Гарри Тертлдав - Мечи легиона Страница 11

— Гляди, не лопни от гордости. Ты ненамного моложе меня, — резко парировал Горгид.

Ухмылка Виридовикса стала еще шире. Он пригладил волосы и расправил великолепные рыжие усы, свисавшие почти до плеч. Ни единого седого волоска, чистая огненная медь!

— Хвастай, хвастай, — кисло промолвил грек. — Но мы оба гораздо чаще просыпаемся по ночам, чтобы сбегать по нужде, чем несколько лет назад. Попробуй отрицать, если посмеешь!

— Вот удар точно в цель! — ответил Виридовикс. — А вот и еще один — для тебя!

Он пружинисто прыгнул вперед. Врач едва успел схватить меч, чтобы отразить выпад кельта. Удар оказался так силен, что выбил из рук Горгида короткий меч — подарок Гая Филиппа. Старший центурион полагал, что гладий никогда не понадобится греку, и преподнес врачу оружие «на всякий случай».

Гладий, крутясь в воздухе, отлетел в сторону.

— И все же это было совсем неплохо, — заметил Виридовикс, вытаскивая меч Горгида из земли. — Я хотел хлопнуть тебя по ребрам плашмя.

— Я должен был удержать меч. — Горгид сжал и разжал пальцы правой руки. Пальцы онемели. — Ну у тебя и лапища, ты, зверюга!

У Горгида хватило честности признать победу за кельтом, но не приправить похвалу острым перцем грек не мог.

— Чтоб тебя бросили воронам, гречишка. — Виридовикс надулся с притворным возмущением.

Утро выдалось довольно прохладным. Лагерь уже просыпался. Одни кочевники запрягали низкорослых степных лошадок, расчесывали им гривы и хвосты; другие сворачивали шатры и наматывали их на шесты.

Иные сидели кружком у костра, готовя завтрак. Кочевники смешивали с водой сухую простоквашу и хлебали густую, безвкусную жидкость. Кое-кто жевал длинные полосы вяленой баранины или козлятины. Несколько человек жарили на копьях колбасу из конского мяса.

Но далеко не все в это утро наелись досыта. Припасов осталось не так много, и восполнить их было неоткуда.

Конные патрули возвращались в лагерь, потирая усталые после тяжелой дозорной ночи глаза. Навстречу им скакала смена.

Аршаумы ворчали — им не нравились строгие дозоры, установленные их каганом. Предки аршаумов разбили косматых хаморов и отбросили их на восток от великой реки Шаум! Это случилось полвека назад. Почти никто из аршаумов не верил, что хаморы посмеют встать у них на пути.

Однако, несмотря на ропот, аршаумы были воинственным народом. Горгид с Виридовиксом оказались в это утро не единственными, кто упражнялся с оружием. Кочевники метали в цель короткие копья — пешими и с седла; стреляли из луков в подброшенные вверх куски ткани или поставленные на землю круглые щиты. Двойные луки из рога дикого барана, с тугой тетивой, сплетенной из конских сухожилий, посылали длинные зазубренные стрелы. Такие стрелы легко пробивали насквозь и деревянный щит, обтянутый кожей, доспех из жесткой вываренной кожи, и даже кольчугу.

Рядом с друзьями щелкнула, сорвавшись, тетива лука, послав в воздух шальную крутящуюся стрелу.

— Выше голову! — закричал аршаум. Все вокруг бросились на землю.

— Зачем вопить всякую ерунду? — осведомился Виридовикс у Горгида. -Разъясни-ка мне эту загадку, милый всезнайка.

— Он кричал это для тебя, — с удовольствием ответил врач. — Ведь ты всегда все делаешь наоборот.

— Увидишь, настолько ли я глуп, чтобы еще хоть раз обратиться к тебе за объяснением, — обиделся Виридовикс.

Рядом со спорщиками бились на кулаках. Один кочевник, перелетев через плечо своего противника, с шумом упал в грязь. Рядом обменивались ударами несколько пар фехтовальщиков. Аршаумы предпочитали любому другому оружию кривые сабли. Ятаганы с утяжеленным острием были удобны при стремительном рубящем ударе с седла, но не слишком годились для пешего боя.

— Хватит на сегодня? — спросил Горгид, вложив меч в ножны.

— Пока достаточно.

Они принялись бродить по лагерю и остановились возле самой странной пары соперников в лагере. Ариг, сын Аргуна, обменивался яростными ударами сабли с Батбайяном, сыном Таргитая. Клинки сверкали серебром в быстром танце. Оба соперника были сыновьями каганов. На этом их сходство и заканчивалось.

Ариг — типичный аршаум: худощавый, стройный, гибкий, смуглый; широкие скулы, раскосые глаза, приплюснутый нос. На верхней губе и подбородке у него росло лишь несколько волосков.

Батбайян — хамор: широкоплечий, крепко сложенный, с густой курчавой бородой, скрывающей его жесткое широкое лицо, с кривым носом. Он казался бы красивым молодым человеком, если бы не безобразное красное отверстие на месте выжженного левого глаза.

Прожив несколько недель в лагере аршаумов, Батбайян преодолел страх перед ними и, в свою очередь, сумел заслужить их уважение. Крепкое телосложение позволяло ему рубить саблей и стрелять из лука лучше, чем большинство аршаумов, и то, что сейчас он отступал под натиском Арига, говорило лишь о том, что его противник был быстр, увертлив и хитроумен, как атакующая змея.

— А, чтоб тебя взяли духи ветров! — выругался Батбайян на своем гортанном языке, снова отступая. — У меня только один глаз! Никак не могу толком рассчитать расстояние.

Ариг ухмылялся, как хищник, подкрадывающийся к добыче.

— Дружище! Варатеш и его банда не обратят внимания на твои стоны.

Удары аршаума, казалось, сыпались со всех сторон одновременно. Внезапно Ариг уставился на свою правую руку — она была пуста. Его сабля лежала на земле. Батбайян прыгнул вперед и наступил на нее ногой, а после похлопал Арига по груди клинком.

Наблюдавшие за боем зрители гикнули, когда роли внезапно переменились.

— Ах ты, паршивый сын козла! — сказал Ариг, однако без всякого гнева. — Ты поймал меня в ловушку!

Батбайян только кивнул.

Полгода назад он был еще почти мальчишкой, ребячески болтливым, веселым и любопытным. За эти дни он стал мужчиной. Говорил он редко, а нечастая хмурая улыбка никогда теперь не шла дальше губ.

— Бедный парень, — шепнул Виридовикс Горгиду. — Жаль, что ты не можешь вылечить его душу, как сделал это с моим полумертвым телом.

— Ран души я не целю, — ответил врач. И признался: — Да и вообще, когда я нашел тебя, первая моя мысль была такой: теперь мне придется увидеть еще и это!

— Что — «это»?

— Как ты умираешь.

— Хорошо, что ты этого не увидел. Иначе мой дух преследовал бы тебя стенаниями, назойливый, как баньши.

— Ничего удивительного, если твой баньши будет подобен тебе.

— Почему мы не двигаемся вперед? — спросил Батбайян. — Почему стоим на месте?

Не дожидаясь ответа, он повернулся к Аригу спиной и отправился готовить своих лошадей к дневному переходу.

Ариг покачал головой: