Елена Белова - Звездный дождь Страница 11

Огненный вал рванулся в дверям, выплеснулся в коридор, к потолку рванулся дикий крик. В огне заметались фигуры, уже не синие…

– Хватай его!

Прямо из огненного облака вдруг выдвинулась темная фигура старого мага. На равнодушном лице не дрогнуло ни черточки, когда пламя внезапно дрогнуло… взвихрилось и погасло.

И вместе с ним погасло сознание Тира.

Прощаясь, мать по обычаю поцеловала его в обе щеки – чтоб и бог, и богиня не оставили своей милостью – и накинула на запястье браслет-петельку. Чтобы помнил…

Асанка все никак не могла поверить в свое счастье – сына приобрели не хозяева плантаций и не владельцы "красных домов". Сина купили добрые люди из Ордена, сразу новую одежду справили, подлечили…

– Пора. Юноша, в повозку. Поехали.

Легкий скрип колес, легонькое облачко рыжеватой пыли. Син вцепился в борт повозки, глядя, как тает в пыли дом, где он прожил шестнадцать лет. Как мама крепится, прижимая ко рту натруженные руки, старается вытерпеть, а потом не выдерживает, шагает вслед повозке, и по смуглым щекам дождевыми капельками скатываются слезы…

Несколько шагов, и Асанка точно сламывается. Опускается в пыль.

Мама.

Увидятся ли они когда-нибудь.

Увидятся. Я вернусь. Я буду работать, работать изо всех сил, я заработаю выкуп и вернусь. Подожди меня…

Селище бесновалось.

– Гони колдовку!

– Вон пошла! Вон!

– Забудь сюда дорогу!

Латка шла по улице среди воплей и криков, глядя в землю. Старенькие постолы шаркали по пыли. На плечи давили веревки заплечного мешка. А вокруг орали, свистели, швырялись огурцами…

Ее родное селище.

– Вот что, девка… – сказал ей вчера староста, уводя глаза в сторону, – Мы супротив тебя ничего не имеем, я даже подумывал сыну своему… да что теперь. Словом, не место колдовкам в Пригорках.

– Да куда ж я, дядька Софрон? Я ж никогда никуда… – Латка с отчаянием посмотрела на старосту. Глаза у нее опухли и покраснели, голос подрагивал, будто она болотного газа надышалась. Отец и мать уже велели ей собираться, но Лата надеялась, что сможет хоть в селище у кого-то пожить. Немного монет у нее было, за хатку заплатить хватило бы, наверное.

Староста покачал головой:

– Нет уж. Мы того… этого. Словом, до утра тебе время на сборы. А на заре чтоб уже… поняла?

И вот… Она понимала отца – тот, наконец, понял, почему дочка неудачная такая… Она и старосту понимала. Но подружки, которые учились у нее ожерелья плести, но братики, но мама…

Плохо видя от слез, Латка наконец вышла за околицу. Сколько она прошла, девушка потом никогда не могла вспомнить. Остановилась, когда ее дернули за плечо.

– Ну ты быстрая, дева, – пропыхтел староста. – Куда торопишься так?

Латка молча смотрела на него. Староста неловко кашлянул:

– Я к тому, что вон там, в полдне пути, избушка больно хороша стоит в лесу. И тын при ней, и стены-двери крепкие. И запас топлива, и ествы немножко припасено. А самое главное, пустая она, смекай-ка.

– Что? – недоверчиво переспросила Лата.

– Ты прости, дева… – сбавил тон Софрон, – Староста я, понимай. О людях думать должон. Нам с Орденом не с руки ругаться. И тебя им отдавать тоже – своя, наша. Так что пока Фотим сообщать про тебя ехал, я да пара доверенных тебе мешки в избушку везли. Живи пока. А там придумаем что-ничто.

Они же ее выгнали. Или…

– А Орден?

– А что Орден? Приедут, так мы сразу – так и так, свой долг сполнили, про колдовку сообщили, значит, куда следовает. А в селище держать побоялись. Прогнали. Страшно, дескать, стало. Мы и искать поможем, не сумлевайся. Медведя они точно найдут. И болото. А дале какой с нас спрос?

Улева была старинным городом. И довольно знаменитым. Правда, история возникновения "Града-на-воде" разнилась от книги к книге. В "Сказаниях о городах и странах" Улеву называли в числе тилосов, городов, якобы построенных народом афинов. Этот народ, древний, но мудрый, по утверждениям автора "Сказаний…", в старину широко расселился по многим землям, всюду строя города и торгуя с кем придется. А потом куда-то исчез. Куда? Неведомо. Но многие тилосы сохранились, хоть и сменили, кто название, кто облик… Еще в одной книге, мудреца из Зартхэ, Улева названа беззаконным городом, построенным на костях гигантской рыбы. Мол, когда-то к огромной рыбе приплыли люди и попросили приюта на ее спине. А когда та позволила, они вместо нескольких домиков выстроили целый город и призвали магов, чтобы "остров" никуда не уплыл. Обманутая рыба якобы не смогла освободиться и в отчаянии погрузилась в воду. Поэтому и земли в Улеве почти не видно, и половина улиц – каналы. Ну, в эту сказку, понятное дело, никто не верил. Как и в "Предания" лидденца Супрона, который клялся, что Улеву на самом деле выстроили люди-рыбы, которые потом ушли под воду. И вроде как до сих пор живут в подводных этажах.

В орденской учебне для детей рассказывали историю посерьезнее: некий посланец богов принялся строить на архипелаге храмовый комплекс – по храму на каждом островке. А позже вокруг храмов стали лепиться дома. Люди надеялись, что тут, на "безгрешной" земле, их скорей осенит благословение Судьбины и Дара. Кроме того, считалось, что злишевы порождения не любят ходить по воде, и горожане предположительно должны были находиться в полной безопасности…

Может, так оно и было?

Улеву не трогали ни штормы, ни засухи, эпидемии навещали редко (спасибо Ордену), порты наполнялись торговыми кораблями, город богател. Сюда приезжали знаменитые зодчие, стекались мастера, художники и портные. Здания становились все роскошней и пышней. Затем мосты и свайные переправы окончательно соединили островки, превратив их в один большой остров…

Только потом что-то случилось с морем. Поднявшаяся вода в одну ночь затопила множество улиц, и теперь южная Улева и правда стала похожа на свое прозвище. Град-на-воде… Говорят, раньше здесь не было проблем ни с питьевой водой, ни с овощами, ни с отходами.

Но улевцы не были бы улевцами, если бы не нашли выхода из сложностей. Совет сограждан обратился к Ордену. Орден выставил магов, город – средства и мастеров. Чистую воду стали поставлять по специальным трубам, овощи привозить, для отходов постепенно выстроили систему отвода. Стало даже лучше – отец говорит, раньше от каналов несло, как от ночных горшков, а сейчас там спокойно плавают лодки и водятся пронырливые рыбешки.

Клод присел на подоконник, вдыхая прохладный вечерний воздух. Солнце садилось, тени густели, каналы наполнялись темнотой… и звездами.