Андре Нортон - Волшебник Колдовского мира Страница 10

Подозрительные места мы миновали в обход. Когда возле реки нам встретился небольшой лесок, Дагона, остановившись лицом к нему, поднесла два расставленных пальца к губам и плюнула через них направо и налево. Мне этот лесок показался самым обычным, не хуже и не лучше любой рощицы в Долине. — «Сколько же всевозможных ловушек подстерегает в Эскоре несведущих и неосторожных», — подумал я.

Как ни быстроноги были рентаны, только через два дня достигли мы гор. Кайлан и я, спешившись, стали подниматься навстречу эсткарпцам. Нынешний подъём был не таким сложным, как наш переход в Эскор — теперь мы уже знали этот склон и двигались более коротким и лёгким путем.

Тех, кто сейчас шёл с запада, должно быть, вело сюда стремление, зароненное в Эсткарпе Кайланом. Это были воины пограничных отрядов, и с некоторыми из них нам довелось сражаться бок о бок. Увидев нас с Кайланом, они стали в изумлении протирать глаза, как люди, пробудившиеся от глубокого сна, а потом с приветственными криками радостно устремились к нам; кто протягивал нам руки, кто хлопал по плечу, — мы не стали для них изгоями.

И снова прошлое, казавшееся таким далёким, догнало нас. Мы узнали новости из Эсткарпа: усилия, потраченные на решающий удар против армии Карстена, настолько ослабили Совет Владычиц, что он утратил безраздельную власть над страной; многие колдуньи погибли, и теперь там фактически правил Корис с Горма, давний товарищ нашего отца. Он был занят укреплением власти в стране, где иначе грозил воцариться полный хаос.

В Эскор пришёл отряд, высланный, чтобы найти нас троих: Корис всегда был нам как отец, а его жена, госпожа Лойз, стала нам даже больше матерью, чем та, что была слишком занята другими делами, чтобы предъявлять права на эту роль. Итак, если бы мы захотели вернуться, мы могли бы сделать это — изгнание наше закончилось. Но мы с Кайланом знали, что обратного пути нет, и наше место в Эскоре.

Эти эсткарпцы встречались с людьми Хорвана, и им тоже передалось стремление двигаться на восток. Теперь они жадно слушали рассказ Кайлана и, кажется, не собирались возвращаться. Судьба хорошо послужила нам, послав этих испытанных воинов под наши знамена.

Глава 4

Мы быстро преодолели спуск, но за это время солнце скрылось, и по небу поползли тучи. Обитатели Долины ждали нас внизу. Дагона рассеянно приветствовала эсткарпцев, с беспокойством поглядывая вокруг, — один за другим подлетали и улетали её крылатые гонцы.

У нас с Кайланом тоже возникло какое-то гнетущее чувство, вызвавшее даже лёгкий озноб, но не оттого, что солнце скрылось за тучами и поднялся ветер, а от охватившего нас недоброго предчувствия, которое невозможно было побороть.

Но люди, совершившие переход через горы, устали; среди них были женщины и дети, для которых подъём и спуск оказались нелёгким испытанием. Необходимо было где-то разбить лагерь.

— Скорее в путь! — позвала Дагона, махнув рентанам. — Здесь задерживаться на ночь нельзя, мы станем лёгкой добычей для того, что скрывается во мраке.

— А что это может быть? — спросил Кайлан.

— Не знаю, оно недоступно зрению моей пернатой стаи, но я чувствую, как оно приближается.

Мы тоже это чувствовали. Даже воины, пришедшие из Эсткарпа, лишённые Дара, тревожно озирались, кольцом окружив своих женщин, надевая шлемы и застёгивая кольчужные шарфы.

— Эти люди не дотянут до Долины без отдыха, — предупредил я Дагону.

Она кивнула:

— Я знаю место, где можно разбить лагерь — жаль, это не слишком далеко отсюда, но всё-таки там лучше, чем здесь.

И Дагона повела нас. В предгрозовом освещении её волосы были серебристо-чёрными, а не золотисто-рыжими, как прежде. Всадники посадили с собой на рентанов женщин и детей. Со мной на Шиле ехала девочка-подросток с туго заплетёнными косичками под алым капюшоном. Она крепко держалась за мой пояс.

— Куда мы едем, господин? — голос её был нежный, как свирель.

— Туда, куда ведёт нас госпожа, — ответил я. — Это её страна, и она знает здесь каждую тропинку. Меня зовут Кимок Трегарт, а тебя?

— Я Лоэлла из рода Мохакаров, господин Кимок. А что это за птицы летят за госпожой? Ой, да это не птица — это… это человечек!

Один из фланнанов забил крыльями, зависнув в воздухе рядом с Дагоной, повернувшейся к нему.

— Это фланнан, Лоэлла. Ты никогда не слыхала о фланнанах?

Я почувствовал, как она ещё крепче ухватилась за мой пояс:

— Но ведь это выдумки, господин Кимок! Няня Гренвела говорила, что это сказки.

— В Эскоре, Лоэлла, многие сказки — быль. Держись-ка покрепче…

Мы выехали на равнину, и рентаны помчались вперёд с такой скоростью, что ни одна лошадь в Эсткарпе не смогла бы за ними угнаться. Дагона возглавляла отряд. Нависшая над нами угроза, которую мы почувствовали в предгорьях, стала почти осязаема: тучи окончательно заволокли небо, сгустились и почернели, погрузив всё в зловещий сумрак.

В этом сумраке то тут, то там появлялись тусклые огни, похожие на призрачные «свечи», маячившие на деревьях и кустах в ночь, когда колдуньи Эсткарпа заставили двигаться горы. Бледные, едва различимые в полумраке огни льнули к скалам, кустам, искривлённым деревьям. Глядя на них, я не испытывал желания приблизиться.

Наконец, мы въехали на небольшой холм и увидели огромные, грубо отёсанные менгиры — не серые, а голубоватые, и они светились. Однажды, спасаясь бегством после исчезновения Кайлана, мы с Каттеей нашли прибежище возле жертвенника из таких голубых камней.

Сюда и вела нас Дагона. Камни здесь не стояли по кругу, а были беспорядочно разбросаны, словно на этом месте разрушили некогда какое-то строение. В их голубоватом сиянии было что-то необыкновенно притягательное, и мы спешились с чувством облегчения, надеясь найти здесь спасение от грозившей опасности.

Дагона сломала с куста, росшего среди камней, ветку и, спустившись к подножию холма, принялась хлестать ею по земле. Так она обошла весь холм, словно возводя вокруг него невидимый защитный барьер. Поднимаясь обратно, она то и дело останавливалась, собирая в подобранную полу плаща листья и веточки каких-то растений.

Тем временем между двух камней развели костёр, и, вернувшись с целым ворохом зелени, Дагона принялась пригоршню за пригоршней бросать её в огонь. Повалил дым, распространявший приятный аромат, Дагона принялась раздувать его, и вскоре этим дымом заволокло весь холм.

Когда завеса рассеялась, я заметил, что тьма сгустилась. В этих неестественных сумерках «свечи» горели ярче, но они ничего не освещали. Мне почудилось какое-то движение за холмом, которое тут же прекратилось, стоило взглянуть прямо в ту сторону.