Вероника Иванова - Охота на ведьм Страница 11

— Что привело вас ко мне, сын мой?

Конрад согнулся в поклоне, отчего его горб стал еще заметнее.

— Только нужда в вашей помощи, матушка.

А вот говорил он совсем без смущения, как говорят люди, больше чем-то встревоженные, нежели благоговеющие.

— Что случилось, сын мой?

Он сделал несколько шагов, словно желая подойти вплотную к собеседнице, но вовремя одумался и остался на приличествующем разговору расстоянии.

— В здешних местах появилась нежить.

Ирен позволила себе кротко улыбнуться:

— Было бы странно, если бы в наших краях, печально знаменитых событиями прошлого, время от времени не возникали подобные слухи.

— Это не слух, матушка, — мрачно возразил сквайр. — Это правда.

Кому-то другому владычица монастыря не поверила бы, но мужчине с зелеными глазами, глядящими так серьезно и внимательно…

— Есть свидетельства?

— Да. Сегодня утром на дороге нашли тело селянина.

— Небось, выпившего лишку?

Конрад неохотно кивнул:

— Опрошенные говорят, что Крин в самом деле выпивал тем вечером. Но не больше, чем обычно, и вполне мог стоять на ногах.

— Сын мой, питие никогда не доводит до добра, — наставительно произнесла аббатиса.

— Его тело было совершенно одеревеневшим, — добавил сквайр.

— Как и положено мертвому телу.

— А вокруг губ виднелся черно-зеленый след.

Последнюю фразу Конрад произнес нарочито небрежно, хотя именно она и была главной во всем разговоре.

Черная зелень. Следы яда, свойственного живым мертвецам. Яда, питающего их тела, как кровь питает тела человеческие.

— Вы уверены, сын мой?

— Я сам видел тело.

Аббатиса сжала губы, мысленно вознося Всевышнему мольбу о том, чтобы принесенная сквайром новость оказалась в ближайшие дни самой печальной из возможных.

— Мои люди смотрели в лесу, но ничего не нашли. Нежить бродит где-то рядом с селениями. Возможно, кто-то помогает ей.

Слова Конрада выражали одновременно сожаление о том, что он не может своими силами отвести угрозу, и просьбу о вмешательстве того рода, какое доступно только церкви. Хотя по мрачному и непреклонному лицу было понятно: нашествие инквизиции вряд ли обрадует сквайра.

— Я поняла вас, сын мой. И немедленно отправлю гонца в столицу.

Конрад поклонился еще раз, делая несколько шагов спиной назад, к двери.

— Берегите себя и своих подопечных. Отец небесный не оставит вас в своей заботе.

Аббатиса проводила просителя взглядом, исполненным потаенной жалости, подошла к столу и позвонила в серебряный колокольчик, подзывая любую монахиню, которая могла оказаться поблизости. Требовалась бумага, чернила и надежный человек, способный передать тревожное послание из рук в руки.

— Милорд?

Конрад недовольно обернулся и встретился взглядом с одним из егерей.

— Чего тебе?

Не то чтобы молодой сквайр относился к своим слугам пренебрежительно, но с самого утра настолько устал от назойливых просьб селян, что чувствовал: услышит еще раз нечто подобное — вспылит уже по-настоящему. А это пока так, благородное негодование, будь оно проклято.

— Разговор есть, — ответил егерь.

Полное имя егеря было Теодор, но все звали его не иначе как Тед. Высокий и сильный, он мог бы стать завидным женихом для любой местной невесты, но девушки на выданье почему-то сторонились красавца.

А он полагал, что самое важное, чего ему не хватает для вяіцей привлекательности, — это дворянский титул. Но конечно, держал свои соображения при себе. В самых потайных закоулках памяти.

— Давай поговорим, — уныло согласился Конрад, отходя следом за егерем в тесный просвет между дворовыми пристройками.

Тед огляделся, проверяя, нет ли поблизости чьих-нибудь любопытных ушей, и только потом сказал:

— Подворовывают у вас, милорд.

Нельзя сказать, чтобы сквайр удивился. Собственно, он и вовсе оставил бы сей навет без внимания, если бы егерь не уточнил:

— Связки упырника сегодня недосчитался.

А вот это было уже плохой новостью. Гораздо худшей, нежели появление мертвяков.

Упырник был делом всей жизни молодого сквайра. С того проклятущего дня, как Конрад этим самым сквайром и стал, потому что лет эдак десять назад владел не поместьем, а только луком и кинжалом. Пока императорскому отпрыску не понадобилась помощь и поддержка в деле восхождения на трон. А что способно поддержать лучше, чем деньги? Вот только их нужно где-то доставать, и далеко не всегда можно отобрать у кого-то зажиточного. Намного проще предложить покупателю дорогой товар, а упырник как раз ценился на вес золота.

Сама по себе травка, дающая длинный ветвистый корень, была невзрачна и почти бесполезна, но только не та, что росла в окрестностях Амменира. Здесь, впитав темную волшбу и дыхание самой Мортис, упырник превратился в источник яда, способного как отправить к ангелам, так и вернуть к жизни. Собственно, только поэтому в имперских землях, далеко от границ Алкмаара, всего еще оставался невыкорчеванным Жезл власти, ведь когда имперские колдуны узнали о нрвоприобретенных свойствах неказистой травы, они чуть ли не в один голос умоляли оставить все как есть, чтобы не терять столь полезную вещицу.

Хорошо еще, все сведения шли через надежные руки верного человека, а потом бумаги были уничтожены, иначе на всем протяжении от Тарна до бывшего поместья Эрхог стояли бы сплошные палатки гвардейцев, а угодья, на которых произрастал упырник, оказались бы вытоптанными и выжатыми быстрее чем за год. Зато сейчас, под покровом тайны, лишенной свидетельств, и страха перед мертвяками, все еще живущего в душах людей, можно было жить спокойно, служа будущему императору.

Спокойно до сегодняшнего утра.

— Уверен?

— Как в вашей милости.

Конрад спрятал усмешку, услышав подобное заверение, потому что в отличие от егеря уверенности в себе давно уже не испытывал.

— Видел вора?

Тед растянул губы в торжествующей улыбке:

— Видел.

— Кто? — коротко спросил сквайр.

— Женщина по имени Бетта.

Бетта, Бетта, Бетта… Какая же она из себя? Конрад не помнил всех своих работников наизусть, потому что они слишком часто исчезали из виду, не в силах окончательно побороть страх.

— У нее еще на лице след от ожога.

Ах да, вот теперь вспомнил! Та, что пришла сюда с детьми из погорелой деревни, а поскольку не приглянулась никому из местных мужиков, вынуждена была отправиться на «дурную работу», как здесь называли сбор упырника.

— Где она сейчас?

— Поползла на встречу с покупателем, — довольно улыбнулся Тед.