Майк Резник - Аванпост Страница 10

— Потому что я мал ростом и нисколько этого не стыжусь.

— Тому нет причины, — согласился Макс. — Правда, и гордиться тут нечем.

— Я бы не спешил с такими утверждениями, — вступил в разговор Большой Рыжий, который отличился во многих традиционных видах спорта, но прославился в смертоболе, где его провозгласили лучшим игроком всех времен. Тело его, от пяток до макушки, покрывали бесчисленные шрамы, которые он выставлял напоказ.

— Да? И что ты об этом знаешь?

— Полагаю, что достаточно.

— Сам-то ты мужчина крупный, — Макс окинул взглядом высокого, мускулистого Рыжего, — и я знаю, что ты профессиональный спортсмен. Вот и скажи мне: нынче, после того, как скачки на лошадях канули в Лету, какой спортсмен предпочтет быть скорее маленьким, чем большим?

— Сейчас, в наши дни? — переспросил Большой Рыжий. — Величайший из всех.

— И кто он?

— Ты, возможно, о нем не слышал.

— Тогда как он может быть величайшим?

— Поверь мне, лучше него я не видел. Черт, да и никто не видел. — Большой Рыжий вздохнул и печально покачал головой. — Ярчайший огонь сгорает быстрее всего.

— Его спортивную карьеру оборвала травма, да?

— Его карьера оборвалась, все так, но не из-за травмы. — Большой Рыжий поерзал на стуле, пытаясь усесться поудобнее (всем известно, ветераны смертобола носят свои шрамы, как медали, и отказываются от болеутоляющих средств и протезов).

— Так ты собираешься рассказать нам о нем или нет?

— Разумеется, собираюсь. Я, возможно, последний, кто еще помнит его, и если перестану рассказывать о нем, выйдет так, будто он вовсе и не существовал.

КОРОТКАЯ ЗВЕЗДНАЯ КАРЬЕРА МЕЙДЖИКА АБДУЛ-ДЖОРДАНА

Никто не знает его настоящего имени (начал Большой Рыжий), да это и не важно, потому что ему не исполнилось и десяти лет, когда его переименовали в Мейджика Абдул-Джордана, в честь трех величайших баскетболистов древности. В кольцо он попадал с любой точки, а как прыгал! Скоростью не уступал денебийскому ласкакоту и постоянно оттачивал свое мастерство.

В двенадцать лет он дорос до семи футов и его семья перебралась в звездную систему Делфини, где еще играли в баскетбол на большие деньги. Наняли ему личного тренера и в тринадцать лет он стал профессионалом.

Первый раз я услышал о нем во Внешнем Пограничье. Среди спортсменов много говорили о пятнадцатилетнем вундеркинде восьми футов роста, который в прыжке мог поймать мяч на высоте в два раза большей. А еще через год или два его команда снялась с соревнований и отправилась в показательное турне по Внешнему Пограничью. И везде Мейджик Абдул-Джордан собирал полные залы. Не думаю, что молодой человек за время своих выступлений хотя бы раз увидел в зале пустое кресло.

Никто не понимал, как такое может быть, но парнишка продолжал расти. В семнадцать его рост достиг девяти футов и пришлось изменить правила, чтобы сохранить в игре состязательный элемент. Корзины подняли на пятнадцать футов, и в каждой четверти он мог положить сверху лишь два мяча. Третий и последующие наказывались техническим фолом.

Его это не волновало. Он с прежним трудолюбием отрабатывал броски и финты. Мне довелось сыграть против него на Рагитуре II, когда ему только-только исполнилось двадцать. К тому времени уже ни одна закрытая арена не могла вместить всех желающих увидеть его, поэтому все игры проходили на открытых стадионах. Я думаю, в тот день посмотреть на его игру пришли двести тысяч людей и порядка ста тысяч инопланетян.

Когда он вышел на площадку, я просто не мог поверить своим глазам. Ростом почти в двенадцать футов, двигался он с грацией танцора. Этот парень забросал бы мячами корзину, даже если бы ее подняли на двадцать футов., а скорость позволяла ему возглавлять каждую контратаку.

В нашей команде я считался лучшим игроком, так что мне выпала честь держать Мейджика. По измененным правилам его соперники имели право на десять фолов. Свой лимит я исчерпал за шесть минут, и за это время он записал на свой счет тридцать семь очков. По окончании игры я подошел к нему и попросил автограф. Такого со мной не случалось ни до, ни после.

Он был славным, скромным молодым человеком, и все предрекали ему великое будущее. Вот и я следил за его карьерой, хотя больше нам встретиться не довелось.

Следующую весточку о нем я получил чуть больше года спустя. Он вымахал уже на четырнадцать футов и поиски очередного соперника его команде требовали все больших усилий. Правила все меняли, а он продолжал расти. Наконец кольца подняли так высоко, что он уже не мог положить мяч сверху, но зато другие игроки не могли добросить мяч до корзины.

Прошел еще год, его рост составлял уже восемнадцать футов, а он продолжал расти. Для него пришлось строить специальный корабль, но тут одна команда за другой стали отменять игры. Причины приводились разные, но суть от этого не менялась: никто просто не хотел играть против него. Рост и мастерство Мейджика Абдул-Джордана не оставляла его соперникам ни малейшего шанса на победу. В результате над его командой нависла угроза банкротства и с ним разорвали контракт.

Больше бедолагу никто не видел. И теперь всякий раз, когда я слышу о действительно высоком баскетболисте средних лет, играющем в какой-нибудь третьеразрядной лиге, я лечу через всю галактику, чтобы посмотреть, он ли это, но неизменно вижу какого-то парня семи футов роста, уже начавшего лысеть.

Вот тебе и ответ на вопрос, почему ты никогда не видел и не слышал о нем. Но, поверь мне, ни один человек, которому довелось увидеть Мейджика Абдул-Джордана в игре, не забудет его до конца своих дней. Возможно, он и сейчас где-то тренируется, как гора, возвышаясь над землей, отрабатывает броски, ждет и надеется, что его позовут на одну последнюю игру, чтобы он мог привести в восторг новое поколение.

Но, разумеется, никто его не позовет.

* * *

Закончив рассказ, Большой Рыжий достал из кармана белый платок, шумно высморкался.

— Этот человек действительно существовал? — спросил Макс Три Ствола.

— Я же только что об этом сказал, не так ли?

— Я подумал, а может, ты все выдумал. Впрочем, существовал он или нет, история хорошая.

— Хорошая, — согласился Большой Рыжий. — Но если я ее выдумал, то он забросил бы за всю игру только три мяча, а я получил один фол.

— Логично, — кивнул Катастрофа Бейкёр. — Если бы историю выдумал я, вы бы услышали от меня именно эти слова.

— Наверное, это самый знаменитый спортсмен, о котором никто не слышал, — ввернул Макс.

— Именно так, — сказал Большой Рыжий. — Так что я сыграл против двух величайших спортсменов, самого неизвестного и самого известного.