Воплощённый. Падение рода (СИ) - "АлеХа" Страница 11

После того как страх ушёл. Доктор приступил к следующему шагу. Отрешиться от эмоций. Эмоции уходить не хотели. Совершенно. Час за часом. День за днём…

Бродить по колено в тумане было скучно, за временем следить — совершенно невозможно.

— Пока вы не получите силу, назад вы не выйдете, — говорил Найдёнов, инструктируя доктора Я проведу вас только туда, но не обратно. Обратно вы вернётесь самостоятельно, когда получите то, что поможет исполнить ваше желание. Если вы не справитесь, то назад уже не вернётесь, туман поглотит вас там, вы умрёте здесь.

Умирать Вермайер не хотел. У него ещё куча дел! Племяннице ещё нужен его совет и поддержка. Враги рода ещё не наказаны. Личная месть ещё не свершена!

Недели, или месяцы спустя, что-то отдалённо похожее на спокойствие, хотя им и не являющееся, овладело доктором.

После этого, открыться туману и отдать всё, что скопилось в душе маленького Августа за все годы его жизни, никакой сложности не составило.

А уж пожелать…

Август всегда хотел силы. Всю жизнь, с самого маленького возраста, с того самого момента, когда по поведению взрослых он понял, что, без силы ты никто, он страстно хотел силы. А после погружения в пруд стихий он ещё и боялся этой силы.

Хотел…

Боялся…

Страстно желал силы, чтобы иметь возможность жить так, как считает нужным, иметь собственное мнение, самому выбирать себе дорогу в жизни, самостоятельно искать себе спутницу, и выбирать её среди сильнейших и красивейших женщин, чтобы его ребёнок тоже был сильным.

Боялся этой силы, просыпаясь каждое утро и со страхом озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что не сжёг никого и ничего.

Сейчас же Август Пантелеевич Морозов, уже смирившийся с фамилией Вермайер, привыкший прятаться и жить маленьким человечком, желал силы, не чтобы жить. Он желал силы, чтобы убивать. Убивать тех, в чью сторону раньше боялся даже посмотреть. Убивать тех, чьи руки по локоть в крови рода Морозовых. Убивать их невзирая на их силу и положение. Он хотел пройти дорогой мести до конца, дотянуться до всех, кто запачкался кровью Морозовых, даже если весь мир восстанет против него. Он был готов платить любую цену, он отдавал всего себя. Он растворялся в тумане.

Что-то пошло не так…

Хоть я проводил этот ритуал впервые, но набор знаний, почерпнутых у Лича, был полным и исчерпывающим.

Претендент не должен был умереть.

Чёрт! Хоть я и пугал Вермайера, тем, что он может погибнуть во время прохождения ритуала, но это было не так. Неспособный настроиться и достучаться до магии Плана просто вернулся бы сознанием в своё тело, проведя в тумане год субъективного времени и не получив от ритуала ничего.

Но, Вермайер очень хотел силу, а мне был нужен кто-то, кто может прикрыть от директора и инквизиторов.

Чёрт! Чёрт!

Вермайер лежал на одном из столов на спине. Я стоял рядом с ним, положив ему руки на лоб. Физический контакт упрощает и ускоряет ритуал, позволяя взаимодействовать магии Плана не только с сознанием претендента, но и с его телом.

Когда мощнейший спазм выгнул тело Вермайера дугой, я испугался. Попытался удержать его от падения, давил на грудь, пытаясь вернуть тело в исходное положение. Частично, успеха добился. Тело не упало. И, даже, вернулось в исходное положение. Но уже мёртвым.

Странное ощущение. Я не врач, пульс не щупал, в глаза не светил, но, держа ладонь на лбу Вермайера, я твёрдо знал, что он мёртв. Что-то с этим ритуалом пошёл не так.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

«Он тебе нужен» — равнодушный шёпот, ввинтившийся в сознание, не спрашивал, он сообщал, — «Но эмоции этого человека слишком сильны. Разрушительны. Он не понимает, чего хочет. Он противоречив. Нежизнеспособен»

— Но он нужен! Здесь и сейчас! Живой, способный мыслить и действовать! Обладая силой, чтобы выполнить свои обещания, — твёрдо возразил я своему собеседнику, искренне надеясь на чудо.

