Александр Шатилов - Любовь и магия Страница 10

На молодого человека были надеты высокие сапоги, кожаные брюки и широкая кожаная куртка грязно желтого цвета, из-под которой виднелся кружевной воротник белой рубахи. Голову незнакомца помимо длинных вьющихся волос украшала широкая шляпа, украшенная перьями. Но что самое удивительное, на поясе, опоясывавшим куртку, вместо меча, который только и может являться настоящим мужским оружием, висела тонкая шпага.

"Что за пугало — думал Алекс, с неприязнью рассматривая молодого человека — Наверное, отпрыск одного из местных лордов. Называют себя Великими, а по сути своей обычная деревенщина. Никогда и ничто не сможет сделать эту страну цивилизованной. Даже великой Мэлле это не удалось".

От этих мыслей наместника отвлекли крики, раздавшиеся из-за двери, ведущей в кухню.

"Дармоеды, нахлебники. Только жрать умеете, да пиво хлестать. Для тебя это мясо приготовили? Это мясо для почтенных панов приготовили — во все горло орал какой-то мужчина — Иди полы мыть, лодырь".

Дверь с грохотом распахнулось, и в зал вылетел подросток, очевидно получивший крепкого пинка. Лицо паренька показалось Шретеру знакомым. Присмотревшись более внимательно, Алекс понял, где видел подростка. Паренек входил в состав одного из отрядов "Ангелов живого бога. Эти отряды наместник Мэллы Кредер формировал лично из жителей империи, пожелавших служить его повелительнице. Обычно в ряды "Ангелов живого бога" вступали люди с темным прошлым, потерявшие и честь и совесть. Шретер припомнил, что парня звали Хлам и с ним в отряде служили два его приятеля. Алекс сразу сообразил, как можно воспользоваться этой случайной встречей.

"Эй, парень" — позвал Шретер подростка, который стоял в свободной от посетителей части зала со шваброй в руках, но мыть полы явно не торопился.

"Чего тебе, дядя?" — ленивой походкой Хлам подошел к столу, за которым сидел Шретер.

"Досталось от хозяина?" — сочувственно поинтересовался Алекс.

"Да ну его. Пусть подавиться своим мясом, скупердяй".

"Выпить хочешь?"

"Почему бы и не выпить, если угощают".

Подросток сходил за глиняной кружкой и плюхнулся на скамью рядом со Шретером: "Наливай, дядя".

"Ну и гадость ты пьешь, дядя. Лучше бы пиво заказал. Хотя оно здесь тоже не очень" — выпив налитое Алексом в кружку из кувшина вино, паренек сплюнул прямо на пол зала.

"А твои приятели тоже здесь работают, Хлам?".

"Здесь. Подожди, дядя. Ты откуда меня знаешь? Чего-то я тебя не помню".

"Ты не помнишь, как присягал на верность Мэлле Кредер? Сидеть! — Шретер схватил попытавшегося вскочить Хлама за руку — Хорошо было быть "ангелом живого бога"? Скольких крестьян ты ограбил? Знаешь, что по тебе каторга плачет?".

"Дяденька, отпустите меня — лицо подростка мгновенно стало жалобным, а голос плаксивым — Чего я вам плохого сделал, дяденька?".

"Плохого ничего. Но думаю, что кое-что ты для меня сделаешь. Если хочешь вместе со своими друзьями спокойно жить дальше, то узнаешь все о судьбе Мэллы Кредер. Я точно знаю, что ее привезли в Мелотаун, но дальше ее следы теряются".

"Как же мы узнаем, дяденька?".

"Да как угодно! — Алекс чуть повысил голос и крепче сжал руку паренька — Можете поймать лорда Зальцера и пытать его, пока все не расскажет, но я бы вам посоветовал покопаться в главном архиве Империи. Думаю, там вы найдете все, что мне нужно. Если, конечно, не хотите неприятностей. Я даю вам три дня. Через три дня вы передадите мне на этом же месте всю добытую информацию и не вздумайте сбежать. Не найду я, найдет лорд Зальцер и вам по-любому несдобровать. Ясно?".

