Дмитрий Дашко - Джига с ангелом Страница 11

— Не то слово, мэм. Он сломал руку, — сообщил я.

— Сломал руку! — ахнула женщина. — Как это произошло?

— Поскользнулся на арбузной корке. Упал, очнулся — гипс.

— Кошмар какой! — Поппи покачала головой и стала горячо обсуждать с мужем полученные новости. Теперь ей было не до меня.

— Откуда вы знаете профессора Юргенса? — удивлённо спросил Рейли.

— Да я его сроду не видел, — признался я. — Надо ведь было что-то ответить этой липучке, вот и ляпнул первое, что в голову пришло.

Удивительное дело, никто из собравшихся не плакал и не произносил прочувственных речей. Всё было обыденно и просто, как на светском рауте. Не хватало только традиционных бокалов с коктейлями и официантов с подносами.

— Дамы и господа, все простились с майором? — громко спросил мужчина, в котором сразу угадывался распорядитель, присланный из похоронного бюро.

Раздался нестройный хор голосов.

— Будем выносить тело, пропустите, пожалуйста, — сказал распорядитель.

Толпа расступилась. К гробу подошли четверо дюжих носильщиков. Они схватили его и потащили к выходу. Мы отправились следом.

За флигелем расположился оркестр из трёх музыкантов. Завидев процессию, они грянули траурный марш. Мои уши мигом оглохли: трубач старательно надувал щёки, скрипач рвал свой инструмент на части, а ударник едва не превратил барабан в лохмотья.

Дорожка, окаймлённая красным кирпичным бордюром, вела к мрачному строению в дальнем углу сада. Запахло смертью и тленом. Это был склеп, усыпальница Хэмптонов.

Музыка стихла.

— Мы, наверное, постоим здесь, — сказал я Рейли. — Экскурсия в гробницу не кажется мне увлекательной.

— Дело ваше. Я бы с удовольствием поменялся с вами местами, но, увы, работа остаётся работой. — Адвокат вздохнул и пошагал к усыпальнице.

— Как прошла беседа? — спросил я Лиринну, которой наконец-то удалось избавиться от общества навязчивых поклонников.

— Результативно. Чиновник из мэрии интересовался, чем я занимаюсь вечером, а полковник предложил после похорон заскочить в ресторан. Оба клянутся, что не женаты.

— Что ты ответила? — ревниво нахмурился я.

— Сказала, что у меня есть другое предложение: мой папа с удовольствием примет гостей в нашем доме. Он давно не боксировал и боится, что потерял форму.

— Кстати, я тоже давно не разминался, — хмыкнул я, потирая кулак на правой руке.

— Не волнуйся, — хихикнула Лиринна. — Ты и так дерёшься чаще, чем надо. Кстати, этот капитан Гибсон оказался единственным, кто не стал ко мне клеиться. Я в нём разочаровалась, — добавила она, чтобы слегка меня подразнить.

— Он спас себе жизнь, — улыбнулся я.

Процессия вернулась через полчаса. Нужные почести были возданы, традиции соблюдены, можно переходить ко второй части программы — чтению завещания.

Чиновник из мэрии и полковник раскланялись и ушли. Следом за ними исчезли оркестр и похоронная команда. Остались только свои.

Родственники снова собрались во флигеле. К моему удивлению, среди них затесалась и Миранда. Она убрала вуаль, и теперь все могли сполна любоваться тонким красивым лицом породистой аристократки. Гибсон тоже присутствовал. Его роль сводилась к утешению Джонаса, без остановки шмыгавшего носом.

Все расположились в креслах. Нам с Лиринной пришлось сесть рядом с экономкой. Очевидно, той тоже полагался кусок наследственного пирога.

Мисс Портер покосилась на нас, недовольно поджала губы и устремила взгляд на адвоката, который взгромоздился на небольшую трибуну и развернул листы с завещанием.

— Пришла пора объявить волю покойного, — заявил он.

— Тогда не тяните, мистер Рейли. Здесь присутствуют все заинтересованные лица, — попросил кто-то из зала.

Рейли начал зачитывать текст завещания:

— Я, Томас Хэмптон, находясь в здравом уме и трезвой памяти…

Собравшиеся жадно ловили каждое его слово.

— …свой дом, все свои сбережения завещаю своему сыну Джонасу, за исключением суммы оговоренной…

Я увидел довольное выражение лица Джонаса. Он улыбался и кивал направо и налево.

— …тысячу рилли золотом сводному брату Орасту, который имеет полное право проживать в моём доме столько, сколько ему заблагорассудится.

Ораст, до этого мёртвой хваткой вцепившийся в подлокотники кресла, расслабленно опустил руки.

— …столько же я завещаю моей сестре Поппи и её мужу Джеральду. Они тоже могут проживать под крышей моего дома, как это было раньше.

Супруги довольно улыбнулись. Джеральд обнял Поппи за плечи и прижал к себе:

— Я же говорил тебе, дорогая, что Томас нас не забудет.

— …триста золотых рилли завещаю Миранде Клозен. Она может тратить их по своему усмотрению.

Нервная усмешка исказила губы женщины.

— Триста рилли, — злобно произнесла она. — Пусть подавится ими, старый вонючий козёл. Жаль, что он не может сдохнуть дважды.

Она встала с места и пошла к проходу, шелестя длинной юбкой. Все как по команде посмотрели ей вслед.

— Наглая курица, — зашипел Джеральд на ухо супруге, как только Миранда скрылась из виду. Он старался не говорить громко, но, клянусь, его слышали все собравшиеся. — Эта потаскушка хотела претендовать на что-то большее. Триста рилли и без того крупная сумма, особенно если учитывать то, как она обращалась с Томом.

— А как она с ним обращалась? — сразу спросила Лиринна, но Джеральд смекнул, что сболтнул лишнего, и мгновенно заткнулся.

— Тише, пожалуйста, — попросил адвокат. — Я ещё не закончил.

— Извините, — смущённо произнесла Лиринна.

— Прислуге полагается… — Адвокат стал перечислять список, который оказался таким длинным, что я стал клевать носом.

Лиринна толкнула меня в бок локтем, когда всё закончилось.

— Наконец-то! — обрадованно произнёс я. — Извини, отключился. Нам ничего не перепало сверх тех двух сотен?

— Можешь закатать губу обратно, — улыбнулась Лиринна. — Нас не упомянули.

— Жаль.

— Может, пора открыться присутствующим?

— Погоди немного.

По комнате прогулялся сквозняк. Он поворошил шторы, поднял скопившиеся пылинки в углах. Повеяло неприятным холодком. Я поёжился. Появилось странное предчувствие беды. Что-то должно произойти. Очень скоро.

Рейли прошуршал бумагой и положил её в портфель.

— Может быть, кто-то из родственников хочет произнести речь? — спросил он.

— Я думаю, что Джонас, как сын покойного и владелец всего имущества Хэмптонов, просто обязан сказать несколько слов, — произнёс Гибсон.

Если не ошибаюсь, капитану не досталось ничего, однако он стойко перенёс это известие.