Ирина Коханова - И так бывает Страница 11

— А богачи ко мне, каким боком? — удивился я.

— Ты красивый темный эльф, — сказал он, совершенно не внеся ясность в мои мысли.

— И?

— Ох… Все же просто. Ты, что вчера родился? Тебя заметят, и захотят заполучить. Богатые за деньги, бедные — любым другим путем. И ни кто не узнает, к какой сволочи ты можешь попасть.

Славненько здесь… Мир какой-то ненормальный, бандит на бандите, и бандитом погоняет.

— А, что это так с каждым эльфом может случиться? — поинтересовался у невозмутимого гида.

— Чаще с изгнанниками, у кого поддержки рода нет. А вот такие как ты вообще редкость. Мало того, что темный так и еще память потерял, и семья тебя вроде бы не ищет. Лакомый кусочек.

— Что-то радости не внушает мне прогулка в город, да и вообще по стране. Беспредел, какой — то. А почему ценность в том, что я темный?

— Я не знаю, как ты у нас здесь появился, но темные вроде как за морем живут. Здесь очень редко бывают, и связываться с ними себе дороже. Рода сильны и никого своего в обиду не дадут. Работорговцы стороной обходят темных. А у тебя поддержки рода нет.

— Ну, хорошо, там светлого поймали кучей на одного, но темный может и ипостась поменять, и разодрать их на ленточки. Как они ловить его будут? И дальше удерживать? — задал мучивший меня вопрос.

— На твои вопросы, эльф, я смогу ответить. — Неожиданно пробасил вышедшей из-за дерева бородатый коренастый мужичек.

Мы вскочили на ноги.

— Приветствую вас путники. Сидите, сидите, отдыхайте. — И в подтверждение его просьбы-приказа, из темноты выступили еще человек десять разбойников с направленными на нас, арбалетами.

Ты не эльф! — Ругал я себя мысленно. — Ты дурак глухой! Это надо же было прошляпить такую толпу?!

— Во-первых, — продолжал главарь, — спасибо за ценную информацию. Говорил это Митяке, при этом многозначительно посматривая на меня.

— Во-вторых, в рабстве, темных эльфов удерживает специальный ошейник, не позволяющий им перекинуться, и с привязкой к хозяину. Далеко не убежишь, украшение на шее задушит. Очень полезное изобретение.

— Сам не хочешь поносить подобное украшение? — огрызнулся я, окинув эту чушку небритую, надменным взглядом. Кажется, мне уже нравиться быть эльфом. Можно с таки гордым видом, гадости говорить. Просто прелесть.

— Нет. — Недовольно скривился он.

— Какие твои годы, еще попробуешь. — Я злорадно усмехнулся, в душе ощущая безвыходность положения.

— А вот тебе мой ответ, на вопрос как поймать темного эльфа…

Я почувствовал сильный удар сзади, по голове и вырубился.

Глава 7

' Поживем — увидим, доживем — узнаем, выживем — учтем'.

Приходил в себя медленно. Сильно болела голова. Попытался сесть. Ага, как же. Упаковали как окорок в сетке. Рядом кто-то сопел. Открыл сначала один глаз, осмотрелся. Ничего интересного. Телега, я и Митяка, находящийся все еще в отключке. День. Куда- то едем. И все. Закрыл обратно. Оказывается, биться и так больной головой об доски, трясущейся телеги, мало приятного.

— Слышь, батя, эльф очухался, — пробасил рядом с телегой 'голосок'.

У них здесь что, семейный бизнес?!

— Может его еще раз по башке долбануть?

— Не тронь! Зашибешь его на смерть, — пресек батя, порыв сынка.

Шедшие рядом разбойники, заржали. Ненавижу такой смех.

— Скоро мы придем? Жрать охота, — ныл детина.

Мне это тоже интересно. Митяка пришел в себя, и ошарашенными взглядом уставился на меня. А я чего? Я ничего. Сам связан.

