Ольга Обская - Проект таёжного дьявола Страница 11

Девушка выпила глоток своего любимого чая, и зажмурилась от удовольствия. Уже второй раз за день этому парню удавалось удивительно быстро успокоить её.

— А твой пациент, похоже, пошёл на поправку, — Рома кивнул в сторону растения, стоящего на подоконнике в большом горшке. Именно его он помог занести в квартиру Вики во время их первой встречи. — Мне тогда показалось, что он уже нежилец.

На когда-то голом полузасохшем стволике в нескольких местах начали пробиваться маленькие веточки с аккуратненькими нежно-зелёными листочками.

— Да, ему у меня понравилось, — Вика с нежностью поглядела на своего питомца, — мы нашли с ним общий язык.

— А что это за растение?

— Фикус Бенджамина. Красавец. Через пару лет превратиться в маленькое деревце.

Рома заметил, что горячий чай и беседа на нейтральную тему немного успокоили девушку и решил, что можно вернуться к разговору о непрошенном госте.

— Сегодня, когда наш странный визитёр, так быстро ретировался, я понял, что совсем не меня он ожидал здесь увидеть.

— Ну, разумеется, не тебя, а меня! — с досадой выпалила Вика.

— А, может, и не тебя вовсе, — спокойным голосом продолжил Рома. — С чего, вообще, вы с Полиной Васильевной взяли, что он приходит именно к тебе? Насколько я понял, он ни разу не называл твоего имени, а только номер квартиры. Правильно?

— Да, — подтвердила девушка.

— А ведь ты живёшь тут совсем недавно. Наверно, и адрес свой новый ещё почти никому не успела дать. Значит…

— Значит, он приходит к тому, кто снимал эту квартиру до меня! — радостно продолжила Ромину мысль Вика.

— Верно, — поддержал Рома.

— Какой ты молодец! — девушка с благодарностью посмотрела на парня. И тут только она заметила, что пьёт чай и ест бутерброды только она.

— Рома, чего ты себе чаю не налил? Не любишь ромашковый?

— Так я у тебя только одну чашку обнаружил, — улыбнулся парень.

Вике стало очень неудобно. Как она могла забыть? Квартира сдавалась с мебелью и бытовой техникой, поэтому единственное, что девушка забрала из родительского дома было её старое любимое кресло и любимая чашка. Но в съёмной квартире оказалось катастрофически мало посуды: пара тарелок, несколько столовых приборов, и всё. Никаких стаканов, кружек или чашек.

— Рома, извини, всё время забываю купить, — с искренним сожалением произнесла Вика.

— Да ничего, я сейчас к себе за чашкой сбегаю.

— И чаю своего любимого захвати. Ты какой любишь?

— С бегемотом.

— С каким ещё бегемотом? — засмеялась Вика. Ей начинали нравиться его странные «звериные» ассоциации.

— Чёрный с бергамотом, — пояснил парень с улыбкой.

Рома вернулся минут через двадцать. В руке он держал бокал гигантского размера.

— Ого! Ну, у тебя и чашка! Я таких больших никогда не видела, — удивилась Вика.

— Литровая, — с гордостью сообщил Рома.

— Если пьёшь чай с бегемотом, то и чашка должна быть соответствующая! — прыснула девушка.

— Вот именно! — самодовольно улыбнулся парень, наливая ароматный напиток в свой эксклюзивный сосуд.

— Кстати, я спускался вниз, поговорить с Полиной Васильевной. Можешь не беспокоиться, наш «профессор-бобёр» уже ушёл.

— Вот и хорошо, — с облегчением выдохнула Вика. — А когда он ушёл?

— Полина Васильевна, сказала, что почти одновременно с твоим приходом. Ты пришла, а буквально через несколько минут она увидела, как он выходит из подъезда.

— Слушай, не с ним ли случайно я в лифте столкнулась нос к носу. Я, когда в лифт заходила, какой-то человек из него выходил.

— А как он выглядел?

— Да я его толком и не рассмотрела. Он голову держал опущенной. Но что-то в его лице показалось мне знакомым… Шляпа у него такая старомодная, светленькая на лоб была надвинута…

— Да это же наш сосед, Федотов, с шестого этажа!

— Точно! Он! — обрадовалась Вика. — А мне всё мысль покоя не давала, где же я его раньше видела.

— Хорошо, с Федотовым разобрались, — подытожил Рома, — остался «профессор-бобёр». Думаю, Полина Васильевна его немного не так, как я, описала, потому что зрение у неё не очень. А в подъезде он торчал до твоего прихода, потому, наверно, что хотел посмотреть, кто ещё в 36 квартире живёт. Скорее всего, стоял на лестничной площадке этажом выше и наблюдал. А как тебя увидел, окончательно убедился, что нет тут уже прежних жильцов, и ушёл восвояси.

— Слушай, очень похоже на правду. Рома, я поражена, как тебе удалось соединить в логическую цепочку, такие непонятные, разрозненные, пугающие и не поддающиеся никакой логике события последних дней! — восхищённо воскликнула Вика.

— Ну, не так уж это было и трудно, — засмущался парень, — да и к тому же в эту красивую логическую цепочку пока никак не вписывается газета с угаданным счётом. Но я над этим работаю.

Был ещё один вопрос, над которым работал Рома, но о котором пока не хотел говорить девушке: как связаны Полина Васильевна и странный Викин гость. А то, что связь между ними есть, Рома не сомневался.

Парень сидел задумчиво глядя в одну точку — он продолжал попытки осмыслить последние события. Вике же расхотелось думать о человеке с нелепой внешностью, сочетающей в себе черты интеллигента и грызуна одновременно. Как только Рома выдал девушке вполне правдоподобную гипотезу, объясняющую его визиты, она сразу успокоилась. Успокоилась настолько, что дальнейшее обсуждение странного поведения «профессора-бобра» показалось ей скучным. Она бы куда с большим удовольствием пообщалась с парнем на какую-нибудь более интересную тему, скажем, про студенческую жизнь. Ведь они же закончили с ним один и тот же ВУЗ.

— Ром, а ты на каком факультете учился? — перевела разговор в нужное ей русло Вика.

— На факультете прикладной математики.

— Слушай, нам ребята с вашего факультета такую забавную историю про Константина Николаевича рассказывали. Случайно не на вашем курсе она произошла?

— Да про него вообще много баек гуляло. Ты какую имеешь ввиду?

— Говорят, один раз он принимал письменный экзамен у какой-то группы и поставил всего несколько положительных оценок и целую кучу неудов. Студенты не могли понять, в чём дело, потому что многим удалось благополучно списать. Но идти оспаривать оценку решилось только двое. Они стали возмущаться, что их работы оценены неправильно. Константин Николаевич достал листочки с ответами этих ребят, а они были даже не проверены. Он тут же проглядел работы и поставил за одну из них четвёрку, за другую — пятёрку. Когда же озадаченные парни спросили, почему профессор не сделал этого раньше, тот ответил, что не собирался тратить время на прогульщиков. Он всем без разбора, кто не ходил на его лекции, даже не заглядывая в работы, поставил двойки. Профессор знал, что тот, кто уверен, что оценка несправедливая, придёт это доказывать. А остальные, резонно полагал он, получили то, что заслужили.