исчезнуть, чтобы сохранить свою ценную для мрака жизнь. Он вернулся спустя час и убедился, что будка исчезла.

– Мистика! – с издевкой подытожил Сын Большого Крокодила. – Уже можно дрожать? И эта будка, конечно, была преобразившимися Огненными Вратами?

– Совершенно верно. Вы столь же вежливы, сколь и проницательны! – сухо подтвердил Вильгельм.

Сын Большого Крокодила перестал колотить хвостом и замолчал.

– Он не врет? Вы допросили его? – жадно спросил Барбаросса.

– Разумеется. Суккуб не врет. Слишком многим он рискует, и слишком легко проверить, солгал ли он. Если это действительно Огненные Врата – в ближайшее время они появятся в том же месте и останутся там на несколько дней.

Вильгельм быстро взглянул на Лигула. Тот с отрешенным видом постукивал ногтями по столешнице.

– Ну а дальше, если произойдет определенная цепь событий, Огненные Врата откроются, – решительно произнес Вильгельм.

Барбаросса запутался короткопалой кистью в рыжей бороде.

– Вы… п-п-предлагаете… эт-то сделать? – пропыхтел он, обращаясь не столько к Вильгельму, сколько к Лигулу.

Последний раз германский страж заикался от негодования во время битвы под Курском, узнав, что Улита, нарушив договоренность о невмешательстве, вбросила в землянку, где отдыхали высшие немецкие офицеры, связку гранат. Арей же отказался ее наказывать, сказав, что каждая женщина имеет разовое право на каприз.

Горбун сделал укоризненное лицо и пальчиком показал на Вильгельма, подчеркивая, что лично он ничего не предлагает. Все вопросы к автору идеи.

– Ни в коем случае! – сухо ответил Вильгельм. – Это означало бы неминуемую гибель физического мира – а именно оттуда к нам текут эйдосы, – и, боюсь, конец мрака как организованной силы. С хаосом нам не договориться. Это так же лишено смысла, как сжигать амазонские леса, чтобы на их пепелище сварить два-три яйца. Мы должны приоткрыть Огненные Врата ровно настолько, чтобы выпустить с той стороны единственную душу. Разумеется, это будет самый сильный и достойный – тот, кого мрак когда-то лишился, но теперь получит вновь.