Кирилл Шатилов - Кровь и грязь Страница 11

— Ты предлагаешь мне стать илюли… я хотел сказать, вабоном?

— Ты знаешь про нас достаточно, чтобы сделать правильный выбор.

— Да, мы говорили с тобой об этом тогда, в Лесу. Вспомни, как давно это было, Тэрл. У меня с тех пор тоже многое изменилось. Была жена и дочь. Их убили ваши воины. Сейчас у меня опять жена, молодая, ждет первенца. Ты предлагаешь мне бежать от нее? Ты бы убежал?

Снова воцарилось напряженное молчание.

Струну впервые воочию представилось, что и у лесных дикарей бывает своя жизнь с ее радостями и невзгодами, что они тоже умеют любить и ненавидеть, что им, как и вабонам, внятно горе от потерь и поражений. Он еще раз посмотрел на пленника и с изумлением увидел перед собой не безжалостного убийцу, не знающего страхов и сомнений, а усталого, сгорбленного под гнетом воспоминаний человека, все отличие которого состояло сейчас в яркой копне густых волос да грубо сшитой одежде из шкур. Переодень его в домотканую рубаху, отмой въевшуюся в кожу грязь, подстриги рыжие патлы — и никто не отличит его хотя бы от того же Гилтана, который как раз в этот самый момент возник вместе с братом-близнецом на пороге избы.

— Нас обложили! — было первое, что сказал Нэлс, стягивая с головы капюшон и кивая всем присутствующим. — В лесу полным-полно шеважа… — Он не договорил, обменявшись удивленным взглядом с братом. — Похоже, у вас здесь их тоже предостаточно.

— Не пугайтесь, — вышел им навстречу Фейли. — Это, как оказалось, старый знакомый вашего аола. И понимает наш язык, так что попрошу при нем не ругаться. Мы нынче уважаем шеважа как почетных гостей. — Последнее замечание он произнес громко, не сводя глаз с насупленного Тэрла.

— Ладно, не слушайте его брехню, — неожиданно услышал собственный голос Струн. — Рассказывайте, что вам удалось выведать.

Братья сбросили плащи и передвинулись к очагу, возле которого уже колдовала Элета, правильно предвидя желания такого количества голодных мужчин. Присев на корточки и вытянув руки над теплым пламенем, они по очереди, дополняя один другого, стали разворачивать перед примолкшими слушателями всю невеселую картину их нынешнего незавидного положения.

— Мы засекли их сразу, как только миновали наше поле. До опушки леса было еще идти и идти. Похоже, они там чувствуют себя совершенно безнаказанно. Даже не прячутся. Разделены на группы по пять-шесть человек. Сидят на земле, растянули над головами шкуры, дождь пережидают, наблюдают. Обошли мы три группы, добрались наконец до Пограничья. Там на опушке — целый лагерь у них разбит. Жгут костры прямо в своих кожаных шалашах. При этом — никакого дыма. Умело, ничего не скажешь. По нашим прикидкам их там сотни три, не меньше. Только вооруженные воины. Ни женщин, ни детей. Вооружены, как обычно, нашим же оружием. Часовых не выставили. Или не ждут, что кто-то на них здесь нападет, или мы проглядели. Но вряд ли.

— Проглядели, — подал голос Гури, отчего оба брата оцепенели, не веря своим ушам. — Часовые всегда есть.

— Может, мы вообще зря тут все это рассказываем? — сказал Нэлс, когда им объяснили происходящее. — Если он не только нас понимает, но и говорить умеет, проще расспросить его как следует. Нет? Тэрл, ты не согласен?

— Отчего же, можно. Если вы закончили, передадим слово ему. Гури, чего еще, по-твоему, они не заметили?

Дикарь пожал плечами.

Этот обыкновенный для вабона жест произвел на Струна неизгладимое впечатление. Теперь он окончательно убедился в том, что они имеют дело не с каким-то недоразвитым, чуждым во всем лесным существом, каким шеважа рисовались в многочисленных историях участников стычек с ними, а с самым обыкновенным человеком, схожесть с которым проглядывала даже в таких неосознаваемых мелочах. Если бы Гури как-нибудь особенно закричал, порвал веревки, вытаращил глаза, стал бить себя кулаками в грудь или совершил что-нибудь еще более вызывающее, Струн воспринял бы подобное поведение как должное и нисколько не удивился. Но пленник ничего этого не сделал. Только пожал плечами. Будь у него свободны руки, еще бы и ими развел.

Струн подумал, что в этом сходстве с вабонами скрывается величайшая опасность. Если перед ним сидит дикарь лишь по виду, значит, его дальнейшие действия и действия его соплеменников будут не спонтанными и безумными, как то до сих пор было принято считать, а вполне осмысленными и расчетливыми, направленными не против вабонов вообще, а на совершенно определенную цель. Они не кинутся на Вайла’тун очертя голову, как в недалеком прошлом кидались на стены застав, нисколько не заботясь о том, что их ждет. Они будут наблюдать, совершать вылазки, набеги, уничтожать вабонов по частям, вырезать туны и торпы, как получилось с семейством бедного Кемпли, будут отходить под прикрытие леса и прятаться от виггеров Ракли. А те в свою очередь будут всегда опаздывать и заставать лишь догорающие избы да окровавленные трупы, не подозревая, где будет нанесен следующий удар. Однако открытие Струна вселяло и слабую надежду. Если они так похожи друг на друга, быть может, в конце концов им удастся договориться. Правда, чего не знала история вабонов, так это мира с шеважа, но ведь даже у поколения Струна были воспоминания о коротких периодах затишья между ожесточенными схватками, когда по нескольку зим кряду дикарей никто не видел и не слышал.

— То, что они заметили, — заговорил между тем Гури, кивая в сторону напряженно притихших братьев, — только маленькая часть. Сейчас наши воины стоят вдоль всей опушки Леса, и каждый отряд имеет свое задание. Первыми должны быть сожжены и уничтожены ваши торпы и туны. Вам не успеют прийти на помощь. Ни из замка, ни со стойбищ… то есть, как вы говорите, с застав. Спешить прорваться вглубь и далеко отходить от Леса мы пока не будем.

— Тогда зачем все это? — спросил Тэрл, стараясь говорить спокойно, хотя он не мог не заметить сжатых кулаков и свирепых взглядов сотоварищей.

— Ваши вожди должны почувствовать, что перед нашей силой им не устоять. Может быть, тогда они поймут, что нужно уходить из Леса и оставить его нам.

— То есть, по-твоему, ценой стольких жизней нас хотят просто припугнуть?

— Наверное, да. Но вожди думают по-разному. Гел не хочет биться до последнего, он не станет нападать на ваш замок. Если вы закроете свои заставы и больше не будете уничтожать наши стойбища, он, пожалуй, этим удовольствуется. Однако есть еще Зорк, вождь клана Фраки. Именно он открыл нам тайну хранения огня. И он зол на илюли… на вас так, что не остановится, пока не расправится со всеми.

— И кто из этих двух ваших вождей сильнее?

— На стороне Гела — много воинов. На стороне Зорка — огонь. Думаю, они найдут общий язык. Вам лучше уйти, — добавил Гури, ловя взгляд матери.