— Уже скоро. Этих в клетку пересадим. И спокойно пожрем, — объяснил главарь.

Слово 'клетка' мне очень не понравилось. Надо выбираться, вон и Митяка смотрит с надеждой. На кого бы мне таким же взглядом посмотреть? Кто бы меня спас? Тоже мне, додумался в ком искать героя. Попытался сосредоточиться и сменить ипостась. Фигу, причем с большой буквы. Веревочка то специальная… Ладно оттопыриваю палец и пытаюсь представить, как вырастает коготь, хоть немного… о… получилось! А теперь аккуратненько надрезаю веревки свои и его. А коготок- то — скальпель. Круто. Впереди шум голосов. Значит приехали.

— Ворек, тащи наш улов в клетку!

— Подмоги Корек, один двоих не уволоку.

— Не вопрос.

— Сейчас, в лес, — шепчу Митяке.

Резко вскакиваем, секунды на сориентироваться. Позади лагерь впереди лесок. Бежим изо всех сил, петляя как ушастые. Мимо просвистели стрелы. Одна… вторая… третья…Все я в лесу. Оглядываюсь. Митяка ранен, недалеко от опушки. Пытается ползти. Черт! Метнулся к нему. Поднял. Сделал первый шаг. Дикая боль в плече, кричу, и вместе со мной в крике выгибается Митяка. Его взгляд стекленеет, он обмякает и перестает дышать. Все еще ни чего, не понимая, я держу его за плечи. Время для меня замедлилось. Ни когда я еще не видел смерть так близко, глаза в глаза.

Мое замешательство мне дорого стоило. Мир стал тускнеть, закружилась голова, и я рухнул на землю.

— Говорил же, батя, давай по башке приложу.

— Прыткие ребята. Если бы эльф не вернулся, точно бы его не поймали.

— Ты, какой стрелой стрелял?

— Какая попалась, такой и стрелял.

— Посмотри, сын.

— В мужике с красным, в эльфе с зеленым.

— Повезло, эльфу, со снотворным досталось, а мужику с ядом перепала.

— Это не ему, а тебе повезло…

И я отключился. Пришел в себя уже в клетке, с полоской кожаного ошейника на шее. Болела голова и плечо. Невероятная слабость не позволяла мне двигаться.

— С возвращением, — сказал главарь, подходя к моей клетке. Я с отвращением скривился.

— Слабость, да? Это от ошейника. Привыкнешь.

Пошел ты в малину мелкими шажками, — подумал я. Демонстративно отвернулся, и перестал двигаться.

— Молчишь. Гордый. Ну — ну. Посмотрим на тебя через недельку.

Вот же сволочь, издевается. И серьга моя, у него в ухе болтается.

— Знаешь, о чем я думаю? — не утерпел я.

— О чем?

— Повезло мне, что бриться не надо, а то, как тебе в бороде, пришлось бы живность разводить и вонять. Вот понять не могу. Как вы с такой паклей по лесу ходите? Видимо, вам нравится всякий мусор вечером из нее выгребать, а вдруг повезет, что съестное найдется. — С издевкой сказал я.

— Я персонально позабочусь о твоем новом хозяине, — бешено зашипел он, — с извращенными изысками.

Я побледнел. С него станется. Рабство — это страшно. Когда ты никто, ничто и звать тебя никак, — это ужасно. Мной смогут распоряжаться по малейшей прихоти хозяина. Не считаясь с моими мыслями и чувствами. Это чудовищно! Я такого не желаю.

Солнце палило, повозка тряслась при езде. Я продолжал лежать, так как клетка позволяла, либо сидеть, либо лежать. Обреченным взглядом рассматривал пейзаж пустыни, в которую мы въехали, пока я был в отключке. Все бы ничего, только в туалет хочется. Проиксперементировал, в дальности и высоте, к тому же добавил плюсик в удобстве быть мужчиной.