Сергей Булыга - Бродяга и фея (сборник) Страница 10

– Ты кто? – опять спросила женщина.

Он улыбнулся в ответ. Она помогла ему встать и провела в глубь пещеры. Там он сел возле очага и осмотрелся. Лежанка, покрытая ворохом шкур, скудная утварь в углу, вот и все. Женщина села напротив него и опустила голову. Седые спутанные волосы скрыли ее лицо.

Вдруг Молчаливый почувствовал холод. Он съежился и задрожал. Где-то падали капли, шуршали мокрицы. Склонившись к очагу, он высек волшебным осколком огонь. Пламя вспыхнуло, затрепетало. Охапка сухого лишайника быстро сгорела, он подбросил еще. И еще. И еще. Обернулся…

Она смотрела на него и улыбалась. Она была красивая и добрая. Он сел с ней рядом. Обняв его горячими руками, женщина тихо сказала:

– Мне было страшно. Я думала, это пришел другой, – и, не выпуская его из объятий, стала смотреть на огонь.

В ее больших глазах плясали отблески костра. Глаза казались черными, бездонными, как лабиринт. Ее руки сжимали его, согревали. Ему было очень тепло.

Вдруг женщина заговорила:

– Все ушли. Все боятся его, даже Тот-Который-Построил. Селения стоят пустые, а люди бегут. Я бы тоже убежала, но я не хочу. Я его не боюсь. Мне все равно. Мой сын умер, а мой муж убит. Тот, кого они все так боятся, зовется Велеречивый. Слова его сладки и лживы, они дурманят разум и делают людей послушными. Он уводит людей за собой. Куда, этого никто не знает, но оттуда нет возврата. Там нет лабиринта, там даже нет мрака и пустоты – там нет ничего.

Молчаливому вновь стало холодно, он задрожал. Женщина расслабила объятия и посмотрела на него. На губах у нее дрогнула едва заметная улыбка.

– Я потеряла мужа и сына, – едва слышно сказала она. – Ты будешь мне мужем и сыном.

Молчаливый покорно кивнул. Ее рука легла ему на грудь, тихонько толкнула – и Молчаливый, зажмурившись, лег на лежанку. Она заботливо укрыла его шкурами, а сама поднялась и пошла к очагу.

Сквозь полудрему Молчаливый слышал, как женщина возилась у огня, как глухо стучали горшки и шипела, вскипая, вода, как шлепались в воду улитки. Потом вдруг стало тихо. Приоткрыв один глаз, он увидел, что женщина старательно расчесывает гребнем свои седые спутанные волосы. Заметив, что он смотрит на нее, она смущенно улыбнулась и сказала:

– Я снова хочу быть красивой. Прости.

И он остался. Он вырубил желоб для сбора воды и утеплил вход в пещеру. Сражался с крысами, охотился, мастерил силки. А когда наступила зима и выпал снег, а длинные дни превратились в короткие сумерки, он перестал выходить в лабиринт. Запасы были сделаны большие, теперь можно было отдыхать. Он так и делал – подлогу сидел у огня, а его женщина сидела рядом. В ее руках ловко сверкала острая игла, разноцветные бусинки мелко дрожали, потом замирали; на старых потертых одеждах рождались бесконечные узоры.

Однажды женщина сказала:

– Как хорошо, что все ушли. Нам никто не мешает.

Он согласился:

– Да, никто.

И вздрогнул, испугавшись собственного голоса. Он, Молчаливый, вдруг заговорил! А женщина, смеясь, поцеловала его в губы и сказала:

– Ну вот, наконец ты мой весь без остатка.

С того дня он стал учиться говорить. И с каждым новым словом чувствовал, как на душе у него становится всё легче и легче. А потом он однажды подумал, что жизнь – это не только лабиринт, но и свет, и тепло, а тепло для того, чтобы на щеках у его женщины играл румянец и чтобы она пела песни, была счастлива. Хотя ее не по годам седые волосы так и останутся седыми. Когда она спала, он часто гладил эти волосы. И как-то раз, когда она проснулась, он рассказал ей о себе. Всё, без утайки. Она долго молчала, потом улыбнулась и тихо сказала:

– Жизнь коротка. И когда я умру, ты уйдешь. А пока подожди. Обещай!

И он поцеловал ее седые волосы.

Вновь наступили сумерки, вновь сверкала игла, блестели бусинки. Женщина пела. Молчаливый смотрел на нее. Шли дни, сыпал снег. В селение никто не возвращался. Глупцы, чего они боятся! Да если бы из лабиринта был выход, давно бы уже кто-нибудь нашел его и вывел людей. Но лабиринт бесконечен, а жизнь коротка. Так стоит ли растрачивать ее на поиски несуществующего выхода, когда есть пещера, есть теплый очаг, есть любимая женщина?! Глупо.

Зима продолжалась. Шел снег. Таких обильных снегопадов раньше не было. Каждое утро Молчаливый подолгу разгребал сугробы, освобождая вход в пещеру. Шли дни за днями, снег всё валил и валил. Однажды женщина сказала:

– Страх у моих сородичей уже давно прошел. Но если они даже захотят вернуться, то теперь им надо ждать весны. По таким сугробам им не пробраться.

А Молчаливый вдруг подумал, что если бы всегда была зима, то снег давно бы уже засыпал лабиринт, и тогда можно было бы подняться на вершины стен. Он вышел из пещеры, посмотрел вверх и нахмурился – чтобы так случилось, снег должен идти еще лет десять, а то и все двадцать. Но такого, конечно, не будет. Молчаливый вернулся в пещеру.

Запасов было много, голод им не угрожал, холод тоже. И они были счастливы.

Зима тем временем шла на исход. Снег больше не падал, задули метели. Сугробы стали плотными, покрылись твердым настом. Торить тропу одному, конечно, тяжело. Но если двинется целое племя, то мужчины, попеременно сменяя друг друга… Однако же никто не возвращается!

Так исподволь и сам того не желая, Молчаливый стал все чаще думать об ушедшем племени. Нет, он не ждал его обратно, просто в душе у него снова проснулось беспокойство. Вначале глухое и необъяснимое, а потом, со временем, он понял, что его тревожит. Вдруг, думал он, и на самом деле есть некто сладкоречивый, которому известна тайна лабиринта? Что, если это он и увел за собой людей из здешнего селения, и теперь они там… А где это – там? Но это не важно. А важно то, что племя до сих пор не возвращается. И получается, что тот, кто так боялся этого, ушел, а тот, кто желал, тот остался.

Нет, о таком лучше не думать! Ведь у него есть все – еда, тепло и женщина. Пустые мысли – это от пустого времяпрепровождения. И Молчаливый стал работать. Сказал, что он хочет расширить их пещеру. Теперь он с утра до вечера колол камни, врубаясь в скалу, а к ночи в изнеможении падал на лежанку. Спал Молчаливый очень крепко и потому не слышал, как женщина, склонившись над ним, шептала заклинания и плакала.

Но все равно однажды утром, когда дни стали уже заметно длиннее и кое-где зазвенела капель, она увидела, что Молчаливый сидит на пороге и смазывает башмаки крысиным жиром. Мгновенно побледнев, она тихо спросила:

– Зачем тебе это?

– Весна, – ответил Молчаливый. – Скоро снова ходить на охоту, – и отвернулся, чтобы не смотреть ей в глаза.

– Да, – согласилась женщина. – Ты прав. Я, должно быть, старею.

Он резко встал и зашвырнул башмаки в дальний угол.