Денис Чекалов - По законам Преисподней Страница 11

– Что насчет девушки?

– Демонесса…

Чародей тихо засмеялся.

– Я говорю с вами порознь, хотя и одновременно. Для такого мага, как я, это просто безделица. Твоя подружка тоже задает мне вопросы, – но, должен признаться, у нее это получается лучше.

Прозрачное щупальце потянулось ко мне.

– Пока ты мучаешься сомнениями, зачем да почему, она спрашивает, что делать, и как остаться в живых… Мне это больше нравится.

– Ты лжешь, – хмуро ответил я.

Сложил руки на груди.

– Не пытайся меня обмануть, медуза. Ты сказал, что шанс был у всех пятерых. Но выход открылся только после того, как ловушка сработала. Кто-то из нас должен был умереть.

– Ошибаешься, – голос чародея стал строгим, и немного обиженным. – Надпись на стене предупреждала тебя, что решетка захлопнется, стоит кому-то перешагнуть порог. Вы могли сделать это все вместе…

Передо мной заметались видения прошлого.

Я вновь оказался в пыточной, где стояли пять гранитных столов. Каменный пол стал прозрачным; и я видел сложные механизмы, спрятанные под ним.

– Тогда бы мы вместе умерли, – сказал я.

– И снова ты ошибаешься. Видишь эти пружины? Вес пятерых заблокировал бы ловушку. Вы могли бы спокойно выйти, через главную дверь, – и никогда бы не узнали о том, что там была западня.

– Почему я должен тебе верить?

– Тебя ждут новые испытания, темный эльф. И твоя жизнь зависит от того, понял ли ты Правила игры.

– Что открывает этот ключ? – спросил я.

– Возьми, и увидишь.

На мгновение, я заколебался.

Заклятие Смерти стало пульсировать. Острые шипы выросли из него, впились в мою душу, наполняя ее дурманящим ядом.

– У тебя не так-то уж много времени, темный эльф, – напомнила тварь.

– Я знаю.

Стоит колдуну захотеть, – и он меня уничтожит, а я не смогу его остановить. У меня не осталось другого выхода, кроме как играть по его правилам, – и ждать, пока мне представится случай перевернуть стол.

А это непременно случится.

И даже раньше, чем ты, ядовитый, думаешь.

– Ладно, холодец, – сказал я. – Что я должен делать?

– Какое некрасивое имя ты мне придумал, – пробормотал колдун. – Впрочем, я сам виноват; я же не представился. Называй меня…

Тварь немного задумалась.

– Уильям Шекспир.

Я поднял руку, и пальцы мои коснулись кружащегося ключа.

Он сразу же прекратил вращение, и лег в мою ладонь, подрагивая оттенками янтаря.

Тяжелая дверь, из орифманского дуба, медленно появилась передо мной, словно выходя из тумана. Не было ни дома, ни стен, – лишь створка, парящая над бесконечным обрывом.

– Открой ее, – приказал колдун.

И я подчинился.

Внутри было темно, пахнуло сыростью и ржавым металлом. Я осторожно перешагнул порог. Уильям Шекспир медленно вплыл в раскрытую дверь, следом за мной.

– Где мы? – спросил я.

– Не жди, что я все буду объяснять, – в голосе колдуна резанул холод. – Я мог бы сделать все сам, и без твоей помощи. Но сейчас я слишком далеко, во времени и пространстве. Поэтому мне нужен ты.

Глаза постепенно привыкали к темноте.

Мы находились в маленькой комнатке, вроде тех, где гроссмейстеры некромантов следят за вылуплением зомби, на огромных фабриках подземного Мертвоградья. Дубовая дверь закрылась, и слилась со стеной.

Я понял, что не сумею выйти отсюда тем же путем, каким и пришел.

– Где девушка? – спросил я.

– О, у нее другая работа. Видишь ли, я рассчитывал, что из того подземелья выйдут хотя бы четверо. Но мне не нужны неудачники; а раз вы остались вдвоем, вам придется поупираться. Впрочем, не беспокойся. В этой зале ничего сложного…

Прямо передо мной темнел заржавленный пульт, с тысячей кнопок и рычагов. Он давно покрылся паутиной и плесенью, а стимфалийские мршанки ползали по нему, медленно сжирая металл.

Вряд ли здесь хоть что-то работает.

Я протянул руку, выбрав главный рубильник.

– Минутку, – попросил чародей. – Прежде, чем ты продолжишь, мне надо кое-что прояснить. Там, на перроне, ты вдруг решил отправиться вместе с Франсуаз в Преисподнюю. Для чего? Ведь тебя ждет столица, и посох Черного дракона…

Мне оставалось только пожать плечами.

– Ты сам стер мою память, маг. Мне остается только гадать. Наверное, слишком скучно трястись в Восточном экспрессе, и до утра смотреть на мертвую пустошь. Особенно, для того, кто провел пять лет, балансируя на краю ножа, и каждый день играя с опасностью…

– На краю ножа? – чародей презрительно фыркнул. – Сам себя послушай. Ты несешь вздор, потому что боишься увидеть правду. Ты знал, что братья султана станут охотиться за Франсуаз. Там, в крае Трилистника, она была в безопасности. Но стоит ей повернуть назад…

Я пожал плечами.

– Девушка знала, на что шла. И ей это нравилось. Если не хочешь втрескаться в неприятности, не стоит убивать дэвов…

– И тем не менее, ты помчался ее спасать, – усмехнулся чародей. – И даже перед самим собой не можешь признаться, что эта девушка тебе дорога.

– Дорога? Конечно, – согласился я. – Она обошлась мне в тысячу золотых динаров, когда пришлось расхлебывать ту историю, в Аттике. А на перевале Кобола…

– Достаточно, – прервал чародей. – Лучше посмотри вниз.

Сразу за пультом, открывалось окно, – огромное, во всю стену. Сейчас его закрывали большие, ржавые жалюзи. Больше в комнате ничего и не было, только покосившийся стул, – на который я не решился сесть.

Один из малых рубильников заскрипел, и пришел в движение.

Жалюзи стали медленно подниматься, и я увидел то, что находилось внизу.

– Великая морковка в клубничном сахаре.., – пробормотал я.

Прямо у моих ног, в океане пламени, поднимались три Янтарные клетки. В каждой из них, скованный мифриловыми цепями, стоял хобгоблин, в обсидиановой мантии. Их одежда, – когда-то роскошная, полная вшитых в нее магических заклинаний, – теперь обуглилась, ее покрывали запекшаяся кровь и рваные дыры.

Черный короткий рог поднимался во лбу у каждого пленника.

– Дэвы, – пробормотал я.

– Да, – согласился колдун. – Братья Харубея, которого Франсуаз убила на твоих глазах, в Восточном экспрессе. Султан заточил их здесь, в Янтарных клетках; много веков провели они в заточении, погруженные в магический сон. Но после смерти хобгоблина, чары рассеялись, и братья начали просыпаться.

– Почему он их не убил?

– Кто знает! Думаю, при рождении на каждого была наложена руна Братства. В богатых и влиятельных семьях, в которых есть, что делить, родственники частенько пытаются прикончить друг друга. Я нахожу это очень забавным…

– Эти чары не дают им проливать кровь семьи.

– Ты прав! Поэтому Харубей заточил их в клетки, но не стал убивать. А впрочем, это только мое предположение. У нас есть дела посерьезнее…