Олег Борисов - Палач Страница 11

– Не, убивать не надо, – прохрипел палач, пытаясь расправить плечи. – Я же по-хорошему пришел, поговорить. А ты вон как встречаешь.

– По-хорошему? – Ткач расхохотался, задергал жидкой бороденкой. – Идиот, ты что же, других по себе меряешь? Уже какой день по городу волну гонишь, под меня копаешь, а все «по-хорошему»?

– Именно… Пришел бы по-плохому, днем, так просто руки-ноги повыдергал. Но ты мне без надобности. Я всего лишь девушку ищу.

– Ты, дубина, кипеш поднимаешь! – заорал хозяин, брызгая слюной. – Спрашиваешь, что не следует, людей беспокоишь! Видимо, набрался дряни со своего хозяна-погонника, вот и возомнил о себе!..

– Что ты заводишься, – попытался встрять в разговор унтер. – Может, отдали бы ему бабу сразу, не было бы ничего.

– С какой стати я должен что-то отдавать?! – еще больше разошелся Ткач. – Это что, каждый оборванец будет ко мне вламываться, а я вынь да положь?

– Значит, твоих рук дело? – просипел Клаккер, медленно наливаясь злобой. Картинка больше в глазах не двоилась, и он отлично видел, как телохранитель медленно положил руку на рукоять пистолета, торчавшего за поясом. – Ты девушку угробил?

– А если и так? Если и так?.. Только ни одна сволочь на Изнанке не может сказать, что я товар под нож пускаю… Слушай меня, умник… Хотя какой ты умник, так, понты дешевые… Я тебе отвечу. Раз уж спустился сюда, на твою смерть полюбоваться. Чтобы ты мучился, скотина, от бессилия и понимал, как вляпался… Не трогал я твою бабу. Я ее даже в глаза не видел. У меня другие девочки работают. И работают не чета местным дурам.

– Ты их в гарем собираешь, – усмехнулся палач. – Лично отбираешь.

– Именно. Почти угадал. Отбираю сам. А работают они на Солнечной Стороне. Все – как на подбор: высокие, стройные, настоящие брюнетки, ни одной крашеной. Модно сейчас у молодых офицеров с такими подругами на балы и светские приемы ходить. Отмываю, откармливаю и туда, к компаньонке под крылышко. Чтобы научила, когда и где можно рот открывать, три десятка умных слов правильно произносить и только с выбранным кавалером ноги раздвигать. Понял, дубина? У меня чистый бизнес, никакой дряни.

– А Клара?

– Понятия не имею. И скажу тебе, покойничек, что это – исключительно твоя личная проблема. С которой ты и сгинешь. Обидно, да?

Унтер недовольно кашлянул, пытаясь привлечь внимание старика:

– Может, все же выкинем идиота? Ну, морду подрихтуем, чтобы чуть соображать стал, на кого тявкает? Нехорошо…

– Заткнись! Я тебе плачу не для того, чтобы дурные советы выслушивать. Отпущу придурка, авторитет растеряю. Каждый в Городе решит, что на меня можно наезжать безнаказанно… Не волнуйся, к нам никаких следов не будет. Здесь – только свои, проверенные люди, умеют язык за зубами держать. Случайных и чужаков – нет. Свернем шею болвану и поближе к соседям сбросим. Там на днях дрянь мелькала какая-то. А для них охотник – лакомство. Пока тело найдут, нечисть до костей обглодает…

– Не успеет. – Клаккер с усмешкой сплюнул на пол, разглядывая выпученные глаза телохранителя.

– Кто не успеет? – удивился Ткач, уставившись на пленника.

– Обглодать не успеет. Потому что ты – первым на очереди. А до меня когда еще доберется.

Чернильное пятно отделилось от стены и отшвырнуло прочь изломанное тело. В тот же миг дверь в подвал распахнулась, и внутрь ввалилось несколько человек, увешанных оружием:

– Твари! Твари атаковали!

Газовый светильник мотнул огоньком от порыва воздуха и погас. Не дожидаясь, пока чудовище успеет вцепиться ему в глотку, палач оттолкнулся изо всех сил ногами и впечатался спиной в стену. Стул скрипнул под тяжелым телом и развалился, оставив мужчину барахтаться на полу в груде веревок. От дверей вытянулись всполохи выстрелов, больно ударив по ушам. Кто-то заорал, вцепившись в располосованное брюхо, а в куче-мале уже рубились, пластая своих и чужих.

При первых же выстрелах унтер повалился вниз, лихорадочно пытаясь добыть револьвер из кармана шинели. Но пистолет цеплялся острыми углами за подкладку и никак не хотел вылезать наружу. Почувствовав на себе чужие руки, полицейский заорал с испуга, добавив свой голос к метавшимся в подвале воплям:

– А‑а‑а!

Но прилетевшая плюха по уху тряхнула голову, а потом сквозь звон пробился злой шепот Клаккера:

– Жить хочешь? Тогда давай за мной, пока шанс остался.

И крепкая рука дернула ослабевшее тело за воротник, заставляя сначала встать на четвереньки, а потом придав направление движения вдоль стены. Перебирая конечностями, пожилой служитель правопорядка каждую секунду ждал, когда на него обрушится удар, когда нечисть вцепится в горло, чтобы залить кровью песчаный пол. Но секунды тянулись липкой патокой, барабанные перепонки терзали чужие крики, а сбоку иногда прилетали тычки от палача, заставляя изменить путь к спасению.

Влепившись головой в деревянную балку, унтер совсем потерял чувство реальности, но охотник уже волок обезумевшего от страха мужчину за собой по тьме коридора. За спиной хлопнула тяжелая дверь, отрезав пальбу и вой умирающих. И прежде чем мелькнула первая мысль: «Вырвались!» – Клаккер уже взволок ношу за собой наверх по узким ступеням, пинком открыл дверь и заорал в испуганные перекошенные лица:

– Чего ждете, придурки?! Там Ткача убивают! Живо туда, живо!

В комнате кисло воняло порохом, в углу лежала изломанной грудой убитая тварь. Какой-то бородатый мужик с обнаженным торсом придерживал только что наложенную повязку. Не давая опомниться остальным боевикам, палач погнал их вниз пинками, надрывая голос:

– Бегом, бегом! Фонари возьмите, хозяин там отбивается! Бегом, последняя гадина осталась, надо успеть!

Комната опустела за секунду. Прогрохотав ботинками, ватага умчалась вниз, освещая себе дорогу светом масляных фонарей и коптящих факелов.

Унтер обессиленно сполз по стене, сжимая в кулаке револьвер, неведомо каким образом выпрыгнувший все же из кармана. Его спаситель шагнул к столу, поворошил сваленное железо и добыл из груды любимый тесак.

– О, и мои вещички нашлись. – Резкий взмах, и потянувшийся было к оружию бородач повалился рядом с убитой тварью. – Тихо, парень. Считай, я тебя от лекарей спас. А то ковыряли бы спину, ножиками кромсали. Сам понимаешь, раны после Тени паршиво заживают. Сгнил бы заживо…

Добыв и обрез, Клаккер рассовал оружие по привычным местам, прихватив заодно кучу разной мелочи: ножи-бабочки, пару-другую бомб с короткими запалами и небольшой топорик, похожий на миниатюрную копию алебарды. Уже в дверях обернулся и с осуждением посмотрел на унтера, у которого между ног медленно расползалась лужа: