Гай Гэвриел Кей - Последний свет Солнца Страница 11

— У тебя перед нами преимущество во всем, — вмешался его брат, — во всех мыслимых смыслах. — Губы Алуна дрожали. Слишком многое кажется ему смешным, подумал Дей. Отличительная особенность его младшего брата. Ответственность меньше.

— Во всем? Ну, ведь у одного из вас есть нож, — сказал священник, но при этом он улыбался. Он опустил руки. — Я — Сейнион Льюэртский, слуга Джада.

Алун упал на колени.

У Дея отвисла челюсть. Он закрыл рот и почувствовал, как заливается краской, словно бездельник-мальчишка, которого наставник застал врасплох. Он поспешно вложил кинжал в ножны и опустился на колени рядом с братом, опустив голову, сложив руки жестом покорности. Он был потрясен. Ситуация из разряда неожиданных. Неприметный человек в желтой одежде на лесистом склоне холма оказался верховным священнослужителем трех беспокойных провинций сингаэлей.

Священник спокойно описал рукой круг — знак Джада, благословив их обоих.

— Спустимся вниз вместе со мной, — предложил он, — тем путем, каким пришли. Если у вас нет возражений, вы теперь станете моими личными телохранителями. Мы собираемся остановиться здесь, в Бринфелле, по пути на север, ко двору Амрена в Биде. — Он помолчал. — Или вы действительно хотите атаковать дом самого Брина? Я бы вам не советовал, знаете ли.

“Я бы вам не советовал”. Алун не знал, смеяться или снова выругаться. О Брине ап Хиуле всего лишь двадцать четыре года слагали песни и легенды. Губитель эрлингов, прозвали его здесь, на западе. Он провел юность в битвах против захватчиков из-за моря вместе с двоюродным братом Амреном, сейчас правящим в Арберте, о котором тоже слагали легенды. С ними в те дни сражались отец и дядя Дея и Алуна и этот человек — Сейнион Льюэртский. Поколение, которое отбило нападения Сигура Вольгансона — Вольгана и его кораблей. И именно Брин его убил.

Алун сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Их отец, который любил поговорить за бутылкой, рассказывал истории обо всех этих людях. Он сражался с ними, а после, иногда, — против них. Алан думал, пока они спускались вниз и выходили из леса вслед за верховным священнослужителем Джада, избранным сингаэлями, что они с Деем и с друзьями полезли в слишком глубокую воду. Бринфелл. Там, внизу, — Бринфелл.

Они собирались напасть на него. Одиннадцать человек.

— Это его крепость? — услышал он вопрос Дея. — Я думал…

— Что его крепость Эдрис? Его замок? Конечно, это так, на северо-востоке возле Редена и Стены. Есть и другие. К тому же он сейчас здесь.

— Что? Здесь? Он сам? Брин?

Алун пытался дышать нормально. Дей, казалось, был ошеломлен. Его брат всегда так хорошо владел собой. Это тоже могло бы показаться почти смешным, подумал Алун. Почти.

Сейнион Льюэртский кивал головой, по-прежнему шагая впереди них вниз по склону.

— Собственно говоря, он приехал, чтобы принять меня. Очень любезно с его стороны, должен сказать. Я сообщил ему, что буду идти мимо. — Он оглянулся. — Сколько, у вас людей? Я видел, как вы поднимались вдвоем, но не видел остальных.

Внезапно голос священника стал очень четким. Дей ему ответил.

— А сколько захвачено?

— Только этот один, — ответил Дей. Алун молчал. Младший брат.

— Его зовут Гриффит? Он сын Луда?

Дей кивнул.

Он просто их подслушал, сказал себе Алун. Это не посланный Джадом дар провидения или что-то пугающее.

— Очень хорошо, — отрывисто произнес священник, поворачиваясь к ним, когда они вышли из-под деревьев на тропинку. — Я бы счел бесполезной тратой убийство хорошего человека в этот день. Мне придется совершить грех обмана во имя сохранения мира во славу Джада. Слушайте меня. Вы и ваши спутники встретились со мной по предварительной договоренности у брода на реке Лифарк три дня назад. Вы сопровождаете меня на север, оказывая мне услугу, а также с целью посетить двор Амрена в Биде и помолиться вместе с ним в только что построенном святилище, пока длится перемирие. Вы все поняли?

Они кивнули, две головы качнулись вверх-вниз.

— Скажите, ваш кузен Гриффит — умный человек?

— Нет, — честно ответил Дей. Священник поморщился.

— Что он им рассказал?

— Понятия не имею, — ответил Дей.

— Ничего, — сказал Алун. — Он медленно соображает, но умеет хранить молчание.

Священник покачал головой.

— Но зачем ему хранить молчание, если ему всего лишь нужно сказать, что он поехал вперед, чтобы предупредить их о моем прибытии?

Дей несколько секунд размышлял, потом усмехнулся:

— Если арбертяне грубо с ним обошлись, он будет молчать просто для того, чтобы они попали в неловкое положение, когда явишься ты, господин.

Священник это обдумал, потом улыбнулся в ответ.

— Сыновьям Оуина положено быть умными, — пробормотал он. Он казался довольным. — Один из вас объяснит это сыну Луда, когда мы войдем в дом. Где остальные ваши люди?

— К югу отсюда, прячутся у дороги, — сказал Дей. — А твои?

— У меня их нет, — ответил верховный священнослужитель сингаэлей. — Или не было до этого момента. Вы — мои люди, запомните.

— Ты ехал один из Льюэрта?

— Шел пешком. Да, один. Кое-что нужно обдумать, и, в конце концов, в стране перемирие.

— В половине лесов орудуют разбойники.

— Разбойники, которые знают, что у священника нет ничего стоящего. Я молился по утрам вместе со многими из них. — Он снова пошел вперед.

Дей заморгал и двинулся следом.

Алун не понимал, что он чувствует. Отчасти его охватило восторженное любопытство. Во-первых, это был человек, о котором рассказывали много историй, и в том числе его отец и дядя, хотя он знал, что в них имелись некоторые купюры, и даже иногда знал — почему. Во-вторых, верховный священник только что спас их от попытки предпринять безумное нападение на другую легендарную личность в его собственном доме.

Возможно, кадирец стоит двух арбертян, но это не относится к военному отряду Брина ап Хуила, если оставить в стороне хвастливые песни, навеянные элем.

Это были люди, которые боролись с эрлингами еще до рождения Дея и Алуна, когда сингаэли жили в страхе перед рабством или жестокой смертью три сезона в году, убегая в горы при малейших слухах о появлении ладей с фигурой дракона на носу. Теперь ясно, почему Гриффита так легко захватили. У них не было ни одного шанса во время попытки напасть сегодня ночью на ферму. Их ждало унизительное поражение или смерть. Эта мысль сновала у него в голове туда-сюда, подобно ткацкому челноку.

Принц Кадира Алун аб Оуин в тот день был еще очень юным, и стояла самая-зеленая весенняя пора в провинциях сингаэлей, во всем мире. Он не хотел умирать. Ему в голову пришла одна мысль.

— Мой кузен носит мою арфу, между прочим. На тот случай, если тебя спросят, господин.