«Это твой выбор», — незримо пожал плечами Лич, — «Но он уже мёртв. Таким и останется. Не разрывай контакт с телом, если хочешь, чтобы твоё желание исполнилось».

Ещё не закончилась фраза, а меня начало рвать на части. По ощущениям, миллиарды ржавых металлических крючьев, выворачивали меня наизнанку, совершая акт чудовищного творения. Мгновение, растянувшееся в вечность.

Наверное, в это мгновение я тоже умер.

И в самом конце, когда один за другим, ржавые металлические крючья отрывали от меня куски моей души, я ощутил, как прохладным дуновением в мёртвое тело доктора возвращается сознание. Прекрасная искра, лечащая от боли и возвращающая разум. И мёртвому телу и мне.

А также, я увидел, как чудовищный по объёму накопленный заряд магии, импульсом сгорает, запуская в мёртвом теле неизвестные процессы, изменяя мёртвую плоть, безумным скульптором ваяя из неё что-то чудовищно сложное и предельно простое одновременно. Неотличимое, на первый взгляд, от того, что было и, при этом, имеющее второй облик, сейчас стремительно рождающийся, усложняющийся и прячущийся внутри такого крохотного человеческого тела.

— Найдёнов! — хриплый голос Вермайера вывел меня из созерцательного состояния, — ничего не получилось? Я не ощущаю никаких изменений в себе! Всё зря?

— О нет, док, — я усмехнулся, с трудом разжимая сведённые судорогой руки и убирая их от головы Вермайера, — всё получилось! Давайте теперь передохнём и разберёмся, что именно у нас получилось…

И, по устоявшейся традиции, рухнул в обморок.

Глава 6

Состояние дежавю накрыло меня, стоило только открыть глаза. Знакомая палата, попискивающие приборы у кровати. Рядом, на стульчике, Стержень, задумчиво правящий лезвие и без того острого ножа на осколке точильного круга.

Шурх — шурх — шурх…

Неестественно стянутое лицо. В приступе паники я руками схватился за голову, страшась нащупать бинты. От сердца отлегло. Бинтов нет. Лишь привычный рубец, змеящийся через всё лицо. Я не вернулся к самому началу. Всё случившееся не было сном.

— О, очнулся! — удовлетворённо констатировал Стержень, увидев мой ошалелый взгляд, ловким движением убрал нож в ножны, со стуком положил точильный камень на тумбу и рванул в сторону двери, — я ща! Крыло просил сразу звать его, как ты глаза откроешь! Я мигом!

И усвистал, скрипнув плохо смазанной дверью палаты.

Вторая мысль, молнией проскочившая в сознании, была про Вермайера. Что с ним?

Сейчас утро. Я в лазарете, переодет, аккуратно законопачен в палату, укрыт одеялом. У меня даже «сиделка» нарисовалась. Значит, док в адеквате. Изменения, которым он подвергся, смерть, настигшая его в процессе ритуала, не сказались на нём слишком критично. Будь иначе, я вполне мог очнуться в той самом танатологичке, ничком на холодном кафельном полу, промёрзший до костей.

Или очнуться в одном из Склепов Долины-Туманного-Предела.

Или не очнуться совсем.

Я задумчиво смотрел на иглу капельницы, воткнутую мне в сгиб локтя, и пытался понять, во что я превратил доктора.

Что-то мелкое и трусливое внутри меня пыталось обоснованно вякнуть, что это не я превратил доктора во «что-то», а Лич, но слушать это мелкое и трусливое не хотелось. Лич, и я помню это прекрасно, предлагал доктора «утилизировать». Мол, сознание его слишком противоречиво, желания — запредельны и ничего адекватного из него уже не получится. Да и умер претендент. Настоял на продолжении ритуала именно я. Требуя дока на блюдечке. Лич хмыкнул, пожал плечами и дал мне то, что я «требовал». Теперь важно понять, а что именно я требовал?

Во время ритуала, когда ржавые крючья рвали меня на части, я получил от Лича огромный блок информации, первую часть которой сразу же «на ять» и усвоил.

Первая часть гласила, что перед тем, как что-то делать, особенно что-то магическое, нужно чётко и в деталях представлять себе всю процедуру, количественно оценивать энергетические затраты и скрупулёзно оценивать риски собственному здоровью.