Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру Страница 10

– Не прикидывайтесь дураками! – повысил голос босс. – Я говорю о наблюдении за филиалом и за его директором.

Агенты недоуменно переглянулись.

– Так ведь его больше нет, – робко протянул второй агент, в плаще и кепке.

– Кого нет? – нахмурился Железякин. – Филиала?

– Объекта. В смысле Петрищева, – терпеливо пояснила "кепка". – Вы же сами его ночью, гм, увели...

– Куда увел? – изумился босс. – Вы что, не в своем уме или пьяны?

– Самую чуточку, – расплылась "шляпа" в блаженной ухмылочке, – да и то пивка. Мы ж на службе...

– Ладно, рассказывайте все по порядку, – пересилив раздражение, приказал Феликс.

– В общем, пришли мы сегодня, как обычно, к восьми утра, – начала торопливо докладывать "кепка", – поставили бутылочку, ну, как вы советовали, из-под "портвешка", а внутри мартини, потом разложили газетку...

– А тут к нам подбежала дворничиха, – поспешно перебила "шляпа". -Ну, думаем, опять станет гнать, елки-моталки, будто мы кому мешаем. А она говорит: "Вы знаете, что тут ночью было? Какой-то господин в клетчатом шарфе увел нашего профессора в неизвестном направлении. Я так за него беспокоюсь".

– Ну, мы и решили, что это были вы, – завершила рассказ "кепка", – и пошли пивка попить. Зачем следить за домом, если там пусто?

Рука Железякина потянулась за чернильницей-мавзолеем. Агенты, зная крутой нрав своего шефа, поспешно залегли на пол, и тяжелый снаряд просвистел у них над головой, едва не пробив крепкую дубовую дверь.

– Вставайте, нечего валяться! – загремел Феликс. Агенты, кряхтя, поднялись. – Идиоты, кретины! Вам подкидывают самую примитивную "дезу", а вы клюете, как глупые курицы!

– Так мы же проверяли! – чуть не в голос зачастили "плащи". – Дверь оказалась закрыта, мы и стучали, и звонили, и все напрасно – в доме никого нет.

– Вы должны были тут же, немедленно доложить мне! – прорычал Железякин. – Или забыли инструкции?

– Мы не хотели вас беспокоить, шеф, – залопотал агент в шляпе. – Раз вы сами его забрали...

– Опять двадцать пять! – гневно выкрикнул шеф. – Ежели к примеру ты, кретин, наденешь на свою придурочную шею хоть сто клетчатых шарфов, то Железякиным от этого не станешь, а останешься идиотом, которому ни черта нельзя поручить! Все, не желаю вас больше видеть, вы у меня больше не служите!

Железякин поправил шарф и деловито глянул на часы. Агенты знали – это означало, что буря эмоций прошла и возобновляется рутинная будничная работа.

– Даю вам новое задание, – как ни в чем не бывало заговорил Феликс Эдуардович, – но учтите – это ваш последний шанс реабилитироваться. Если и его завалите, то я вас отправлю в сортир дерьмо выгребать. Больше вы ни на что не способны. Сию же минуту ступайте и установите самую плотную слежку за Василием Дубовым. Все его действия, передвижения, контакты. Имена, явки, пароли. Если что, сообщайте мне лично. И никаких пивнушек. Вопросы есть?

– Никак нет, шеф! – бодро отрапортовали агенты и в мгновение ока исчезли из кабинета. Шеф горестно вздохнул, встал из-за стола и пошел подбирать с пола "мавзолейную" чернильницу. По счастью, на сей раз она упала удачно – откидывающаяся верхняя часть с правительственной трибуной не раскрылась, и потому чернила совсем не пролились.

Государственный музей Кислоярской Республики мало изменился с тех пор, как перестал быть учреждением райцентровского масштаба и превратился в главный очаг культуры маленького, но независимого государства. Находясь в обшарпанном здании бывшей гимназии, он объединял в себе и историко-краеведческий музей, и картинную галерею, и дом знаний, и еще многое другое.

Войдя в пустынное фойе, Василий Николаевич застыл в нерешительности, но ему на помощь пришла старушка, мирно вязавшая чулок за окошечком полупустого гардероба:

– Поторопитесь, молодой человек, через час мы закрываемся.

– Да нет, – смутился Дубов, – я по другому вопросу. Мне нужно уточнить кое-что насчет... э-э-э, насчет археологических исследований.

– А, ну так вам лучше всего поговорить с тетей! – радостно воскликнула пожилая билетерша, дремавшая в дверях зала номер один -"Древнейшие поселения на территории Кислоярской Республики". И, спохватившись, она поправилась: – То есть с нашей директрисой.

– С Тамарой Михайловной, – добавила гардеробщица. – Я вас проведу. Маша, а ты пока присмотри за вешалками.

"Какой же древней старушкой должна быть эта самая Тамара Михайловна, если даже столь почтенные дамы зовут ее тетей?" – размышлял Василий, следуя за гардеробщицей по длинной анфиладе не очень обширных залов, которые когда-то были классами гимназии, а двери из одного в другой проделали, очевидно, когда ее преобразовывали в музей.

– Скажите, а что, Маша – это племянница Тамары Михайловны? – на всякий случай спросил детектив у своей провожатой. Та весело рассмеялась:

– Да нет, просто мы ее тетей зовем. Уж не знаю, отчего так пошло -тетя и тетя... А она совсем еще и не старая.

"Тетя... Погодите, ведь на дискете тоже упоминалась какая-то тетя, -припомнил Василий. – Неужели я на верном пути?.."

Тамара Михайловна, моложавая дама интеллигентной внешности, скучала за огромным столом, заваленном какими-то бумагами и альбомами, и явно была рада появлению незнакомого молодого человека.

– Свешникова, – поднявшись из-за стола, представилась директриса.

– Дубов, – галантно поклонился гость.

– А, так вы, стало быть, тот самый художник-авангардист, который...

– Нет-нет, я всего лишь частный сыщик.

Легкий испуг промелькнул в глазах Свешниковой:

– Вот оно как! И чем обязана?

Василий решил брать быка за рога:

– Видите ли, уважаемая Тамара Михайловна, после трагической смерти известного вам профессора Кунгурцева...

– Он умер? – воскликнула директриса. – Какой ужас...

– А разве вы не слышали? Убит в поезде, следовавшем из Кислоярска в Прилаптийск.

– Бог мой, этого не может быть, – прошептала Тамара Михайловна. -Кто мог такое сделать?..

– Вот это нам и предстоит выяснить, – ответил Дубов. – Но убийцы Кунгурцева принялись за его кислоярское окружение. Минувшей ночью бесследно исчез профессор Петрищев, и не исключено, что теперь на очереди – вы!

– Да, все это очень странно, – задумчиво промолвила Свешникова. -Простите, не знаю вашего имени-отчества...

– Василий Николаевич.

– Ну так вот, Василий Николаевич, нынче ночью ко мне домой неожиданно позвонил профессор Петрищев, но разговор прервался, едва начавшись. Я думала, что он перезвонит, потом сама пыталась к нему дозвониться, но безуспешно.

– Возможно, за профессором пришли как раз в то время, когда он звонил к вам, – кивнул Василий. – А теперь я выскажусь более прямо. Говоря об окружении Кунгурцева, я имел в виду прежде всего тех, кто был в курсе его раскопок в некоей гробнице восемь лет назад.