Роберт Сальваторе - Хребет Мира Страница 11

Ферингал не сразу выпутался из белья и стал мерить шагами комнату, почесывая голову. Никогда еще он не был так взбудоражен. Что же с ним сделала эта чаровница?

— Стакан теплого козьего молока, — пробормотал он себе под нос, решив, что это его успокоит и поможет заснуть. Ферингал тихонько вышел из комнаты и стал спускаться по узкой лестнице. На полпути он замер, услышав доносившиеся снизу голоса.

Он узнал гнусавый голос сестры, потом раздался смех. Ее и старого, страдающего одышкой Темигаста. Что-то насторожило Ферингала, каким-то шестым чувством он понял, что причина их веселья — он сам. Крадучись он дошел до перекрытия первого этажа и замер в тени каменной балюстрады.

Присцилла сидела с вязаньем на диване, а напротив нее на стуле с высокой спинкой, с графинчиком виски в руке, устроился Темигаст.

— О, я люблю ее, — передразнила Присцилла, откладывая спицы; чтобы театрально откинуть руку. — Я жить без нее не могу!

— А ведь все эти годы как-то жил, и неплохо, — подыграл ей Темигаст.

— Но я устал, мой верный слуга, — ответила Присцилла, подражая голосу брата. — Ведь занятия любовью отнимают столько сил!

Темигаст подавился напитком, а Присцилла залилась смехом.

Этого уж Ферингал не мог стерпеть. Он бросился вниз по лестнице вне себя от гнева.

— Хватит! Хватит, я сказал! — закричал он.

Застигнутые врасплох, оба обернулись к нему и прикусили языки, хотя Присцилла с трудом сдерживала смех.

Лорд Аукни грозно взглянул на нее, сжав кулаки. Никогда еще домочадцы не видели этого тихоню в таком гневе.

— Как ты смеешь? — спросил он сквозь зубы. Губы его дрожали. — Так насмехаться надо мной!

— Это просто шутка, мой господин, — несмело вмешался Темигаст, надеясь как-то сгладить неловкость, — и более ничего.

Ферингал пропустил слова управляющего мимо ушей и обратил весь свой гнев на сестру.

— Что ты знаешь о любви? — выкрикнул он. — Да ты ни разу в своей разнесчастной жизни даже не испытывала желания! Ты же понятия не имеешь, что значит спать с мужчиной, разве не так, дорогая сестренка?

— Тебе известно не так много, как ты думаешь, — оборвала его Присцилла, отбрасывая в сторону вязание, чтобы подняться с дивана. Она осталась сидеть только потому, что Темигаст крепко ухватил ее за колено. Женщина немного остыла, но старик взглядом показал ей, чтобы она внимательнее следила за своими словами и не сболтнула лишнего.

— Мой дорогой лорд Ферингал, — негромко начал слуга, — ваши желания вполне понятны. Их даже нужно воспринимать как признак хорошего здоровья, хотя и несколько запоздалый. Я ничуть не сомневаюсь, что сердце ваше тоскует по этой сельской девушке, но не вижу ничего дурного в том, что вы сделаете ее своей любовницей. Должен сказать, так было заведено среди прежних владетелей Аукни, да и в других владениях тоже.

Ферингал глубоко вздохнул и покачал головой.

— Я люблю ее, — сказал он. — Неужели вы не можете понять?

— Я ее даже не знаю, — решила вмешаться Присцилла. — Она, скорее всего торфяные брикеты делает, и руки у нее черные.

Ферингал угрожающе шагнул к ней, но Темигаст с неожиданным для его возраста проворством преградил ему дорогу и легонько подтолкнул молодого человека к стулу.

— Я верю вам, Ферингал. Вы ее любите и хотите спасти.

Это несколько сбило молодого лорда с толку.

— Спасти? — переспросил он.

— Ну конечно, — подтвердил Темигаст. — Вы — благородный лорд, владетель Аукни, и только в вашей власти поднять эту девочку из ничтожества.

Ферингал некоторое время обдумывал его слова, а потом пробормотал:

— Да, да.

— Сколько раз я такое видел, — сказал Темигаст, покачивая головой. — Это болезнь всех молодых господ, жажда спасти какую-нибудь крестьяночку. Это пройдет, лорд Ферингал, и будьте уверены, что вы вполне сможете насладиться обществом этой девочки.

— Ты принижаешь мои чувства, — упрекнул его Ферингал.

— Я говорю то, что есть на самом деле, — быстро возразил Темигаст.

— Нет! — с жаром ответил Ферингал. — Что ты можешь знать, старик, о том, что чувствую я? Ты никогда так не любил женщину. Тебе не понять, что за пламя бушует во мне.

Похоже, он задел управляющего, потому что тот отчего-то замолчал, плотно сжав губы. Он вернулся на свой стул и неловко сел, отсутствующе посмотрев сквозь Ферингала.

Однако молодой лорд, исполненный воодушевления, не заметил этого.

— Я не сделаю ее своей любовницей, — твердо заявил он. — Никогда. Она — женщина, которую я буду любить вечно и женюсь на ней. Она станет леди Аук.

— Фери! — попыталась одернуть его Присцилла. Однако молодой лорд, решившись не уступать, как обычно, желаниям своей сестры, развернулся и быстро пошел обратно, в неприкосновенность своих апартаментов. Он старался не перейти на бег, как поступал обычно, когда в чем-то противился сварливой сестре, старался держаться достойно. Ведь он был мужчиной.

— С ума сошел, — сообщила Присцилла Темигасту, когда захлопнулась дверь в комнату брата. — Он видел эту девчонку всего один раз, да и то издали.

Темигаст, похоже, ее не слышал. Однако Присцилла не привыкла отступать, она встала с дивана и подошла к управляющему.

— Он видел ее всего один раз, — снова вымолвила она, добиваясь его внимания.

— Иногда этого достаточно, — негромко ответил ей Темигаст.

Присцилла примолкла и пристально посмотрела на старика, с которым она втайне делила ложе с тех самых пор, когда только стала женщиной. Но, несмотря на физическую близость, Темигаст никогда не делился с ней ничем личным, разве только один раз, когда он рассказывал ей о своей жизни в Глубоководье до переезда в Аукни. Упомянув имя какой-то женщины, он резко оборвал рассказ. Присцилле всегда было интересно, много ли она для него значила. Теперь она видела, что им завладели какие-то воспоминания, вызванные к жизни патетическими речами ее брата о вечной любви.

Женщина отвернулась. В ней вспыхнуло злое ревнивое чувство, но, как и всегда, она быстро справилась с ним, напомнив себе о собственной судьбе и тех радостях, что были в ее жизни. Пусть решительность Темигаста противостоять готовности Ферингала бежать вслед за первой попавшейся девчонкой растаяла под воздействием воспоминаний, но сама она не собиралась так легко мириться с безрассудством брата. На протяжении многих лет жизнь в замке Аук текла спокойно, и меньше всего Присцилле хотелось, чтобы здесь появилась немытая селянка, а с ней, вероятно, и все ее семейство.

Темигаст вскоре ушел, отказавшись остаться у Присциллы. Мысли старика были далеко, они вернулись к той женщине, что много лет назад украла его сердце и рано умерла, навечно поселив в его душе горечь и цинизм.