Сергей Тармашев - Тьма. Рассвет Тьмы Страница 11

— Смотрите же, о храбрые Орки! — устало повторил Гнурд Пронзительный Взгляд. — Это дар Рыгдарда Кровавого своим любимым детям!

Он поднял руку с Боевым Пульсаром и положил раскаленный огненный шар на животик младенца. Дружный выдох изумления пронесся над толпой ошеломленных орков. Сгусток огня упал на детскую кожицу и замер, кипя клубами пламени. Ребенок неуклюже дернул крохотными ручками и ухватился за бурлящий огнем шар. В тишине замершего поселка негромко зазвучал детский смех.

Глава 2

Тридцать месяцев назад

Тучный холеный чиновник в мундире сборщика налогов надменно шевельнул рукой, отдавая приказ солдату. Солдат коротко замахнулся и ударил щитом плашмя плохо одетого крестьянина. Тот глухо вскрикнул и упал, покатившись по пыльной земле. Налоговый инспектор поерзал в разложенном специально для него походном кресле и брезгливо поморщился:

— Грязный холоп! Думаешь, если ты староста, это дает тебе право дерзить мне?! — Он бросил взгляд на стоящих вокруг него солдат: — Поднимите эту падаль! А я пока решу, на каком из столбов его повесить!

Двое солдат подошли к стонущему на земле крестьянину и принялись тыкать его носками кованых сапог, заставляя подняться. Собравшиеся на деревенской площади люди молча смотрели на обнаженные солдатские мечи, опасаясь произнести хоть слово. Из глубины толпы слабо доносились тихие женские причитания, шепчущие молитву Олдису Покровителю.

— Но я говорю сущую правду, господин! — Староста с трудом поднялся на ноги. — У нас нет денег! — Он, пошатываясь, вытирал кровь с разбитого лица рукавом вымазанной в пыли рубахи. — На всю деревню только восемь медных монет, и я отдал их вам по первому требованию…

— Ты еще смеешь издеваться надо мной?! — оскалился чиновник. — По закону ваша деревня должна платить десять золотых монет! Эти земли известны своим плодородием, а леса — целебными травами! Для вас это еще слишком малый налог, будь моя воля, я бы удвоил ставку! А вместо этого я во второй раз приезжаю сюда, в эту глухую, забытую Олдисом дыру, зря! Или ты думаешь, что я бродячий циркач и буду вечно развлекать вас своими появлениями?!

Он злобным взглядом оглядел толпу крестьян и подал знак своей охране. Сотня солдат, лязгая доспехами, сомкнула ряды в боевой порядок и дружно ударила мечами о щиты. Звук слитного удара заставил толпу вздрогнуть. Люди в испуге попятились.

— Последний раз требую — хе-хе! — по-хорошему: немедленно уплатите положенный налог! — Инспектор вперил в съежившихся крестьян гневный взор. — Иначе я заставлю вас соблюдать закон и королевский указ!

— Почему же закон и Король не защищают нас? — Пожилой староста сплюнул кровью в пыль. — К’Зирды хозяйничают здесь, словно у себя дома, господин! Не проходит и месяца без нападений! — Он обвел рукой свою жалкую деревню: — Посмотри сам, о Влиятельный! Половина домов сожжена, другая разорена. У нас почти не осталось скота, все, что есть, мы вынуждены прятать в лесу от песочников! Они вытоптали поля, отобрали запасы зерна, у нас нет даже семян, и никто не знает, чем сеять, когда настанет пора. Люди боятся жить в деревне, многих угнали в рабство, остальные хоронятся в лесу, словно звери! Откуда нам взять денег, господин? Мы с трудом пытаемся сохранить свои жизни, но и это делать с каждым месяцем все тяжелее! Почему войска из пограничного форта не приходят нам на помощь? Легат сказал, что они соблюдают мирный договор и не могут атаковать союзников! А эти союзники грабят нас средь бела дня, и нам даже не на кого надеяться, ведь до пустыни всего два дня верхом!

— Вы сами виноваты, вонючие изменники! — заявил чиновник. — Вы поддержали мятеж подлого выскочки Лже-Эдрионга! За это нет и не будет никакого прощенья! О королевских войсках они вспомнили! Что же вы не вспоминали о них, когда вступали в ополчение самозванца?

— Но, господин! — взмолился староста. — Ведь это было семь лет назад! И у нас не было выбора! Наши земли испокон веков принадлежали роду Королевы Ариллы, как мы могли ослушаться своих господ? После восстания вся эта местность отошла роду Короля Геордина, и мы исправно трудились во благо его, платили налоги, отдавали наших юношей в королевскую армию. Так почему же Король бросил нас на произвол судьбы? Почему он не заставит к’Зирдов соблюдать мирный договор, раз уж у нас с ними союз! С тех пор, как войска перестали нас защищать, житья здесь вообще не стало!

— Заткнись, холоп! — взъярился инспектор. — Мне некогда выслушивать твое лживое нытье! Ишь ты, за Короля решать вздумал! Может, съездишь во дворец и дашь ему парочку ценных советов, как управлять государством?! — Он с ненавистью оскалился на старосту: — В прошлый раз я простил тебя, холоп, но ты презрел мою доброту! Если вы не соберете деньги за час, я повешу тебя в центре вашей вонючей зловонной ямы, которую вы называете деревней!

— У нас нет денег, господин, — обреченно вздохнул староста, — все, что было, я тебе уже отдал. И эти деньги мы собирали к твоему приезду всей деревней в надежде, что ты прикажешь легату из форта защитить нас. Мы страдаем от нищеты, и если продать ту немногую скотину, что удалось спасти от песочников, в деревне начнется голод…

— Достаточно! — взревел налоговый инспектор, вскакивая с кресла, отчего его объемистый живот всколыхнулся, подобно упавшему на дорогу с купеческого воза бурдюку с вином. — Если вы не хотите платить налоги в казну королевства, чтобы оно защищало на эти деньги вашу дыру, я сделаю это за вас!

Инспектор на всякий случай зашел за цепь солдат, чтобы гарантированно быть в безопасности, и только после того властно заявил:

— Сотник! Хватайте этих приспешников самозванца! Я продам их работорговцам, вот и будут деньги на налоги!

Толпа крестьян в ужасе бросилась врассыпную, солдаты принялись отлавливать людей, площадь заполнилась женскими криками и детским плачем.

— Кровопийца! — Староста, бледный от ужаса, бросился к инспектору с кулаками. — Ты ничем не лучше к’Зирда, некромантово семя! Даже Король Геордин тебе такого не простит!

Кто-то из солдат ударил старика рукоятью меча, и тот рухнул на землю.

— Даже?! — осклабился чиновник. — А ну-ка, тащите сюда эту падаль! Повесить его! Немедленно! Вздернуть как изменника и смутьяна!

Старосту подняли и потащили к покосившемуся фонарному столбу, не заправлявшемуся маслом еще со времен восстания. Солдаты забросили веревку на проржавевший фонарь и умело свили петлю. Судя по их ловким движениям, делали они это явно не впервые. Кто-то уже катил к фонарю дырявую бочку в качестве эшафота, чтоб было на что поставить висельника. Пока готовили виселицу и надевали петлю на шею бесчувственному старику, к инспектору согнали десятка полтора крестьян. Избитые люди, утирая кровь, жались друг к другу, подгоняемые уколами солдатских мечей.