Инна Кублицкая - Год Грифона Страница 11

Правда, ничего толкового не приходило ей в голову до той поры, пока их небольшой отряд не сошел с речного пути и не отправился по катранской дороге.

Впереди лежала широкая холмистая равнина, под которой подземные воды прорыли обширный пещерный лабиринт. И принцессе оставалось молить богов, в которых она не верила, чтобы Ролнеку не взбрело в голову свернуть с тракта на какую-нибудь из тропинок до того момента, когда они достигнут Ирмастовой пещеры.

Принцесса не знала, раскрыта ли хокарэмами тайна Ирмаста-контрабандиста; очень вероятно, они могли знать это, и, может быть, Ролнек со Смиролом тоже посвящены в этот секрет, но принцесса надеялась на то, что при ее внезапном побеге мальчишки замешкаются и потеряют ее из виду.

Пещера находилась чуть в стороне от дороги, и принцесса заранее начала приучать Смирола к прогулкам. Рыжий с удовольствием принимал эту игру, ему нравилось притворяться влюбленным сорванцом, и он с нагловатой усмешкой, но очень нежно обнимал ее, шепча на ухо совершенную чепуху, в то время как девушка в ответ говорила тоже что-то не слишком умное.

Конечно, кокетничанье со Смиролом было делом опасным; если бы не скорый побег, девушка не осмелилась бы на это игра в любовь с хокарэмом ни к чему хорошему не приведет, но пока она то заигрывала с Рыжим, то с капризным видом высвобождалась из его объятий, мечтая только о том, чтобы поскорее наступил миг побега.

Такое притворное негодование она разыграла буквально в десяти шагах от входа в Ирмастову пещеру: спровоцировала Смирола на объятья, а потом, когда он, демонстрируя нетерпение, облапил ее, изобразила возмущение и отскочила в сторону.

— Не подходи ко мне, — объявила она, — слышишь, чудовище рыжее!

Смирол смеялся, показывая красивые зубы; такая игра была уже привычной для него; он думал, что все эти ухищрения имеют целью соблазнить его, чтобы он помог девушке бежать. Зная же, что старания девчонки бесполезны, он весело вертел головой, поглядывая на Ролнека, но вдруг заметил, что девушка, стоявшая в десяти шагах от него, исчезла, как сквозь землю провалилась. И тогда он заорал и бросился в пещеру, услышав в подземном лабиринте только затихающий звук спотыкающихся шагов.

Девушка, нырнув под куст, имела уже наготове отточенную, как бритва, бронзовую пряжку, какие мальчишки-хокарэмы обычно используют вместо ножа. Этой пряжкой, едва увидев змеящуюся в тень провала веревку, чирканула по ней и, подхватив конец, побежала в густую темноту, наматывая веревку на локоть.

Смирол, вскочивший в нору на несколько мгновений позже, не мог понять, куда в эту темноту идти, и вернулся на дневную поверхность несолоно хлебавши. Догадаться, в какой из многочисленных ходов скрылась девушка, ориентируясь только на далекий еле слышный топот, было совершенно невозможно.

Когда беглянка поняла, что побег удался, она убавила резвость. Теперь можно было уже не бежать, рискуя разбить голову о какой-нибудь выступ. Она знала, что там, где оканчивается веревка, Ирмаст устроил тайник с факелами и всякими припасами, которые могут пригодиться путешествующему под землей. И когда веревка привела к крепко вбитому крюку, от которого начиналась другая веревка, принцесса не пошла дальше, но пошарила в нише, ища кремни. Они лежали наготове, и девушка, запалив костерок из меленьких стружек, нашла факел. Тьма чуть расступилась, и вооруженная светом, девушка могла идти по пещерному лабиринту без страха. Не выпуская из руки путеводной бечевки, она шла вперед и благодарила судьбу за то, что год назад она привела в дом Руттула в Тавине матерого контрабандиста Ирмаста. Принцесса с любопытством расспрашивала его о тайных тропах, и он, польщенный вниманием вельможной девчонки, рассказал о тайнах своей пещеры. Он не думал, что она запомнит его указания и немудреную, однако точную карту местности, нарисованную на вощеной дощечке.

«Надеюсь, он не заплутается в своей пещере оттого, что я обрезала бечевку у входа», — думала принцесса. Рядом шевелились тени; девушка несколько раз вздрагивала и тут же сердилась на себя: ишь, какая пугливая стала! На ум, однако, несмотря ни на что, лезли нянькины рассказы о подземных демонах.

Бечевка привела к воде. Быстрый ручей бежал по полу пещеры и уходил в стену. Здесь был еще один крюк, к которому была привязана веревка посолиднее. Вот эта веревка и уходила с потоком. В нише около крюка лежали в изобилии веревки и кожаные мешки-поплавки, на которых Ирмаст перевозил свои грузы.

Девушка разделась и сложила одежду в один из кожаных мешков, упаковав его так плотно, как только смогла, чтобы вода не проникла вовнутрь. Сапоги пришлось оставить на ногах — бить босые ноги о каменные уступы не очень хотелось. Она крепко ухватилась за веревку и прыгнула в поток. Дно оказалось неожиданно далеким. Рослым мужикам, подобным Ирмасту, здесь, вероятно, было по грудь; девушке же приходилось оставаться на плаву.

Факел перед ручьем она затушила; сейчас его все равно не удалось бы сохранить. Шаря во тьме перед собой, она то и дело едва успевала нырнуть, чтобы не удариться головой. Как ей удавалось все это: плыть, одной рукой держаться за веревку, другой оберегать голову, поправлять сползающий с плеч мешок? Она уже чувствовала, что вот-вот утонет, но вдруг веревка стала задираться вверх, и девушка нащупала надежную загогулину крюка. Уцепившись обеими руками за крюк, она повисела на нем, накапливая силы, потом подтянулась на дрожащих руках и выбралась на высокий берег. Она нащупала следующую веревку и упала на нее, отдыхая. Потом, немного придя в себя и вспомнив, что можно согреться одевшись, она распаковала мешок и с наслаждением облачилась в сухую шерсть и кожу. Сапоги же, наоборот, сняла и устроила их в нище, чтобы они ненароком не свалились в поток. Она понимала, что вряд ли сапоги высохнут в сыром воздухе пещеры, поэтому не очень печалилась, всовывая ноги в раскисшую обувку, когда отдохнула достаточно, чтобы продолжить путь.

Она потеряла счет веревкам и веревочкам, тянущимся от крюка к крюку, подъемам и спускам, поворотам, камням под ногами и камням над головой. Несколько раз коридоры сужались так, что приходилось ползти на четвереньках или протискиваться боком. В одной из таких щелей пришлось поудивляться, как там проскальзывал рослый и широкоплечий Ирмаст. Был и еще один переход по воде — но на этот раз, к величайшему облегчению, глубиной всего по колено, зато через огромную пещеру, залитую мелким озером. Впрочем, скорее всего, мелким это озеро было только в тех местах, где на гибких вешках были натянуты веревки.

Один Ирмаст никак не мог отыскать и снабдить веревочной трассой весь этот грандиозный путь; наверняка здесь потрудились целые поколения смельчаков, невесть зачем рыскавших под землей. И наверняка эту подземную дорогу должны были знать хокарэмы — девушке очень повезло, что мальчишки ее не поймали.