Александра Лисина - Песнь жизни Страница 11

И, узнав об этом, услышав странное, никогда не виданное здесь прежде, но твердое желание, Роща Мира, в которой так любили тренироваться потомки Изиара, впервые за много тысячелетий прерывисто вздохнула, открыла глаза и… тихо заплакала. Потому что это было желание подарить, а не отнять чужую жизнь.

Желание исцелять, а не убивать.

Неистовое стремление жить в этом мире в гармонии.

Быть рядом с теми, кто дорог, чтобы хранить их от тех, кому нечего больше беречь и кто пожелал бы отнять у счастливых это бесценное сокровище. И чувство это было столь сильно, что белоснежные великаны почтительно склонили пушистые верхушки, отдавая дань первому избранному, кто рискнул идти новой для Темного мага дорогой. Роща умиротворенно вздохнула и, не обращая внимания на бушующий внутри Огонь, ласково взъерошила трепаную гриву своего непокорного сына прохладным ветерком.

Здравствуй, мой мальчик…

Тир вздрогнул и непонимающе поднял голову, невольно отрываясь от Огня, но ощущение мягкого объятия, будто ласковых рук любимой матери, никуда не исчезло. Напротив, стало даже сильнее, будто она стояла совсем рядом и с нескрываемой гордостью смотрела на возмужавшего сына своими прекрасными глазами. Мелькала серым призраком сквозь белую листву, проглядывала сквозь еще бушующее алое пламя, смотрела сквозь пространство и время. Непонятно, как и когда, но она все же была здесь и, хорошо видя воцарившийся хаос, мягко улыбалась.

– Мама? – неуверенно позвал юноша, невольно разрывая призрачное марево полусна-полуяви, непонимающе моргнул. – Мама?!

Ты молодец, малыш… ты все правильно сделал…

Он слабо улыбнулся, и… в этот момент все закончилось. Так же стремительно, как и началось: бешено ревущее пламя смирно улеглось, послушно втянувшись в его тонкие пальцы; мутная пелена перед глазами разошлась, открывая пораженному взгляду абсолютно невредимую Рощу, в которой последние сгоревшие листики спешно заменялись новыми; стремительно пробивающийся под ногами свежий травяной ковер; нетронутые ясени на границе безупречно круглой поляны. И, наконец, ошалело оглядывающегося по сторонам повелителя, у которого седая шевелюра прямо на глазах набирала правильный черный цвет, а на лицо с огромной скоростью возвращался здоровый румянец.

Тир с надеждой уставился на то место, где только что видел хрупкий силуэт, но с разочарованием убедился: показалось. Поляна была девственно пуста, если не считать, конечно, его самого и внезапно очнувшегося от летаргии правителя.

– Что ты… сделал?!! – пораженно прошептал Тирриниэль, со странным чувством ощупывая собственное, заметно посвежевшее лицо и засиявший зелеными искрами изумруд на обруче. – ТИР!! КАК ты это сотворил?!! Что это было?!!!

Юноша пожал плечами и уселся прямо на землю, ласково ероша руками послушно льнущую травку.

– Я же говорил, что в нашем Огне заложена не только ненависть. Теперь можешь сам убедиться: так оно и есть. Я не хотел тебя убивать, и он никого не тронул. Рощу тоже восстановил, а то твои Хранители меня потом насмерть бы загрызли, если бы увидели. Резерв можно три дня не восполнять, пара недель спокойной жизни у тебя есть, но потом – извини. Я все-таки не бог. Просто вернул то, что ты мне отдал, когда спасал от Единения, и малость помог на переходе. Считай, что спасибо сказал. Ответная вежливость, не больше, так что не обольщайся.

– ТИР!!!

– А? – вяло отозвался юноша, неожиданно почувствовав резко навалившуюся усталость.

Владыка эльфов, смутно подивившись собственной прыти, буквально слетел с насиженного места и порывисто обнял юного мага, только что сотворившего настоящее чудо. Сам. Без подсказок и помощи, но как-то сумел обратить свою силу на созидание, а не на разрушение, как всегда случалось. Сменил полюса, развернул на сто восемьдесят градусов эту невероятную мощь. Сдержал первый порыв. И, тем самым, только что перевернул новую страницу в жизни своего Рода, Дома и всего Темного Леса. Потому что никто, нигде и никогда прежде не делал ничего подобного. Даже не догадывался, что Огонь может не только сжигать, отнимая всякую надежду, а способен быть чем-то гораздо, гораздо большим. Способен нести с собой жизнь, быть мягким и послушным, как преданный пес возле ног сильного хозяина. Что он умеет дарить жизнь и приносить не только боль и разочарования. Что он – цельный. Живой. Почти разумный, иначе не сумел бы сделать то, что сделал сегодня: не вернул бы пострадавшую Рощу в первозданный вид и не позволил бы двум до смерти уставшим эльфам мирно сидеть друг напротив друга, одновременно гордясь и смущаясь произошедшего.

Один – сконфуженно отводил глаза, в которых гасли последние отголоски недавнего буйства; слегка побледневший и подозрительно сонный. А второй с восторгом и жадным обожанием изучал талантливого ученика, сумевшего снова поразить его в самое сердце. Как? Как это стало возможно?! Как вышло, что разрушительный Огонь сумел вернуть ему жизнь? Как не поранил, не убил? А, наоборот, выдернул из небытия, бережно восстановил истощенный резерв и вернул утраченные силы, о которых он уже начал забывать? Торк! Давно не чувствовал себя настолько хорошо! А Тир… боги, неужели он ЗНАЛ?! Каким-то чудом увидел истинную суть своего дара? Познал его так, как никто и никогда раньше?! Неужели в прошлые разы именно об этом пытался рассказать, не ведая, как донести глупому сородичу эту простую истину?!! А я, дурак, так и не понял!

Тирриниэль с несвойственной себе нежностью вспомнил случайно вырвавшееся у Тира рассерженное "дед" и ласково погладил трепаную черную макушку. Мальчик… чудесный мальчик, оказавшийся в сотни раз мудрее меня самого… долгожданный, истинный наследник, ради которого я действительно теперь готов на все. Мое спасение, моя единственная надежда. МОЙ внук, который, наконец-то, решил хоть немного довериться.

– Тир, как ты себя чувствуешь?

– Ага, чувствую, – пробормотал юный гений, вдруг опасно покачнувшись и закатив глаза. – Но как-то слабо. Ты только не говори Милле, ладно?

Тирриниэль успел вовремя подхватить безвольно осевшее тело и, испытав кратковременный приступ дикого ужаса, с запоздалым облегчением вздохнул: ничего страшного. Просто обморок.

– Темная Бездна! – почти простонал он в пустоту, с благоговейным ужасом осознавая масштабы случившегося и торопливо осматривая измученного внука, чтобы убедиться, что тот ничуть не пострадал. – Какой дар!! Какой невероятный дар!! Едва ли наполовину резерв истратил! Немного поспать, и снова сможет творить… просто поразительная стойкость! Боги, боги, боги!! Ну, почему он – не мой сын?!!..