Ярослава Кузнецова - Золотая свирель Страница 108

— Что за старуха?

— А, есть тут у нас одна. Бабка древняя, совсем из ума выжила. Не соображает, на каком она свете. Меня Каландой зовет, Герта за отца принимает. — Мораг потерла ключицы, покачала головой. — Ч-черт… Не люблю я ее.

— Почему?

— Болтает всякую …! Удавила бы, да что со старой перечницы возьмешь? Сама помрет… прежде чем карканье ее сбудется.

— Пряха из башни? Пророчица?

— Да какая она пророчица… Так, пальцем в небо. Но, случается, и в десятку попадает. Меня вот предупредила, когда в Нагоре этот урод с ножом отравленным полез. Я его в саду стерегла, а тут черт тебя понес…

— А что она сказала?

— Сказала, что за мной ходит смерть. И что придет она ко мне в ночь на Святую Невену.

— А про вчерашнее покушение она предупредила?

— Нет. И когда младший Вальревен копьем меня поцарапал, тоже нет. Зато каждый раз каркает про Герта. Мол, поспешите с наследником, а то старик уже одной ногой в могиле.

— Какой старик?

— Да она же его за отца нашего принимает, за Леогерта Морао! Змеюка! Каркает и каркает. Удавлю когда-нибудь.

А может, верно каркает-то? Вон и Ю говорит… Да и выглядит Нарваро как привидение.

Ну-ка, ну-ка. Нарваро Найгерт помрет сам, Мораг убьют, тогда… Кто сядет на трон, а? Может даже… беднягу короля кто-то потихоньку травит?

— Миледи, а скажи-ка мне вот что. Если у Найгерта не останется наследника, то кто займет его место?

— Таэ Змеиный Князь. А если он откажется, то Касель, его старший. Таэ уже за семьдесят, как-никак.

— Змеиный Князь? Он, если не ошибаюсь, дядя вам с Найгертом?

— Ну да. Он с сыновьями редко здесь бывает. — Принцесса хмыкнула и опустила глаза. — Западную границу стережет, вместе с Каленгами. Ваденжанскую.

— Но у Найгерта есть брат. Бастард, но признанный.

— Виген? Он Минор. Он наследует только после Таэ и всех его родственников.

— А ты — наследница?

— Смеешься? Я даже не дареная кровь. И мужа у меня нет. — Мораг потрогала шрам. — И не будет.

— Почему не будет?

— По кочану! Не твое дело.

— Я просто пытаюсь выяснить, кому выгодна твоя смерть.

— Никому не выгодна. Никому я не мешаю. Кроме того, не ты одна такая умная. Эта версия уже отработана.

Я озадачилась:

— Да… Не складывается. Значит, вернемся к колдунам.

Принцесса пнула осколки.

— Ну и что колдуны?

— С колдунами пока не ясно. У меня такая теория: Каланда не умерла, ее убили. Райнару тоже убили. Теперь хотят убить тебя. Каждая из вас — эхисера, только ты неинициированная.

— Какая я?

— Не посвященная, не прошедшая обряд. А! Э! Может быть, пройдя обряд, ты станешь могущественной чародейкой, и именно этого не хотят допустить? А? Невероятно могущественной, самой могущественной!

Пауза. Мораг тряхнула головой.

— В балаган бы тебя, истории разные рассказывать.

— А что? Все сходится! Ведь даже Гаэт сказал, что ты очень сильная. У тебя огромные возможности! Ты будешь… будешь… — В избытке чувств я прижала кубок к груди и, естественно, залила платье. Меня это не смутило, но и слов подходящих найти не помогло. Поэтому закончила, как могла: — У-у-ух, какой ты будешь!

Мораг не оценила:

— Куда уж больше. Я и так такой "Ух!", сама себе такой "Ух!", аж поджилки трясутся.

— Погоди, послушай меня! Все, что с тобой творится, все, что тебя так мучает, знаешь что это может быть? Это сырая энергия, дикая, неукрощенная магия, которая требует выхода. Ее нужно ввести в русло, тогда все пойдет на лад. Ты овладеешь ею, понимаешь? Ты ее взнуздаешь, ты сядешь на нее верхом, и не она будет тебя пришпоривать, а ты ее! Ты понимаешь? Понимаешь?

— Да понимаю! Помолчи! Дай подумать.

Мораг обняла кувшин и прижала его к груди, как давеча я свой кубок. Правда, вина в нем было уже на донышке, и рубаха не пострадала. Зато кувшин заметно сплющился.

Меня распирала новая идея. Я не могла сидеть и заметалась по комнате. Обряд! Надо узнать, в чем состоит обряд! Надо вспомнить, черт возьми! И поскорее, а то неведомый убийца в конце концов совершит свое черное дело и лишит Мораг жизни. Ух! Ах! Как же мне раньше в голову не приходило! На поверхности же…

— Леста.

— А? — Я повернулась к ней. Положив подбородок на край горлышка, она покачивалась из стороны в сторону.

— Леста. Если я пройду обряд, меня перестанет так выворачивать?

— Перестанет! — гаркнула я самонадеянно. — Выворачивать перестанет, все на свои места встанет, ты получишь все, что захочешь!

— Все, что захочу?

— Да. Да!

— Луну с неба?

— Ну… луну с неба вряд ли… зачем тебе луна?

— Для красоты. — Она закрыла глаза. — Хочу луну. Хочу. Луну.

— Ты шутишь?

— Шучу. Конечно. Знала бы ты… — буркнула она в кувшин, — как мало я хочу.

— Желания — это то, что никогда не кончается.

— Нет… детка… желания-то как раз кончаются. Кончаются желания. Жизнь остается, а желания заканчиваются. Приходится заставлять себя желать. Через силу. Через не могу.

Я поморгала. Желание — оно ведь сродни осенению, желание — это сладкий восторг предвкушения, он даже лучше обладания, есть маленькие желания (выпить воды или молока, а не этой горько-соленой жути, от которой дерет горло), маленькие желания, чудесные близостью исполнения… И есть большие желания, чьи бездны и чей блеск непереносимы, от которых вспыхивает кожа и заходится сердце, а ноги теряют землю и идут по воздуху ( та сторона… Та сторона!)… Как они могут закончиться?

Мы с Мораг смотрели друг на друга. А ведь она старше меня. И не только внешне.

Она старше меня. Она знает что-то, чего не знаю я. Не успела узнать. За всю свою долгую и разнообразную жизнь. Ох, не обмануть бы мне тебя, принцесса!

— Ну? — спросила она наконец. — И что надо сделать, чтобы пройти этот обряд? И если не кровавая, то какая жертва требуется?

Я сникла.

— Не помню. Кто-то постарался, чтобы я все забыла. Может быть… осталась книга? Она называлась "Верхель кувьэрто", "Облачный сад" или "Скрытый сад", написал ее… написал ее… проклятье, не помню автора.

— Книга. Уже что-то. Она на андалате?

— На старом андалате.

— Ты прочтешь, если я ее отыщу?

— Постараюсь. Но надо искать не только книгу. Надо искать сразу в нескольких направлениях. Посмотреть, остались ли от Каланды какие-нибудь вещи. Расспросить старых слуг. Ю потрясти, в конце концов!

— В библиотеке я пороюсь. Вроде там были какие-то андаланские книги. Ютера сама потряси, он меня побаивается.

— Он меня, кажется, тоже побаивается.

— Тогда вместе потрясем. Со слугами можно прямо сейчас поговорить.

Тут она тяжело задумалась, баюкая кувшин. Я ждала.

— Вот что. — Мораг передернула плечами. — На худой конец у нас имеется Кадор Седой. У него точно найдется что-нибудь по этому поводу. В смысле, он должен точно знать, что там и с кем приключилось. Вот только…