Роберт Асприн - Мир воров Страница 11

Взвыв, командор во весь рост распластался на земле, обхватив ногу под правым коленом, где его тело было защищено лишь кожей.

Толпа встревоженно загудела, казалось ее вот-вот охватит паника, но прибывшая стража была предупреждена. Откинув забрало, капитан Ай-Гофлан приказал своим людям окружить и арестовать Нижару, а разъяренный Принц принялся объяснять зевакам, в чем дело.

— Это послание от изменника при императорском дворе! Он поручает Нижару подбить одного из своих людей на то, чтобы тот убил меня — как только будет найден человек, на которого можно будет свалить ложное обвинение. В послании говорится, что отправитель заколдовал его, чтобы не дать прочесть написанное случайному человеку — но я читаю его без труда! Это придворный стиль, которому я обучен с детства!

— Мы… э… устроили так, что чары рассеялись, — намекнул Мелилот и поспешно добавил: — Ваше Высочество!

— Как свиток попал к вам в руки?

— Его выронил Нижару, когда инспектировал здание стражи, — это уже был Ай-Гофлан, бойко шагнувший вперед. — Решив, что это дело важное, я посоветовался с господином Мелилотом, которого давно знаю, как преданного и осторожного гражданина.

— Что касается меня… — Мелилот небрежно пожал плечами. — Скажем так, у меня есть определенные связи. Мне не составило труда снять колдовство.

«Это правда», подумала Жарвина, восторгаясь изощренностью лжи.

— Вы получите по заслугам, — объявил Принц. — И он тоже, после надлежащего суда! Покушение на жизнь особы царственной крови — это самое отвратительное преступление, какое только можно вообразить! Просто чудо, что командор обронил свиток. Несомненно, боги на моей стороне! — он снова повысил голос.

— Сегодня вечером состоятся жертвоприношения и благодарственные молебны! Божественное провидение помешало осуществиться замыслу гнусного убийцы!

Жарвина подумала: «Если все боги не лучше Мелилота, я довольна тем, что неверующая. Но я с нетерпением жду, когда же увижу, как поджаривают Нижару».

6

— Учитывая то, что ты должна чувствовать, Жарвина, — произнес мягкий голос рядом с ней, — я поздравляю тебя с тем, как ты скрываешь свои чувства.

— Это нетрудно, — горько ответила девушка.

Толпа вокруг них рассеивалась, расходясь от лобного места, где согласно строгим правилам, изменник Нижару заплатил за свои многочисленные преступления тем, что был сначала публично выпорот, потом повешен и, наконец, сожжен.

Жарвина изумленно вздрогнула. Обратившийся к ней человек был ей совершенно незнаком: высокий, сутулый, с длинными пучками седых волос, держащий в руке корзину, с которой ходят на рынок…

На месте глаз — красное свечение.

— Инас Йорл? — прошептала девушка.

— Он самый, — сухой смешок. — Я смело могу утверждать это… Ты удовлетворена?

— Я… думаю, нет, — повернувшись, Жарвина последовала за толпой. — Хотя должна бы! Я выпросила привилегию написать смертный приговор собственной рукой, я думала, что упомяну о своих родителях, друзьях, односельчанах, которых Нижару зверски убил или обратил в рабство, на мой официальный рэнкен недостаточно хорош, поэтому мне пришлось довольствоваться переписыванием составленного Мелилотом наброска! — Жарвина вскинула голову. — И я надеялась дать показания в открытом суде, увидеть, как меняются лица людей, узнающих, какой гнусный злодей прибыл сюда в облике императорского военачальника… Мне сказали, что достаточно свидетельств Ай-Гофлана, Мелилота и Принца.

— Говорить после Принцев — опасная привычка, — заметил колдун. — Но так или иначе, до тебя, по-видимому, дошло, что месть никогда не оправдывает возлагаемые на нее надежды. Возьмем случай со мной. Тот, кто заколдовал меня, был настолько полон решимости уничтожить меня своей местью, что наложил на одно заклятье больше, чем мог справиться. Каждому он был вынужден уступить определенную частицу своей воли, ибо, как я говорил тебе, сами по себе заклятья не обладают ни целью, ни задачей. Поэтому этот человек полностью лишил себя рассудка и до самой смерти лепетал и плакал, как младенец.

— К чему вы рассказываете мне все это? — воскликнула Жарвина. — Я лишь хочу продлить удовольствие от его смерти, хотя оно и оказалось не столь богатыми памятным, как я мечтала.

— Затем, — сказал колдун, беря девушку за пальцы, и его прикосновение пробудило во всем ее теле сладостную дрожь, — что ты заплатила справедливую и честную цену за проделанную мной работу. Я не забуду тебя. Пусть снаружи ты заклеймена шрамами, внутри ты прекрасна.

— Я? — искренне изумилась Жарвина. — С таким же успехом можно назвать прекрасной жабу или лужу грязи.

— Как тебе угодно, — пожал плечами Инас Йорл. Это движение явственно показало, что он уже не совсем тот, кем был до этого. — В любом случае, существует другая причина.

— Что?

— Ты ведь читала написанное в свитке, а до этого я говорил тебе об этом. Тем не менее, ты ведешь себя так, словно забыла кое-что.

Мгновение Жарвина не могла понять, к чему клонит колдун. Затем ее рука взметнулась к открытому рту.

— Две смерти, — прошептала она.

— Да, действительно. И едва ли мне нужно говорить тебе, к кому обратился изменник во дворце, чтобы наложить заклятье, достаточно могущественное для того, чтобы помимо моей воли вовлечь меня в это дело. Мне удалось сделать так, чтобы документ смогли прочесть. Но я не могу преодолеть последствия разрушительной работы собрата.

— Чья смерть? Моя?

— Разумнее всего сделать опасность минимальной, например, нанявшись на морское судно. Многие капитаны-купцы будут рады заполучить опытного писаря, а после твоего обучения у Мелилота ты готова к такой работе. Больше того, твой нынешний хозяин очень ревнив. Ты вдвое моложе его, а он уже смотрит на тебя, как на соперника.

— Он хорошо скрывает свои чувства, — пробормотала Жарвина, — но порой проскальзывает что-то такое, что заставляет меня верить вам.

— Возможно, он еще любезнее начнет относиться к тебе, если ты станешь для него чем-то вроде заморского агента. Уверен, ты можешь договориться поставлять ему — за разумную плату, конечно, — коммерчески ценные сведения. Едва ли Мелилот откажется натянуть новую тетиву на свой лук — например, торговлю пряностями.

Макакой-то миг Жарвина, казалось, оживилась от этих слов. Но потом снова погрузилась в мрачную печаль.

— Зачем мне обогащать себя, не говоря уже о нем? Сколько себя помню, у меня была цель жизни. Теперь ее нет — она взлетела на небо вместе с пеплом Нижару!