Знаток рун - Ростислав Корсуньский Страница 11

— Стас, это ведь ты меня вылечил? Я чувствую себя совершено здоровой, но еще несколько часов назад кроме боли и помутнения в голове ничего не было.

— У тебя на спине висело какое-то…

Я задумался, как обозвать эту паутину, но на ум ничего не приходило. И внутренний голос, который периодически моими устами выдавал «перлы», тоже молчал. Девушка молча ждала ответ.

— Не знаю, что это, но точно не проклятие, хотя и демонического происхождения.

— Мой отец демон, — произнесла она, но тут же поправилась: — Точнее, его тело занял демон.

— Подселенец, — кивнул я, — скорее всего после ритуала.

О! А вот это мои знания, которые я беру непонятно где.

— Стас, а разве так бывает? — задал вопрос Петр, сидевший позади нас.

Надо отметить, что внедорожник был большой, на семь мест. Спереди незнакомые водитель и мужчина, благодаря которому мы миновали патруль. На заднем сидении сидели мы с княжной, и в конце салона мои телохранители.

— Да. Произойти это может разными путями. Сам человек может пригласить кого из демонья типа в качестве помощника тоже при помощи ритуала или проведенный кем-то ритуал, когда демон захватывает тело без согласия жертвы.

— Это все та стерва, — зло произнесла княжна, и тут же уточнила: — Графиня Левашова. Спит и с королем, и с его сыном.

Последнюю фразу она произнесла с явным отвращением на лице. «То есть, тот второй демонический отблеск в моих чувствах графиня? — удивленно, подумал я. — А ведь она практически демон». Я еще раз задумался, анализируя информацию. Все верно, если тот более мощный сигнал император с демоном, а рядом с ним находилась эта графина, то она почти демон. Наверное, как та блондинка в Китае.

— Иван, Петр, имейте в виду эта графиня Левашова практически демон.

И тут меня осенило!

— Ваше высоч…

— Давай, просто по имени, — тут же перебила меня она.

— Надя, — я специально для проверки назвал ее не полным именем, но она вообще не прореагировала, — проклятие вашей маме ставила она.

— Я же говорю стерва.

— Да, ребята нормально выбрались? — я повернулся назад.

— Сообщили, что все в порядке, уже выдвигаются к точкам сбора.

— Это что, целая специальная операция была по моему освобождению? — княжна, улыбаясь, покачала головой.

Я как раз глядел на нее, поэтому и видел улыбку.

— А кто все это организовал? — девушка задала вопрос и тут жена него ответила: — Хотя кто, кроме старого лиса, может это сделать.

Не стал ни подтверждать это заявление, ни отрицать. Летели мы на огромной скорости и, как я понял, куда-то подальше от Москвы. Какое-то время в машине стояла тишина, затем на мое плечо опустилась голова девушки. И тут же сзади мне передали непонятно как очутившуюся здесь небольшую подушку. Положив ее себе на колени, затем на нее голову княжны.

Как оказалось, ехали мы все до того же Ярославля, где имелся прекрасный аэропорт. Вот только нам не судьба была воспользоваться самолетом. В связи с покушением на императрицу все воздушное пространство закрыто. Город находился слишком близко к столице, поэтому здесь много поддерживающих императора. Говорить не стали, но, как я понял из одной фразы, в оппозиции только Безбородко.

Дальнейший наш путь лежал на поезде. Советовал так сделать непосредственно сам Разумовский, говоря, что автомобилем будет намного опаснее. Ни у кого из нас не возникало ни тени сомнения, что причиной предпринятых мер было не покушение на императрицу, а побег ее высочества.

Кроме этого, он предложил замаскировать княжну в простолюдинку или охотницу. Все дело в том, что анализ психотипа девушки, той, которая была ранее, особенно до покушения, утверждал, что до подобного та не опуститься. И рекомендовал уговорить княжну. Впрочем, этого не понадобилось, так как княжна, только услышав его слова, решительно обрезала свои волосы, попросив их подровнять. Потом еще и покрасила их в почти пепельный цвет. Выдавать себя решила за наемницу, поэтому в качестве одежды выбрала костюм. В общем, правильно — узнать в этой сталкерше ее высочество было почти невозможно.

Оказывается, у князя были заготовлены новые документы на меня и девушку, и выдавать себя должны за молодую семью, попытавшуюся заработать на походах в демонические пятна.

Девушка хотела связаться со своими верными телохранителями, но приказ Разумовского был однозначен: до Новосибирска никаких звонков никому.

Поезд «Москва-Владивосток» прибывал на вокзал Ярославля в два часа ночи. В связи с непонятным поведением демонических пятен, никто не знал, что ожидать от них, от демонов, и вообще от положения в стране. Поэтому свободных мест было достаточно из-за того, что люди решили дома дождаться лучших времен. Но билеты, дабы соответствовать легенде, взяли плацкарт. Единственным минусом было отсутствие свободных купе, вот и пришлось Ивану с Петром ехать вдали от нас, хотя и в этом вагоне. Разумеется, что мы взяли боковые места. Находились они в середине вагона, а по пути к ним я разглядывал купе, отметив, что некоторые заняты полностью, в других только нижние полки.

Когда подошли к своим местам, я запихнул вещи наверх. Надежда же напряженным взглядом глядела на верхнюю полку, где ей надлежало ночевать.

— Залезай, раздевайся и спи. Тебе надо морально и эмоционально отдохнуть, — наклонившись, сказал ей.

Она кивнула, сняла верхнюю одежду, залезла наверх, закрылась и я услышал шуршание одежды. Я же только снял куртку, решив ночевать так.

На следующее утро княжна проснулась лишь к полудню. Услышав, как там начались шевеления, я встал и легонько постучал по стенке.

— Привет, дорогая, выспалась?

Она чуть сдвинула шторку.

— Привет. Конечно.

Она наклонилась и чмокнула меня в губы. Надо отрабатывать влюбленную парочку, которая недавно заключила брак. Через пару минут она уже одетая спустилась вниз. Я к этому времени убрал кровать, сделав из нее стол, на котором уже стояла незамысловатая снедь. Чай и бутерброды. Надежда села и голодными глазами посмотрела на стол. Потянулась было к ножу, ища глазами вилку, но вспомнила наставления, что никакого дворцового этикета.

— А вы в самделе охотники на демонов? — раздался вопрос со стороны купе.

Рядом с нами ехала семья из матери, двух взрослых сыновей лет восемнадцати-двадцати и семи или восьмилетней дочери. Это как раз она спросила.

— Правда, правда, — ответил ей, — но нас только взяли