Айя Субботина - Сердце мертвого мира Страница 101

  Оставшись одна, девушка подошла к жаровне и потревожила угли кочергой. Пламень внутри твердых комков будто ожил после спячки, раскрасил все грани рыжими и алыми красками, дохнул теплом. Хани погрела ладони, хоть не чувствовала холода. Новый мир, совсем не тот, к которому привыкла она. Здесь иные уклады и другие порядки, здесь она будто слепой котенок, который не знает, какая ладонь побалует угощением, а какая - свернет шею. Так ли хороша теперешняя жизнь? Здесь опасностей ничуть не меньше, здесь она пропадет зазря, как только чужестранцу надоест с ней возиться. Может, в этот самый момент он как раз размышляет, как бы отделаться от назойливой ноши. За время пути Раш ни словом не обмолвился о том, какое обещание он давал и кому, но Хани была не настолько глупа, чтоб не понять - золото чужестранец получил за ее спасение. Пусть не все, но часть точно. То бы в Северных землях мог настолько расщедриться ради порченной колдуньи?

  - Мы займем эту комнату, - услышала она голос чужестранца, и следом - легкий скрип двери. - Вторая останется Арэну и Миэ. Мы в самый раз приехали - со дня на день ждут караванщиков из Рхеля, эти снимут все комнаты, даже отхожие места все позанимают.

  От Хани не скрылось, как преобразился чужестранец, стоило им покинуть пределы Артума. Ожил, будто рыба, брошенная обратно в родное озеро. Оно и понятно - это для нее все незнакомо, для Раша - все, как должно. Наверняка успел высмотреть то, о чем она и помыслить не могла.

  - Здесь наши пути разойдутся или тебе было велено увезти меня еще дальше? - спросила она, не отрывая взгляда от угольев. Она боялась ответа, боялась узнать, что останется одна и дальше придется самой решать, что делать и куда идти. Странное дело - свобода. О ней можно сколько угодно мечтать и ловить, а поймав - всем сердцем захотеть избавиться.

  - Разве я тебя гнал? - Раш налег на дверь плечом, только теперь спустив капюшон.

  - Арэн ехал в Северные земли не просто так. А раз вы ехали с ним, значит, у вас общая нужда. Верно я понимаю, что для северянки в ней места нет?

  Чужестранец пожал плечами.

  - У Арэна свой интерес, это верно. Но мы не собаки его, чтоб он нам приказывал, куда ехать и с кем. Но за него говорить я не стану. Только, думается мне, он не стал бы тебя из всяких передряг вытаскивать, чтоб бросить у дороги, словно пса. - Раш прошелся пятерней по волосам. - Отсюда есть путь на запад, в Рхель, на юг - в Дасирийскую империю, а оттуда - хоть в Тарем, хоть дальше на юг.

  - А что на востоке? - Хани старалась не показывать страха, что теперь только окреп в ней.

  - Там шайры, но сушей до них не добраться - болота кругом, губительные топи. Только по воде можно, да и то не всякий доплывет. Шайры, если не хотят, чтоб люди их нашли, вовек не покажутся, они мастера прикидываться то деревом, то кустом, то камнем мшистым. Будешь на такого глядеть - вовек не разгадаешь, что человек перед тобой.

  Хани снова пошевелила угли, подула на огонь и подложила пару поленьев из сетки. Она знала, что причиной ознобу, обуявшему ее тело, был вовсе не холод, а паника, но чужестранцу о том знать не обязательно. Он-то наверняка увидел ее дрожь, так пусть на другое думает.

  - Я на рынок схожу, осмотрюсь, что и как, - сказал Раш. - Прикажу, чтоб тебе воды натаскали теплой и благовония для ванны принесли. Здесь за звонкую монету и пятки лизать будут, только прикажи. Никуда не выходи без меня, поняла? - наказал он.

  - Поняла, - покорно согласилась она.

  Оставшись одна, Хани разобрала их нехитрый скарб. Из вещей Раша не сохранилось ничего, даже кольчугу, которую они по настоянию Раша забрали из деревни, чужестранец после велел выбросить в реку. Хани никак не могла взять в толк, зачем бросать задарма то, что можно выплавить в железный слиток. Артумские земли были скудны железом, и большая часть руды лежала слишком близко к Пепельным пустошам, чтобы ее можно было добывать в любом количестве. Северяне знали цену железному клинку и железным броням. Но Раш настаивал и Хани не стала с ним спорить. Чужестранец сказал, что оставь они кольчугу на месте - мало ли сможет ее найти и как это обернется против них.

  Скоро начали приходить работники с ведрами, полными горячей воды. Когда закончили, лохань была наполнена чуть меньше, чем на две трети. Последней пришла девушка: в руках она несла отрез мягкой ткани, такого размера, что Хани смогла бы завернуться в него с головы до ног. Еще служка принесла склянки цветного стекла, наполненные ароматическими солями и маслами. Когда и то, и другое, оказалось в воде, та вспенилась и пар наполнился ароматами пряных трав.

  Вода обжигала, но вместе с ней в тело проникало тепло, от которого делалось чуточку легче. Хани вымыла волосы и долго скребла кожу мочалкой, пока та не сделалась красной. Только когда вода остыла, девушка выбралась наружу и вытерлась досуха. К тому времени вернулся Раш.

  - Вот, одевайся. - Он бросил Хани сверток, внутри которого девушка нашла штаны из тонкой кожи, расшитую сорочку, кожаный жилет на частой шнуровке и подбитую горностаевым мехом куртку с высоким воротом.

  - Спасибо,- только и нашлась, что сказать Хани, рассматривая обновки. Сверх того Раш всучил ей сапоги.

  Пока Хани примеряла обновки, - одежда пришлась в самый раз, но сапоги оказались малость великоваты, работники опорожнили лохань, вытерли мыльный налет и наполнили заново. Раш остался доволен и, в завершение, сунул ей последний подарок - то самое кольцо, что Хани нашла у него в вещах. Теперь оно висело на цепочке, свитой из золотой и серебряной нитей.

  Потом пришел черед Раша мыться.

  Ужинали в комнате. Хани сроду не ела столько вкусного и диковинного: кролик в меду, груши, настоянные на коньяке, садкий картофель с орехами, фаршированные сыром яблоки, дольки сочных сладких фруктов, которые назывались "дыней".

  - Ты даже не спросишь, будем ли мы вместе спать? - насмешничал, Раш, когда Хани первой забралась в постель.

  - Вдвоем будет безопаснее, - пожала плечами она. Девушка бы лучше откусила себе язык, чем призналась, что боится оставаться одна.

  Чужестранец забрался под одеяло и притянул ее к себе. Он был теплым и от него приятно пахло чистым телом. Вокруг глаз появились морщины усталости, но глаза продолжали поблескивать тысячами всполохов.

  - У меня слишком долго не был женщины, чтобы теперь мне удалось так просто уснуть рядом с тобой, - пожаловался он. Сказал - и закрыл глаза, будто давал ей право решать, что за смысл он в них схоронил.

  Хани придвинулась к нему. Те дни, пока они вместе бороздили просторы Артума, будто связали их крепкими путами. Она больше не боялась его, она стала таким, как он, этот странны мужчина, за которым покорно следовала оскаленная злость. На его руках было много крови, но он не старался казаться лучше или хуже, не выбеливал себя. И не боялся быть один. Хани сделалось тепло от того, что хотя бы одна живая душа во всем мире не осудит ее. Этот хмурый человек дозволял ей быть тем, кем она есть, не осуждая, не переламывая хребет.