Евгения Федорова - Чувство времени (СИ) Страница 10

— Никогда не видел их вживую, — задумчиво пробормотал Мастер, слушая, как скребут когти по каменной кладке стены.

— А еще маг ночи, называется, — поддел я друга. — Уже больше десяти лет в этом мире, пора бы узнавать порождения мрака в лицо. А все от чего? От того, что вы вечно заседаете с Северным и Оружейником, поглощаете вино и с умным видом перебираете вероятности. Все советуетесь, все шепчитесь, вместо того, чтобы смотреть во все глаза.

Скрежет достиг апогея, и над подоконником показалась дикая тварь. Тонкокостная, похожая больше на лисицу, белоснежная волчица с вытянутой мордой и узкими, белоснежными с черной точкой зрачка глазами.

— Прошу к очагу, — сделал я широкий, приглашающий жест, словно передо мной стояла не пугающая сущность, а как минимум женщина.

Волчица легко спрыгнула и, пройдя мимо Мастера, улеглась у огня, плотно обернувшись длинным белым хвостом.

— У ты какая, — без выражения произнес маг и уселся в кресло, слегка подвинувшись вперед поближе к существу, которое вызывало его любопытство.

Я закрыл окно, не желая холодить комнату, и, присев рядом с бавуром, положил ладонь ей межу ушами. Сощурился, ощутив, как дрожь пошла по всему телу и, решившись, протянул, не глядя, назад руку. Мастер все понял правильно, встал и взял меня прохладными пальцами за запястье.

И стремительно обрушился следом за мной в видение, пришедшее из чужого сознания…

Изо рта идет пар. Под ногами еще не растаявший снег. Кровь стынет в жилах от ледяного дыхания не желающей уходить зимы. Где-то за холмом воет посаженный на цепь пес.

Странно ощущать себя в двух местах разом, сидеть на корточках в башне и находиться среди толстых древесных стволов за многие мили от жилья; чувствовать кожей накатывающие волны жара от очага и леденящее прикосновение ночи.

— Проклятые умения проникать в предметы опять появились… — проворчал Мастер за моей спиной. Чудится, он заговорил, чтобы не потеряться, чтобы почувствовать себя более стоящим в комнате, чем бегущим через лес. К тому же этот дар, который я сперва и вовсе не мог контролировать, заботит его и по сей день. Несмотря на то, что умения давно ушли, маг то и дело задает этот вопрос, прекрасно зная, что лгать я ему не стану, но, также понимая, что я не буду откровенничать самостоятельно. Мне не явно то, что он боится пропустить.

— Нет. Потом, — односложно отозвался я, вглядываясь в сосны вокруг.

Бавур изящно скользил между вековыми стволами, почти не оставляя на рыхлом снегу следов; перескакивал с камня на камень, с уступа на уступ, поднимаясь все выше. Оглянулся, выскочил на открытое пространство, замер, бросив короткий взгляд вниз.

С ощутимым трудом, — а думать в таком состоянии было трудно, — я сообразил, что это западный склон небольшой горы Черная.

— Пожарище, — тут же обратил мое внимание Мастер.

— Гора Черная, — согласился я.

Когда-то очень сухим летом, когда погибли от отсутствия дождей многие урожаи, здесь бушевали пожары, спалившие почти все леса, но ниже по склонам огонь не пошел. Зато место теперь было очень приметным: среди взросшего на пепелище молодняка все так же стояли сгоревшими головнями огромные мертвые деревья.

— Здесь четыре поселения, куда она?

— Жди.

И мы ждали, быстро стелясь вместе с бавуром между деревьями. Вот дорога; тварь прижала уши, глянула по сторонам и метнулась на другую сторону. Помчалась дальше и уперлась в трехметровый частокол из поблекших прошлогодних, ровно отесанных елок. Замерла.

Где-то на улице плакал ребенок. Была глухая ночь.

Бавур подобрался. Я видел, как прошла волна по коже над лопатками, как вздыбилась белоснежная шерсть и зверь, негромко скребя когтями по бревнам, взбежал вертикально вверх, мигом перемахнув высокий частокол, будто перепрыгнул через незначительную оградку.

— Ловко, — хмыкнул Мастер.

А мы уже пробирались между спящими, приземистыми домишками, в которых почти не было окон. Жилища казались черными, измазанными сажей. Чем выше в горы, тем холоднее и суровее делались условия жизни, и тем добротнее строили дома. Иначе не выжить.

Вот и деревенская площадь — небольшая, с позорным столбом и сложенными обломками скальной породы посередине. Доски поперек. То ли помост, чтобы старосту было лучше видно, то ли жертвенник.

И на камнях на возвышении корзинка, из которой идет парок. И оттуда детский плач. Кто же ребенка на ночном морозе бросил?

— С ума сойти, — только и сказал я, заглянув в корзинку.

Отпустил голову волчицы и рассеяно поднялся. Взял глиняную плошку, отточенный, словно бритва, нож и надрезал левое запястье. Густая кровь закапала в плошку; прикрывшая глаза волчица зашевелила носом.

— Ребенок, сморщеннее столетнего старика, — пробормотал я.

— Зачем? — уточнил Мастер, проследив, как я отложил нож.

— Бавур отдала мне свою энергию через видение, я должен вернуть ее обратно, иначе она умрет…

Твари подобные этой и вправду не предназначены для общения с людьми, потому никогда не касаются людей. Только если забредешь к ней в логово и вынудишь напасть. Им не нужна ни еда, ни питье, но запас энергии у них не бесконечен.

Дождавшись, когда натечет крови со стакан, я заставил ее остановиться, сорвал с деревца жирный красный лист, ножом разрезал его вдоль и обернул сочную мякоть вокруг запястья. Боль, пульсирующая в порезе, утихла, кожа занемела.

— Опасные у тебя друзья, Демиан, — нацедив бренди и поставив стаканы на столешницу, заметил Мастер. — Помочь?

— Нет, нормально все, — я ловко перехватил лист черным лоскутом ткани и уселся рядом с магом.

— Не стоит закрывать раны магией, это опасно, — сообщил мне он.

— Будто я не знаю. Сама заживет, я только остановил кровь, — кивнул я.

— Тогда выпей. Если завтра собрался ехать, тебе нужно восстановить потерянные силы.

— И тут не буду с тобой спорить, — я поднял стакан и качнул им, призывая присоединиться. Мастер кивнул, приятно пропел хрусталь.

— Я поеду завтра с тобой. Теперь у нас есть доказательства, что происходит нечто необычное. Нужно разузнать наверняка, и я не хотел бы посылать… собственных шпионов. Они явно проигрывают твоим. Ты прав, это гораздо важнее политики и исчезнувшего дракона.

— Про последнее — сомневаюсь. И плохо понимаю, почему дракон Тюдора улетел. Надо поговорить с Мраком.

— Драконы ничего не знают. Серебристая Бестия, сбежавшая от Тюдора, закрыла свой разум, что тоже, в общем-то, казалось невозможным. Так что, похоже, мы еще хлебнем лиха. Со всех сторон…