Хроники-3. Проспект Героев - Илона Волынская Страница 11

- Не розумию, чем ты недовольный, - невозмутимо пожала плечами Янка, - Звичайно ж, учим! Ты робишь ошибку, мы тебе ее показываем, и ты бильше николы вже так не робишь. За два года ты, мабуть, зробишь уси можлыви ошибки, и станешь цилком добре пидготовленным оперативником Общества.

- Не исключено, что даже полевым экспертом, - добавил Рико, - Склад ума вполне позволяет.

- Серьезно? - тут же оживился очкарик и опять слегка истончился, видно, от волнения, - При таких перспективах вам обязательно нужно ознакомиться со всеми моими разработками! Заходите хоть завтра…

- О, почалося! Ключи давай вид виварию! А то як выражусь зараз, и не французскою, як цей привидениелюбец, а ридною мовою!

- Ну и пожалуйста! – всячески демонстрируя глубокую обиду, очкарик бросил на край стола связку ключей.

Рико сгреб связку и решительно зашагал вдоль стеллажей вглубь помещения. Янка поспешила следом, но Роман придержал ее за локоть и воровато оглядываясь на отвернувшегося очкарика, прошептал:

- Он что, и впрямь привидение?

Но очкарик услышал:

- А как же иначе! – от полноты чувств слегка взвившись над столом, воскликнул он, - В нашем отделе одни привидения и работают. К материальным ценностям можно подпускать только нематериальных сотрудников! Ах, если бы наши партийные бонзы вовремя это поняли, так и СССР бы не развалился!

- Он сюды ще в 60-е на работу поступил, - пояснила Янка Роману, пока они вслед за Рико пробирались к неприметной дверце в дальнем углу зала, - Як в своем надто секретном КБ на «Южном машиностроительном» на себе эксперимент з радиацией поставил, так с тех пор и работает.

- Между прочим, золотая голова! – сказал Рико, пробуя ключи в замочной скважине, - Большинство его изобретений великолепны! Одна беда – громоздкие очень. Инерция мышления, знаете ли. Ну не склонны были в его время к миниатюризации. Его бы с каким современным ученым соединить, но увы. Где ж современного взять, они теперь на себе эксперименты ставить избегают. Не принято-с.

Рико потянул дверь и в нос Роману тут же ударил тяжелый запах псарни. Из-за двери донесся пронзительный многоголосый лай.

- Поки що для поисков ведьмы прадедовские методы все ж краще. Заходь, не бийся!

Роман нерешительно переступил порог и тут же отпрянул, почти напоровшись на остро заточенные деревянные колья.

- Это что такое? – спросил он, с любопытством разглядывая висящую прямо перед входом раму из легких планок, щетинившуюся частыми деревянными зубьями.

- Осиновая борона. Молодых ярчукив, що в силу еще не вошли, тильки за ней и сбережешь. Ты по стеночке давай, - велела Янка.

Прижимаясь к стене, он обошел борону, и замер. Перед ним были ярчуки. В просторных клетках – побольше, чем в киношных приютах для животных – сидели псы. Большие, даже громадные, и просто крупные. Ни одной мелкой шавки. В основном «дворяне-сардельтерьеры», уличная помесь, но были среди них и длинношерстая колли, и даже здоровенный мраморный дог. Но главное в этих псах были глаза!

На Романа глядели десять пар ярко сверкающих и каких-то не совсем собачьих глаз. Роману потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что же в этих взглядах не так, и наконец, понял. Псы смотрели на людей с легким любопытством, смешанным с некоторой любовной снисходительностью. Похоже, у них было свое особое мнение, кто тут «братья меньшие».

- Ось, и не треба на себе Ванькины дурынды волочь, - удовлетворенно заявила Янка.

- Охотники на ведьм! – заворожено глядя на ярчуков, прошептал Роман.

- Ты знаешь, - полуутвердительно, полувопросительно сказала Янка, - И знайдуть ведьму, або чаклуна, и задержат, а надо так и загрызут, и никакие чары на них не подействуют! – с гордостью заявила Янка и нежно погладила высунувшийся из клетки влажно-шелковистый нос ярчука. Розовый язык мазнул Янкину ладонь и спрятался.

Откуда-то из дальнего угла вивария вдруг раздался истошный, захлебывающийся лай, с восторженными повизгиваниями. Так лает целый день проторчавший в пустой квартире, заждавшийся пес, когда слышит, что любимый хозяин вставляет в замок ключ. Только здесь, похоже, лаяла целая свора.

- Почуяла, - с непонятной тоской сказала Янка, глядя туда, откуда раздавался лай.

- Сходи к ней, Янка, - тихо попросил Рико, - Я понимаю, тяжело, но ведь она не успокоится.

Янка на мгновение прикрыла глаза, а потом решительно, словно в бой, зашагала к радостно заливающейся своре.

Они прошли мимо клетки, в которой тревожно метался из стороны в сторону громадный ньюфаундленд, и остановились у высоких, в человеческий рост стальных прутьев. Роман глянул Янке через плечо и в который раз за сегодняшний день ошеломленно захлопал глазами. Сперва ему показалось, что в клетке, на погрызенном поролоновом матрасике, среди шевелящегося клубка месячных щенков лежит… девушка. Контуры тонкой ночной рубашки обрисовывали стройные сильные ноги, округлый живот. Изящная, будто точеная ручка протянулась к щенячьему клубку, выхватила пушистого лапастого звереныша и… поднесла к высвобожденной из ворота рубашки груди. Мордочка щенка прижалась к розовому кружку соска, на котором выступила капелька молока. Щенок потянул носиком, крохотная пасть открылась, обнажая меленькие, едва прорезавшиеся зубки, и вцепилась в предложенную грудь. Роман содрогнулся: из прокушенной кожи тут же брызнула кровь, девичье тело затрепетало, но рука все также твердо удерживала щенка у груди.

Роман смятенно кинул взгляд к лицу девушки и опять судорожно дернулся: на нежных девичьих плечах суетливо шевелились шесть собачьих голов! Коротко радостно взлаивая, они тыкались в протянутые сквозь прутья Янкины руки, а розовые тряпочки язычков высовывались из пастей, облизывая Янке пальцы.

- Что это? – хрипло спросил Роман.

- Скилла. Шесть собачьих голов и девичье тело. Редчайшее существо. Упоминание о нем сохранилось лишь в одном тексте 17 века, у Памвы Берынды. Предполагалось даже, что скиллы вообще не существует, что это поздние фантазии на тему горгон, баньши и прочих помесей, и вот надо же – нашлась одна! И как только выжила? – Рико удивленно покачал головой, - Теперь здесь. Янку очень любит.

Один из черных влажных носов скиллы любопытно ткнулся в сторону Романа. Он бережно погладил шелковистую шерстку, потрепал стоячие ушки и почувствовал как по его ладони прошлось ласковое тепло язычка.

- У меня печенье есть, можно я ей дам?

При слове печенье скилла радостно взвизгнула в шесть глоток и носы буквально замолотили о Романову ладонь.

- У нее щенки, режим, диета какая-то, - покачал головой Рико, - А впрочем, дай, большого вреда не будет.

- Откуда у нее щенки? Здесь что, еще и скиллы …э-э кобели есть? – спросил Роман, торопливо деля печенье на шесть частей.

- Сволочи здесь есть! – с давящей, подсердечной ненавистью