Фиона Макинтош - Дар Мирен Страница 10

В Моргравии давно уже никого не привлекали к суду за колдовство. Должно быть, Охотники соскучились по огромным кострам и человеческим жертвам, думала Миррен, стойко перенося побои и издевательства. Ее одежда была порвана во многих местах. Она слышала, как рыдает мать в опустевшем доме, и видела лежащее на пороге бездыханное тело отца, вокруг которого бегал, жалобно скуля, щенок. Его недавно подарила Миррен мать.

Вырваться из рук Охотников за ведьмами было невозможно. Миррен понимала, что жить ей осталось недолго и что не сегодня-завтра ее убьют. Когда ее стали привязывать на длинной веревке к одной из лошадей, Миррен собрала в кулак все свое мужество, догадавшись, что путь до Перлиса придется проделать пешком. Если она упадет, мучители будут только рады, и тогда лошадь поволочет ее по земле. Впрочем, сейчас ей постараются сохранить жизнь для того, чтобы всласть поизмываться потом. Но Миррен и не думала бежать, она устала прятаться и избегать общения с незнакомыми людьми. Будь что будет, подумала она, расправив плечи и выпрямившись в полный рост. Ее каштановые волосы рассыпались по спине. Она бросила прощальный взгляд на Нейва, своего щенка, подумав о том, что хорошо бы было прислать кого-нибудь, кто мог бы позаботиться о нем. Миррен знала, что мать не переживет потери мужа и дочери и сегодня ночью умрет.

Когда процессия тронулась в путь, Миррен дала себе слово, что не сдастся на милость Исповедника. Она умрет несломленной.

Жители Перлиса обожали смотреть, как сжигают ведьм. Заслышав гул храмового колокола, извещавшего о том, что изобличена и приговорена к смерти еще одна колдунья, они высыпали на площадь, дабы насладиться захватывающим зрелищем. Но со дня последней казни прошло уже более десяти лет. По столице давно не разносился печальный колокольный звон. По преданию, невесты дьявола не выносят его. Сначала раздавался звон одного-единственного колокола. В него били шесть раз каждые шесть минут в течение шести дней. Он возвещал о разоблачении новой ведьмы. Шесть было числом дьявола. Когда начинался судебный процесс, менялся ритм ударов. Теперь мрачный протяжный звон слышался каждые шесть минут.

В эпоху правления Магнуса многие люди перестали верить в силу колдовства. Хотя старшее поколение знати, чьи родители были совращены зеркианами и попали под влияние королевы Аданы, продолжали с подозрением относиться к тем, кто обладал магическими способностями.

Охота за ведьмами началась давно и имела свою историю. Раньше короли Моргравии держали во дворцах колдуний. Это были безобидные старухи, знахарки, которые готовили целебные снадобья для членов королевской семьи, присутствовали при родах, на свадьбах и похоронах. Они также рассказывали королю свои видения и делали предсказания. Но примерно сто пятьдесят лет назад придворные колдуньи начали терять свое влияние. Колдунья короля Бордина, одного из предков Магнуса, использовала для пророчеств рисунки, сделанные кровью. Потеряв двух наследников и жену, погибших в результате несчастного случая, Бордин ополчился на нее. Ему не нравились не только магические приемы колдуньи, но и ее мрачные прорицания, предвещавшие Моргравии горе и беды. Когда последовали новые трагедии — вторая жена короля, которая была беременна, упала с дворцовой лестницы и погибла, а вскоре бриавельская гвардия разбила войско Моргравии, — Бордин объявил колдунью орудием темных сил. Ведьму клеймили, подвергли пыткам и сожгли на костре, чтобы очистить Моргравию от скверны. Так, впервые в истории королевства человека привлекли к суду и казнили по обвинению в занятиях магией.

Как ни странно, но после смерти ведьмы дела Бордина пошли на лад. Он дожил до глубокой старости и, женившись в третий раз, произвел на свет сына, который унаследовал его трон.

В тот период, когда королевство переживало расцвет, утвердилась вера в то, что колдуньи, или ведьмы, как отныне их стали называть, есть проклятие страны и источник ее неисчислимых бед. С тех пор начались преследования ни в чем не повинных людей, занимавшихся врачеванием или продававших приворотные зелья и снадобья, с помощью которых селяне надеялись получить хороший урожай. Примерно в то же время большую известность приобрел богослов по имени Драмдон Зерк, проповедовавший новое учение. Он утверждал, что сам Шарр запрещает прибегать к помощи колдовства, потому как оно подрывает веру во всемогущество бога. Зерк обладал незаурядным умом и отличался блестящим красноречием. Он умел увлечь слушателей и произвести на них благоприятное впечатление. Особым успехом его проповеди пользовались у знати. Придворные и вельможи с восторгом приняли новую радикальную религию, главной заповедью которой было уничтожение всех, кто будет заподозрен в колдовстве или склонности к магии. Именно Зерку принадлежит выражение «учуять запах ведьмы». Он говорил, что «каждый, от кого исходит хотя бы легкий запах магии, должен исповедоваться в своих грехах». Используя имя Шарра как таран, он призывал моргравийцев, а позже и бриавельцев начать непримиримую борьбу с ведьмами и колдунами. Его влияние распространилось за пределы Моргравии и Бриавеля далеко на запад и достигло Парргемина. Так у нового учения появились ярые адепты. Именно эту наиболее радикальную форму зеркианства исповедовали королева Адана и ее приближенные. Они пытались превратить Перлис в оплот учения Зерка.

Примечательно, что сельские жители не приняли новую религию, считая ее приверженцев истинными фанатиками. Они говорили, что последователи Зерка наносят вере в Шарра больший вред, нежели самые злокозненные ведьмы. Сельские районы стали убежищем для магов, ведунов и чародеев.

Магнус был просвещенным правителем и не желал терпеть оголтелых зеркиан, обосновавшихся в его королевстве и развернувших охоту за ведьмами. После смерти королевы Аданы, ярой поборницы вероучения Зерка, у него появилась возможность прекратить в стране преследования невиновных людей. Именно его холодная, жестокая жена вдохновляла преследователей. Она старалась увеличить численность зеркиан в стране, поощряя их переселение с ее родины за океан, в «королевство невеж и мужланов», как она называла Моргравию. Жизнь здесь была намного дешевле, и это привлекало небогатых людей Парргемина. Отец Аданы выдал в свое время дочь замуж за короля Моргравии, намереваясь расширить торговлю с южными королевствами полуострова. Этот брак помог ему навести необходимые мосты, и теперь его купцы беспрепятственно передвигались по «варварской стране».

Магнуса привлекла необыкновенная красота невесты. Адана, которой шел в ту пору двадцать один год, возбудила в нем желание, и оно одержало верх над благоразумием. Увидев принцессу, он сразу же принял предложение ее отца и через несколько месяцев женился. Но вскоре после пышных свадебных торжеств король понял, что совершил огромную ошибку. Его друг и советник Фергюс Тирск горячо отговаривал его от этого брака. Он считал, что короля и его невесту разделяет огромная пропасть. Магнус и Адана были людьми разных культур и вероисповеданий, к тому разница в возрасте жениха и невесты составляла тридцать лет.