"Ясно" — прошептал Хлам безжизненным голосом. В этот момент на улице раздались крики: "Чудо! Чудо! Смотрите, крылатая девочка!". Взбудораженные криками посетители трактира бросились к выходу. В суматохе никто не заметил, как молодой человек, которого Шретер назвал "пугалом", вынул из уха наушник прибора удаленного прослушивания и вместе с любопытными вышел на улицу.

— 11 —

Аннет ехала по заполненным людьми улицам Мелотауна на своей любимой белой кобылке с пышной черной челкой и высоким гребнем. Последнее время принцесса привыкла ездить по империи, не спрашивая разрешения отца и без охраны. Да и что Аннет было опасаться? Во-первых, Мать Стихий была так любима и почитаема в народе, что никому и в голову не могло прийти нанести принцессе Зальцер хоть какой-нибудь вред. А во-вторых, рядом с Аннет всегда был дух стихии и на всякий случай окружал девочку магическим щитом.

Слушая удивленные и восторженные крики толпы, принцесса наблюдала за Феечкой, которая скорее порхала над седлом, чем ехала на своей лошади. Аннет обуревали двоякие чувства. С одной стороны ей было приятно такое восторженной внимание к фее, ставшей для девочки кем-то вроде воспитанницы. С другой стороны, принцессу немного мучила ревность. Неожиданно, и без того бледное лицо Феечки стало еще бледней, крылья неподвижно замерли и фея упала на пони.

"Феечка, что с тобой? Тебя что-то напугало?" — Аннет быстро проследила за взглядом феи и успела заметить мелькнувшую в толпе желтую кожаную куртку и шляпу с пером.

"Ничто и никто не сможет напугать настоящую фею — Феечка гордо вскинула к верху носик — Ты так подумала потому, что людям не дано понять чувства фей. Вы слишком прямолинейно и узко мыслите, чтобы понять нас…".

"Бла-бла-бла. А то я еще не сумела понять, что ты грубишь только тогда, когда чем-то сильно взволнована".

"Ну и что? Все равно, я не напугана. А ты, принцесса, обещала показать мне место, где провела свое детство и познакомить с настоящим музыкантом. И где же все это?".

"Так мы туда и едем. Надо просто немного потерпеть, чего вы, феи, судя по всему, не умеете".

Так, под крики толпы, недовольно бурча себе под нос каждая свое, Аннет и Феечка добрались до приюта для сирот.

Дом, в котором принцесса провела первые десять лет своей жизни, за последнее время сильно изменился. Как и все, что было хоть как-то связано с Матерью Стихий, приют попал под особую заботу духов стихии. Его серые стены теперь были покрашены в легкие пастельные цвета, а под окнами вместо заваленного мусором пустыря вырос маленький, но очень красивый и уютный сквер.

"Аннет, солнышко мое! Душа моя! Какое счастье, что ты решила навестить нас" — двери приюта распахнулись, и навстречу почетным гостям устремилась его директриса, мадам Шортюк. Под могучими шагами массивной женщины деревянные ступени крыльца со скрипом прогибались. Следом за директрисой семенила, быстро переставляя свои маленькие ножки низенькая и худенькая, как спичка, мадам Добрюк, преподавательница музыки и танцев. Своим тонким голоском она пыталась перекричать громоподобный рык мадам Шортюк: "Миледи! Благодетельница вы наша! Как вовремя вы решили посетить нас. Теперь вы сможете первой увидеть новые концертные платья моих девочек. И все благодаря вашим пожертвованиям. Я немедленно соберу хор. Вы должны обязательно услышать мое новое произведение. Это просто шедевр. Уверяю вас без всякой ненужной скромности…".