Ричард Кнаак - Весы змея Страница 10

Внезапно Лилит оказалась лицом к лицу с Ульдиссианом. Как она так приблизилась без его ведома, он не мог сказать.

— …так же, как и ты всегда делал, бедный дорогуша!

Прежде чем Ульдиссиан смог остановить её, демон громко поцеловала его. Она уже делала это прежде, так что ему следовало быть к этому готовым. С раздражением на себя не меньшим, чем ненависть к ней, Ульдиссиан схватил Лилит, но демон ускользнула из его захвата.

— Я не буду делать так, как ты спланировала, чтоб тебя! — взревел он. — Надоело мне быть твоей марионеткой! Я не создам войско нефалемов, готовое перейти в твоё распоряжение!

Вот чего она действительно хотела, он слишком хорошо это знал. Она была среди тех, кто создал Санктуарий, но за свои смертоносные методы, — включая убийство большинства своих товарищей, — она была изгнана её любовником… Ангелом, если Лилит можно хоть в чём-нибудь доверять. Те убийства развернулись вокруг детей — первых нефалемов, — рождённых путём союза мятежных демонов и ангелов. Ульдиссиан мог бы отдать ей должное за желание спасти их, но теперь становилось ясно, что все их потомки имели для неё значение пушечного мяса или солдат, которых можно использовать в безумной кампании возмездия.

— Не создашь? — дразнила она. — Не создашь, мой дорогой? — демонесса подалась назад. — Так почему же ты до сих пор не напал на меня?

Снова Лилит поймала его… Но в последний раз, поклялся Ульдиссиан. Он протянул к ней руки…

Воздух вокруг демонессы начал колыхаться… Но Лилит там уже не было. Ульдиссиан почувствовал, что она материализовалась за ним.

— Делаешь успехи, мой дорогой Ульдиссиан… Делаешь успехи.

Он не повернул к ней лица, просто сконцентрировался на том, где она была.

Но… Опять было слишком поздно.

Теперь голос Лилит разносился по зале, хотя самой её нигде не было видно:

— Тем не менее, думаю, тебе всё ещё нужно больше практиковаться! В конце концов, ты должен показать свой высший класс, когда столкнёшься с силой Триединого… Не говоря уже о милом предателе Инарии.

Напрягая все силы, Ульдиссиан не мог ощутить Лилит нигде, и это дало ему понять, как недостаточна была его сила. Он ожидал, что сможет куда как лучше перенести встречу с ней, но, как и раньше, морально и физически она наголову обошла его.

— Приди и встань рядом, Лилит! — закричал Ульдиссиан, поворачиваясь кругом. Она виделась ему в каждом тёмном углу, но там не было ничего, абсолютно ничего за исключением её голоса, простирающегося издалека.

— Всему своё время, любовь моя. Сначала попрактикуйся как следует. Можешь, к слову, начинать прямо сейчас — глядишь, и спасёшь кого-то из своих друзей! Их уже так мало осталось…

Её голос стих. Обуреваемый яростью, он сначала не придал значения её последним словам. Потом… Потом Ульдиссиан почувствовал ужасную угрозу, которую, предположил он, коварные навыки Лилит укрывали от его «хвалёного» восприятия.

Вместо того чтобы удержать Мендельна, Серентию и остальных в безопасности, он оставил их прямо там, где хотела демонесса.

Глава третья

В месте, которое не было местом, закутанный в чёрное некто смотрел за пределы своего пустого окружения в мир, называемый немногими посвящёнными Санктуарием. Он наблюдал ужасную борьбу, развернувшуюся в Торадже, и уже начал вычислять возможные последствия.

— Он движется слишком быстро, — сказал скрытый человек в пустоту. — Слишком иррационально.

Он движется, как должен… Как и мы…

От голоса замерло бы сердце у многих, ибо он был столь же присутствием, сколь и звуком. Однако тот, к кому он обращался, просто кивнул, ведь он знал говорящего так долго, что даже его уникальность стала слишком знакомой.

Неудача так же стала слишком знакомой, и он не хотел столкнуться с ней снова. Неудача угрожала Балансу, и, несмотря на столетия тренировок, направленных на удержание эмоций внутри — где ими можно управлять, — глубокие морщины прорезали его словно мраморный лоб.

— Тогда… Мы должны действовать более активно…

Пока он говорил, над ним вдруг заблистало что-то похожее на звёзды. Но эти звёзды двигались, постепенно формируя огромную змеевидную фигуру, существо, наполовину видимое, наполовину воображаемое… И сугубо мифическое для большинства.

Дракона…

Более активно, чем посвятить его кровного брата? — спросили звёзды с оттенком иронии.

— Более… — упрямо отвечала закутанная фигура, — хотя Мендельн уль-Диомед сильно превосходит мои ожидания. Я почти готов поклясться, что он…

Прямой твой потомок, да… Это бы также объяснило, почему она выбрала старшего брата для своих целей. Ты ощутил силу, дремлющую в них. Как и она.

— Моя мать могла бы, ты прав. Так же, как и отец… — он нахмурился ещё сильнее. — Да, так же, как и отец.

Звёзды закружились, на короткий промежуток времени теряя схожесть с легендарным зверем:

О котором мы ничего не слышали…

Человек кивнул, его внимание вновь было направлено на Санктуарий:

— Да, это беспокоит больше всего остального.

И должно беспокоить… — фигура вновь сформировалась. — Да… Как ты и сказал, нужны более решительные действия…

Завернув свой длинный плащ, некто в капюшоне приготовился уйти.

— Как я и сказал, — сказал он скорее себе самому, чем едва видимому собеседнику, — даже если это означает открыть факт моего выживания обоим моим родителям…

Мендельн готовился умереть. Он видел, как опускается молот, и знал, что ему никогда не достичь такой прыти, чтобы избегнуть его. Ни одно из слов, которые он начал выучивать во время своих грёз, не пришло к нему. Крушащая смерть была его неизбежной судьбой, и, хотя он старался отдалить себя от осознания этого, как он это делал по отношению к столь многим недавним роковым событиям, Мендельн тем не менее ощущал превозмогающую горечь.

Он-то верил, что какое-то другое предназначение уготовано ему…

Кто-то наскочил на него. Они оба свалились в сторону в тот самый миг, когда молот Диалона врезался в мраморный пол, образуя в камне трещину больше шести ярдов длиной.

— В следующий раз не спи. Действуй, — пробурчала Серентия ему на ухо. Она вскочила на ноги, прежде чем брат Ульдиссиана успел хоть как-то поблагодарить её… И не без причины. Изваяние Диалона повернулась к ней, словно, несмотря на непроницаемое выражение, статуя разгневалась на Серентию за то, что та забрала у неё добычу.

Серентия прицелилась и метнула копьё с точностью, обеспеченную её силами. Оно прошло сквозь грудь великана подобно тому, как чуть раньше стрела Ульдиссиана прошла сквозь грудь жреца.