Владислав Карабанов - Сражение за будущее Страница 10

Дубровин сосредоточенно крошил сахар в кофе. Теперь кое-что уже понятно - им нужен Озеров и на него у Массада нет доверительных выходов. Нет, в конторе полно, конечно, работающего на Израиль говна - но с говном Озеров старается рядом не находиться рядом, даже когда случай сталкивает их в коридоре. А явись к нему Шумалинский или кто-то еще, под тем или иным предлогом - благо представители иностранных спецслужбы шныряли и по коридорам ФСБ как у себя дома - Дубровин даже не знал, чем могла закончиться тупая встреча ребят из Массада со строптивым русским офицером, даже пенсионером.

- Не беспокойтесь, - перехватив тревожный взгляд Дубровина, скользнувший по стене, Шумалинский легонько пнул носком ноги стоящий под столом кэйс, - здесь уже всё работает. Мы знаем, что здесь могут быть и, скорее всего, есть микрофоны и совсем даже не обязательно конечный пункт передачи их сигнала находится на Лубянской площади. Но с этой электроникой мы можем разговаривать абсолютно спокойно. Она давит всё, во всяком случае, исходя из того бюджета, который слушатели могли бы выделить на оборудование этого заведения.

Дубровин был слегка удивлен и заинтригован. Как бывший сотрудник ФАПСИ он прекрасно знал, что все основные гостиницы, ресторанчики и удобные скамейки в парках столиц набиты микрофонами. Другое дело, что данные от них сегодня если куда-то и идут - то сливаются на рынок сотрудниками среднего звена, так сказать в порядке ныне модной частной предпринимательской инициативы. Но сам факт фиксации информации, никто не отменял: всё сказанное с телефонов, в престижных номерах гостиниц или вот так вот, за столиком в кафе, - всё куда-то уходило и фиксировалось на жестких дисках больших и мощных машин, благо техника эта стоила сегодня сущие копейки по меркам 70-х, когда для того, чтобы контролировать связи одного человека нужен был целый отдел.

Прошли и те времена, когда за встречами иностранной агентуры следили из кустов молодцы с биноклями. Проще взять под контроль основные возможные места контактов, которых в принципе не так много - мало кто назначает встречи с агентурой на отдаленных пустырях. Используется то, что под рукой, что поблизости, на пересечении магистралей. Первыми это просекли еще в Гестапо, снабдив прослушкой места тусни местной оппозиции. В те времена работа жрала много ресурсов - нужен был целый штат людей, слушающих и записывающих поступающую информацию. Плюс подразделение аналитиков, плотно сидящих в мэйнстриме разного рода коммунистических подполий и умеющих правильно истолковывать безобидные, на первый взгляд намеки и фразы.

В 21-м веке всё стало гораздо проще. Стало можно без особых затрат записывать всё подряд - начиная от данных с камер наблюдения и заканчивая разговорами по мобильному, - а после, по мере необходимости, поднимать эти файлы и искать необходимые данные. Это была общепринятая во всем мере система. То, что какие-то иностранные разведки наверняка расширили сканируемую территорию несколько за пределы своих государств, Дубровин догадывался, но то, что американцы или МИ-6 так плотно сидят уже и здесь, было новостью и для Дубровина. И самое главное - Шумалинский так спокойно об этом говорит. Это и вызывало удивление. Интригой же было несколько другое. Интригой было то, что этот связанный Массадом человек определенно таился от агентуры разведок союзных на первый взгляд государств, и был бы явно расстроен, если бы их разговор услышали в посольстве США, например. Тогда если это не какая-то коварная игра - Дубровин покосился на кэйс под столом - послушать стоит. Он весь превратился во внимание.

Размышлял Дубровин не более нескольких секунд, но не сводивший с него глаз Шумалинский словно читал мысли:

- Я полагаю, вы подозреваете меня в некоей игре, так? - он вопросительно посмотрел на слегка удивленного Дубровина и успокаивающе поднял руку, - я не читаю ваши мысли. Просто я давно работаю с людьми, внимательно слежу за вашей мимикой и взглядом. С господином Озеровым у меня это вряд ли бы получилось - у него специфика занятий та же, что и у меня. А вы, кажется, служили в ФСБ по технической части.

- В ФАПСИ, - уронил Дубровин.

- Да. Но суть не в этом. Говорить, по большому счету, буду я. Вы будете слушать и - либо не верить, либо немного серьезно отнесетесь к сказанному и совместно с господином Озеровым наведете кое-какие справки. И поверьте - встречаясь с вами, я более чем рискую. Мир далеко не черно-белый. Даже встречаясь с кем-то из своих друзей, или скажем прямо - коллег, я не всегда знаю - друг передо мной или враг. Позволю поначалу не открывать все карты, поэтому кратко. Я представляю даже у нас очень закрытую группу, так как, то, чем я с вами хочу поделиться, выходит за рамки дозволенных предположений и у нас.

Дубровин понимающе кивнул.

Шумалинский продолжил:

- Ваш персонаж, который погиб…

- Нельзя ли повежливее, без персонажей, - прервал Дубровин.

- Хорошо, тогда объект. Мы о нём толком ничего не знаем и вряд ли узнаем. А вот вы знаете. Важно другое. Он что-то заснял, такое, что заставило завертеться самые тайные механизмы в этой стране, заставило шевелиться неких людей. Они послали своего человека убрать свидетеля, акогда поняли, что их человек тоже что-то видел, убрали и его. Набор фактов и косвенных улик, говорит, что обнаружена некая среда или структура, очень чувствительная к появлению сведений о них. И эти люди, с одной стороны враждебны вам, с другой информация о них представляет серьёзный интерес для нас. Даже не сама информация, а информация как подтверждение наших гипотез.

Дубровин с интересом слушал. Боговикова он не знал, знал только, что ему было 30 лет, он был активным национально мыслящим человеком, вокруг которого собралась небольшая группа и его звали Дмитрий…

Снова подошла официантка. Шумалинский сделал заказ и повернувшись к Дубровину продолжал:

- В самую первую встречу, при знакомстве, мы говорили о евреях в руководстве СССР, вы помните?

Дубровин кивнул:

- Да, это действительно интересные факты, но проверить их сложно.

- Сложно. Мы сами их проверяли и перепроверяли не один год. Всё настолько зашифровано в части родословных, будто это не семьи, а военные объекты. Кстати о военных объектах. Вы никогда не интересовались объемами военной помощи арабам со стороны СССР?

- Нет, но думаю, она была сопоставима с помощью США Израилю.