Анна Бессонная - Осколки миражей Страница 11

Даиз об этом ни разу не заговаривала. Обходила молчанием тему существующей правящей династии. А ведь даже если Кервелин паче чаяния проникнется к представительнице Молионов родственными чувствами благодаря зелью и уступит ей престол, все королевство зельем не напоишь. И может начаться война.

Руки и ноги стали ватными. Получается, Даиз, Марда и те немногие, что были посвящены в тайну происхождения Софии, заранее рассчитывали на то, что придется убивать? Ну конечно же, да. Скажи она кому-то, что не хочет убивать тех, кто в свое время завоевал ее страну и чуть не уничтожил ее саму, они сочтут, что принцесса повредилась в уме. Но София действительно не хотела. Насилие в ответ на насилие ей претило. Но если не убить Кервелина самой, придется взвалить этот камень на совесть кого-то из близких, преданных ей. А они тем более ни при чем, ведь войны за власть на континенте никогда не отражались на положении Детей моря.

Что ж, значит, придется стать еще и миротворицей. В конце концов, примирить Молионов и Лерринтов, а заодно реваншистов и представителей новой власти, — задача примерно такая же сложная, как и уничтожить противников.

А не это ли пыталась сделать Вистария, заключая брак с Кервелином?..

София вскочила, спугнув неосторожно высунувшуюся из-под кровати мышь. Необходимо будет поговорить с Даиз. И не допускать излишней жестокости. Ведь смерть в ответ на смерть и кровь как расплата за кровь только быстрее раскрутят гибельные жернова уничтожения.

Но от плана все равно не стоило отказываться.

Она сунула в карман шарик с зельем, закуталась в накидку, выскользнула за дверь и осторожно прокралась на кухню.

Там было темно — всего пара ночных ламп на столах — и пусто. Ненадолго — жизнь в нижних помещениях обслуги не затихала почти никогда. Разве что на два-три часа, когда судомойки уже завершили свою работу, а кухарки еще не начали готовить завтрак. Печи остывали, люди отдыхали. Где же здесь можно добыть хоть кувшин какого-нибудь напитка, чтобы угостить стражников зельем?

В гигантском помещении легко было заблудиться. Столы и подставки для чанов располагались бессистемными на первый взгляд рядами, печи стояли в центре, плотно приставленные задними стенками друг к другу, и под потолком от них тянулись толстые трубы, ведущие наружу. Кухня находилась на самом краю лабиринта помещений в горе. В одной из стен даже были окна. Сейчас за ними виднелся лишь мрак, отдельные огоньки ламп или фонарей и поблескивающие струи дождя.

К счастью, из замка можно было попасть к стражникам, не намокнув. Обширный навес начинался у ворот и прикрывал весь небольшой отрезок дороги от них до въезда к стойлам.

София вздохнула. Если удастся пройти через коридоры из кухни к выходу из замка, не заблудившись и не попавшись никому на глаза, это будет чудом.

Большой бочонок с медовухой обнаружился под столом у дальней стены кухни. Туда, по-видимому, складывали остатки с дворцового стола — челядь питалась попроще, а здесь кроме медовухи нашлось еще несколько копченых окороков, заботливо уложенных в короб, немного фруктов и ягоды равинии — София знала, что их привозили из самого Орталина. Она понюхала содержимое коробки с фруктами — так и есть, немного подгнили. Странно, что все эти хоть и подпорченные, но ценные продукты лежали так просто у стены и кухарки не пытались припрятать что-то для себя. Видно, недостатка в объедках деликатесов здесь не было. И это только нижняя кухня, а в замке их несколько, потому что он слишком огромен…

София отыскала кувшин, наполнила его медовухой, капнула немного зелья, прикрыла полой накидки и принялась пробираться к выходу.

— Спасительница! — драматическим тоном провозгласил Фирт — так звали усатого стражника, который назвал ее принцессой. — Прекрасная спасительница избавила наши глотки от мучительного пересыхания, а головы — от изматывающей трезвости… если только нас не поймает Бартас и не выпишет по двадцать ударов кнутом каждому. Никому не отдам свою Софи!

Он притянул Софию к себе, и она с трудом удержалась, чтобы не вырваться, и заставила себя игриво улыбнуться. Остальные стражники отреагировали смешками, веселья в которых, впрочем, было мало.

Что там говорила Ириз — не бегать на огонек? А что, кому-то может нравиться подобное времяпровождение? Холодный, продуваемый сквозняком угол под дозорным навесом, развязные стражники, неловкость пополам со скукой и еще эти приставания — нет уж, спасибо, все эти радости следует оставить настоящим служанкам. Но если зелье подействует, любой из стражников сделает все, о чем София их попросит, и если попросить больше ее не трогать, то так и будет.

Она улыбалась, смеялась нехитрым шуткам и внимательно наблюдала за каждым глотком приправленной зельем медовухи. Действовать оно должно было сразу, но София тянула, еще не решив, о чем попросить стражников, чтобы точно убедиться, что зелье вообще работает. Марде можно было верить, но риск есть риск. Проверка не помешала бы.

Порыв ветра с грохотом бросил на навес горсть пожирающих разум капель. София поежилась. Пришло время заканчивать с этим.

Нужно придумать, что бы ни один из них не сделал по обычной просьбе… А что, если…

Из раздумий выдернула суровая реальность. Фирт снова привлек Софию к себе, и к ее губам потянулись влажные губы стражника.

Она все-таки не сдержалась и отшатнулась, подняв руку. Стражник остановился, а смешки остальных прозвучали чуть жизнерадостней.

— Подожди. А не мог бы ты… — начала София.

И тут под навесом появился человек.

Сначала она не обратила на него никакого внимания. Отошедший товарищ, припозднившийся слуга — да мало ли кто мог явиться сюда из замка или из сторожки. Зато внимание обратили стражники.

Все пятеро застыли, словно громом пораженные — точно попали под лишающий разума дождь. Кто говорил, умолк на полуслове, кто-то сдавленно ругнулся, кто-то дернулся, задев стол и чуть не опрокинув кувшин с медовухой, и даже Фирт ослабил хватку.

Незнакомец неспешно приблизился и ступил в круг света, отбрасываемого лампой на стене. Взгляду предстала черная одежда, неуловимо напоминающая мундир, но без всяких галунов и нашивок, и резко контрастирующие с ней светлые волосы. Походка напоминала кошачью — и стражники замерли, как застигнутые врасплох мыши, вот-вот готовые броситься врассыпную.

Бледное лицо его казалось лишенным индивидуальности. Обычные тонкие черты, в которых не было огня. Таким, наверное, могло бы быть лицо призрака. Но когда он взглянул на стол, оно мгновенно преобразилось. Вспыхнуло каким-то хищным азартом — и вот уже нет безликого незнакомца, его место занял дикий зверь. Что-то животное было в том, как расширились его ноздри…