Сергей Радин - Не будите спящую ведьму Страница 11

Вытряхнуть ближайший труп из длинной рубахи оказалось нетрудно: рукава отсутствовали. Располосованное одеяние я быстро накрутила на ноги и в этой странной обуви проскочила хрустящее крошево. В мыслях вдруг промелькнуло, что я могла бы устроить неплохой мост из трупов. У этого предположения чувствовался привкус сарказма, если даже не садизма… В обычное время.

Впрочем, рассуждать некогда. Я сбросила с ног тряпки, пропитанные кровью, моей и трупа. Не могла же я в них двигаться дальше, слыша всё время раздражающий привизг и хрупанье стеклянной крошки.

Передо мной вился коридор с поворотом налево далеко впереди. По бокам коридора виднелись тусклые прямоугольники. Я поняла — пересекающий коридор. Развилка. Именно здесь скрылись последние зеваки. Оставляя кровавые следы, я пошла по центральному коридору, молясь, чтобы не пришлось убивать живых. Сердце замирало и вздрагивало при каждом шорохе, а внутри я чувствовала чужое удивление. Но определиться, чьё оно, не успевала. Слишком велика сосредоточенность на том тёмном, что приближалось ко мне.

Они выскочили из-за того самого поворота, к которому я подбегала, миновав развилку. Пять чёрных фигур, из которых одна мчалась во главе. Слишком рядом, чтобы они могли стрелять по мне.

Если за стеной стояли люди, по одежде которых трудно было понять, кто они: военные, охрана или гражданские, работающие в лаборатории, медики ли — то здесь всё сразу объяснила чёрная форма, нагруженность агрессивного вида аппаратурой и, конечно же, короткоствольное оружие в руках каждого.

Они выглядели воинственно не только из-за оружия. На глазах каждого крепился маленький оптический прибор. Я ещё успела подумать, зачем он им, как в коридоре погас свет. Вот зачем… В следующий миг я столкнулась с первым. По инерции бега он ударил меня в плечо, но затем опомнился и отработанно послал в падающего противника трассирующую очередь. А мишень с места падения смылась: ударившись о стену, я использовала её как трамплин и бросилась в самую кучу охранников, чем вынудила их на время отказаться от автоматического оружия. Спина и плечо страшно болели, но двигаться требовали собственный ужас и внутренняя ярость существа, не желающего умирать.

Первые тридцать секунд стали для меня форой. Ибо охранники не сразу сообразили, что подопытный образец видит их гораздо чётче безо всяких приборов. С моими нетренированными конечностями нечего было и думать о единоборстве без оружия… Но мозги кипели лавой, питаемой от солнечного сплетения, и я вдруг поняла, что достаточно успешно реагирую на выпады противников и даже умудряюсь отражать их атаки.

А потом я отключилась и действовала на полном автоматизме. Происходящее слилось в старую киноплёнку с отдельными эпизодами и чёрными дырами между ними. Вот я жалею, что ноги влажные, что по сухому полу сухими могла бы проехаться и сбить с ног вон того и уйти от наседающих двоих. Толчок изнутри — я увидела, как один готовится ударить меня сверху. Доехать по полу я к нему не смогу — зато прыгнула; не ударом ноги, а собственной тяжестью сбила его. Он упал на колени, схватил меня за щиколотку. Мой ужас трансформировался в злобу: бронетанковый весь, да? Куда ни стукни — везде защищён? Мою руку с дротиком-штырём повело так, что чуть не вывихнуло. Штырь врезался в ключицу охранника, скользнул дальше и разорвал горло. От смертоносного кованого сапога второго нападающего я спаслась, юркнув за спину падающего мертвеца. А через секунду дротик без штыря гулко загрохотал по коридору, а охранники застыли: я держала автомат убитого. Дикая радость плеснула алыми вспышками перед глазами: пусть их больше, но в вооружении-то мы теперь на равных. Ещё бы вытащить из тайничков в одежде убитого все предметы, полагающиеся ему по должности. А ещё лучше — вообще надеть его форму. Струйка сожаления пронизала боевое безумие. Эх, какая одежда у моих голых ног… Только зря пропадает…

Топот слева — я шагнула к стене, защищая спину.

Из коридорной развилки с обеих сторон выскочила охрана. Предыдущие на появление подмоги отвлеклись ненадолго — на секунды две-три. А когда маленькая армия обступила меня полукругом, я защёлкнула на поясе ремень, сдёрнутый с мертвеца. Ремень, с которого свисали две длиннющие обоймы для непрерывного боя; ремень, тяжёлый от множества полезнейших вещей.

И опять на вскипевшей волне торжества ("Теперь посмотрим, кто кого!") промелькнуло маленькое и в общем-то ненужное сейчас удивление: откуда я всё это знаю и умею? А глаза с сумасшедшей скоростью продолжали фиксировать, как действуют руки-ноги моих противников.

7.

Эрик повалился в сторону спустя десять секунд. Я уловила направление падения и толчком вернула безвольное тело к столу, благо всё так же крепко держала его. Слава Богу, майор не вмешался, хотя я заметила, как он качнулся к нам.

Не думала, что лейтенант выдержит так долго. Всё-таки концентрат эмоций сильный. Это в действии протяженность времени большая, а воспоминание мелькает быстро, подобно тому же сну. Эпизод выхода из "тюремного" блока и начало драки с охраной заняли у меня минуту. Внутренний голос посоветовал больше не проецировать воспоминаний на лейтенанта, иначе, даже с его тренированностью, можно сделать из него идиота… Я на секунды зажмурилась и сказала майору:

— Всё.

— Что с Тайгером? — Он, на удивление, спокойно воспринял обморок лейтенанта.

— Переел эмоций.

— А вы злая, Ата.

— Я не злая. Я обидчивая.

— Понял. Простите. Это была моя идея с проверкой. Когда Тайгер очухается?

— Скоро. Советую напоить его до состояния риз. Или дать снотворное.

Майор вдруг забеспокоился. Это, несмотря ни на что, мне понравилось. Судя по следующему вопросу, Брента всё-таки волновало состояние подчинённого.

— Но с ним всё будет в порядке?

— Эрик — военный биосенс, а значит — тренированный. Просто я немножко не сдержалась. Господи, кому я это говорю… Сколько времени шла разблокировка?

— Две минуты. Интересно, какое же воспоминание вы вывалили на Тайгера, что он отключился так быстро?

— Это был сон, яркий, как сама реальность, — вздохнула я.

По знаку Брента его двое подчинённых, без помех позавтракавших, подошли к нашему столику и увели Тайгера. Глядя им вслед и наблюдая с некоторой горечью, как лейтенант тяжело волочит ноги, я спросила:

— Если не секрет, на какое задание вы хотели меня завербовать?

— Мы набираем добровольцев для десанта на Персей.

Все эмпатоблоки я восстановила быстро и надёжно. Но сообщение майора — и внутри меня всё замерло и обвалилось ледяными глыбами. Обращаясь ко всем известным и неизвестным богам, я взмолилась, чтобы Брент не заметил, какое впечатление произвело на меня одно-единственное слово — Персей.