Вадим Арчер - Чистый огонь Страница 11

Действительно, пока они ходили по городу, полдень начал сменяться вечером. Пора было подумать об ужине и ночлеге. Эрвин осмотрелся – они остановились в подходящей части города, не слишком богатой, но и не в трущобах. Напротив виднелась приоткрытая дверь таверны.

– Сколько у нас денег? – спросил Эрвин.

Пересчитав деньги, они пришли к выводу, что на два-три дня этого хватит. Значит, у них было не больше трех дней, чтобы устроить свои дела. Для начала нужно было поесть, и они вошли в призывно распахнутую дверь.

Едва они переступили порог, как Эрвин почувствовал, что за пазухой зашевелилась Дика.

– Плохое место, – недовольно пискнула она. Он услышал звуки, свидетельствующие о том, что кикимора принюхивается. – Плохая еда.

Эрвин принюхался вслед за ней. Конечно, такого в академии не подадут, но он теперь не в академии и никогда там не будет. Один раз можно съесть и такое.

– Мы быстро, – шепнул он. – Поедим быстренько и уйдем.

– Плохое место, – не унималась кикимора.

Они прошли к ближайшему столу и сели на деревянную скамью. Эрвин ожидал, что их спросят, какие блюда они будут заказывать, но служанка, едва увидев их, сразу же направилась к ним с подносом, заставленным мисками и кружками пива, – наверное, выбор здесь был небольшой. Это была молодая крутобедрая девка с необъятной, почти ведерной грудью, вываливающейся из глубокого выреза блузки. Эрвин, никогда не видевший ничего подобного, простодушно уставился на этот феномен природы. Интерес был чисто познавательным, но служанка истолковала его по-своему. Даже не поставив еду на стол, она склонилась к уху Эрвина так, что вышеупомянутое чудо оказалось прямо перед его носом, и зашептала:

– Как поешь, заходи в тот коридор, вторая дверь нале…

Вдруг глаза служанки стали большими, как жерла пивных кружек на ее подносе, и она уставилась на грудь Эрвина так, словно там в считанные мгновения выросло точно такое же чудо природы. Тот машинально глянул туда же и увидел остроухую головенку Дики, высунувшуюся у него из-за пазухи. Из лягушачьего рта кикиморы выскочил длинный красный язык и быстро-быстро затрепетал в воздухе.

Служанка дико взвизгнула и присела, с грохотом роняя поднос на пол, а затем опрометью кинулась из зала. Вокруг воцарилась гробовая тишина.

Эрвин почувствовал пальцы товарища на своем локте.

– Пошли отсюда, – послышался выразительный шепот Армандаса. – Пока хуже не стало…

Они разом встали и бочком шмыгнули к двери. К счастью, всеобщее оцепенение продержалось достаточно долго, чтобы они успели выскочить в дверь и скрыться за углом. Там они припустили бегом по улице, пока не сочли, что отбежали на безопасное расстояние.

– Давай поищем другую таверну, – предложил Армандас, когда они отдышались.

Таверн в Дангалоре было немало. Не прошли друзья и квартала, как впереди показалась еще одна гостеприимно распахнутая дверь. Они дружно ринулись туда.

– Плохое место, – объявил писклявый голосок из-за пазухи Эрвина.

Они переглянулись и, не говоря ни слова, вышли оттуда.

– Вон еще одна, – показал Армандас вперед по улице. – Совсем рядом.

Они миновали полквартала и вошли в таверну.

– Плохое место.

Они прошли еще пару улиц и набрели на дешевую харчевню при постоялом дворе.

– Плохое место.

Они спустились в порт и вошли в матросскую закусочную.

– Плохое место.

Они обошли еще десяток заведений, где можно было хоть что-то съесть. На улице давно стемнело. Друзья так устали и проголодались, что готовы были сожрать в таверне падаль десятидневной давности, если бы не боялись, что Дика снова устроит им какой-нибудь скандал. Поэтому, когда они вошли в уютный ресторанчик под гостиницей и не услышали привычного “плохое место” из-под куртки Эрвина, они еще долго переминались на пороге, не решаясь войти. Было так поздно, что посетителей здесь уже не было. Столы были протерты, стулья стояли вплотную к ним, буфетчик вытирал бокалы мягким полотенцем и убирал их со стойки – заведение готовилось закрываться на ночь.

– Заходите, молодые люди. – Буфетчик указал им на столик. – Что будете заказывать?

Они в изнеможении рухнули на стулья за указанным столиком.

– А что у вас есть? – спросил Армандас буфетчика.

После перечисленного у них обоих потекли слюнки. Один раз им можно было позволить себе поесть вдоволь.

– Несите все, – сказал Армандас.

– А сырые яйца у вас есть? – спросил Эрвин вдогонку буфетчику.

– Да, – ответил тот.

– И сырое яйцо.

– Два сырых яйца, – раздался писклявый голосок из-за его пазухи.

Эрвин пригнул голову и сказал приглушенным голосом, словно готовился стать чревовещателем:

– Это большие яйца…

– Два сырых яйца, – упорствовал писклявый голосок.

Со стороны это выглядело так, словно он уже стал чревовещателем.

– Два сырых яйца, – поспешно исправил заказ Эрвин, стараясь не смотреть в глаза пораженному буфетчику – похоже, у бедняги сегодня это был не последний повод поразиться.

Тот ушел и почти сразу же вернулся, чтобы постелить белую скатерть на гладкоструганый деревянный столик.

– Извините… – остановил его Эрвин. Лучше всего было сделать это сейчас. – Нам не нужна скатерть…

– Как – не нужна? – Буфетчик позволил себе только самую малость удивления, чтобы не обидеть посетителей. – Вы оба выглядите благовоспитанными молодыми людьми.

– Дело в том… дело в том… – начал Эрвин, удивляясь своей храбрости – можно было бы ссадить Дику на пол, как какого-нибудь котеночка, и она, наверное, не обиделась бы, но она была разумна, она теперь была его приятельницей, значит, он не мог обходиться с ней как с животным. Он собрался с духом и выпалил:

– Дело в том, что за этим столом будет есть яйца одна моя приятельница. Она, конечно, со временем выучится вести себя в приличном обществе, но сейчас мне не хочется обременять вас стиркой скатерти…

– Хм… ваша приятельница… – Буфетчик внимательно оглядел их обоих. – Вы не сочтете за нескромность, если я спрошу, кто она?

– Нисколько. – Эрвин понимал, что самое позднее через пятнадцать минут любезный пожилой мужчина увидит эту приятельницу сам. – Она кикимора. Очень милая и воспитанная кикимора.

– Кикимора… – Эрвину показалось, что взгляд буфетчика стал несколько блуждающим. – Вы, полагаю, ручаетесь за свою приятельницу?

– Да, – подтвердил Эрвин. – Но не за скатерть.

Буфетчик попятился от столика. Белая скатерть осталась висеть на его левой руке. Сделав несколько неуверенных шагов, он вспомнил, что передвигаться нужно лицом вперед, развернулся и исчез за кухонной дверью.

– Сейчас нас выгонят, – сказал Армандас. От усталости это прозвучало простой констатацией факта.