Виктор Кувшинов - Мир, которого нет Страница 11

— Закройте глаза, юноша! Вам станет легче, — тихо сказала Саша и сама поплатилась приступом головной боли. Закрыв глаза, она еще посидела так с пару десятков минут, пока боль окончательно не ушла. Наконец до нее донеслись тихие слова:

— Сударыня… извините, я не знаю вашего имени, — юноша уже справился с приступом и мог говорить. — Разрешите представиться, Александр, Саша… — он вдруг замолчал на полуслове, потому что никак не мог вспомнить, кто он и откуда.

Даже фамилия вылетела из головы. Ему в ответ донесся слабый смех:

— Саша!

— Да, Саша, а что тут смешного?

— Нет, вы не поняли, молодой человек. Я тоже Саша… — она призадумалась и добавила. — Но ничего больше о себе я не помню.

— И я тоже. Какая-то странная амнезия с нами приключилась. А Вы не знаете, кто это там, у дальней стены? Такой впечатляющий мужчина, — Александр решил свести беседу к нейтральной теме, пока сам не разобрался в своих ощущениях. Он указал глазами девушке на противоположную сторону ямы. У дальней стены полулежал с закрытыми глазами довольно высокий, хорошо физически развитый мужчина, с приятными чертами лица и темными прямыми волосами. Он был явно не знаком Александру. Впрочем, юноша сомневался, есть ли сейчас хоть один человек в мире, которого он узнал бы. Он перевел взгляд на девушку, и у него замерло дыхание. До него только сейчас дошло, насколько красива она была. И совсем не своими нарядами. Он заметил, что они все в этой яме были одеты в какую-то стандартную крестьянскую одежду. Только на девушке, в отличие от мужчин, было одето длинное домотканое платье вместо холщевых порток. На ногах красовались типичные деревенские лапти. Додумать мысль о несоответствии простого одеяния с утонченными чертами лица девушки, не дал ее возглас:

— Саша, мне кажется, что я вообще никого не помню. Так что знаком ли мне этот мужчина, я совершенно не могу сказать. И простите меня за мой непрезентабельный вид. Я ничего с этим не могу поделать.

— По-моему, тут у нас всех такой вид, так что нечего и расстраиваться. У меня предложение, давай на «ты» обращаться, раз уж мы товарищи по несчастью, — предложил Александр.

— Давай. Это даже как-то поддерживает. Хоть кто-то близкий будет в этой ужасной обстановке, — с радостью согласилась Саша и спросила. — Кстати, где это мы находимся?

— Судя по решетке сверху, ничего обнадеживающего. Это какая-то тюрьма, — Александр нахмурился и немного торжественно прошептал. — Сашенька, можно я так буду тебя называть? Я хочу сказать, что хоть и не помню о себе ничего, но я обещаю, что постараюсь защитить тебя от наших тюремщиков.

— Спасибо, — напряженно шепнула Саша. — Но ты ведь ничего обо мне не знаешь!

— А какое это имеет значение здесь? Ведь, насколько я понял, ни я, ни ты, сами ничего о себе не помним. Мне достаточно чувства. У тебя такие ласковые глаза. Ты не можешь быть плохой.

— Спасибо на добром слове. Мне действительно, стало гораздо легче. Если еще и этот мужчина окажется благородным человеком, то, надеюсь, нам будет намного проще выживать здесь…

Пока они так, неспешно вели беседу, физические силы постепенно возвращались к ним. Саша, наконец, встала и, слегка покачиваясь, прошла по периметру ямы, задержавшись у неподвижного тела мужчины.

— Бедный, жив ли он хоть?

Будто в ответ на ее слова, мужчина вздрогнул и застонал…

Еще один шаг в неизвестность миров,

И вот под ногами то пропасть, то ров.

И сколько еще мне придется пройти

Пока не достиг завершенья пути?

В голове опять кружились какие-то странные рифмованные строчки. Это уже с ним было. Но, вместо звука капающей воды, он услышал шорох легких шагов по песку.

— Не шевелитесь… расслабьтесь. Сейчас Вам будет легче… — мягкий шепот донесся до ушей Жана. Нет, его зовут Ян? Да, кажется, так. Он почувствовал прикосновение чьей-то руки ко лбу и поглаживание по волосам. Это очень помогло.

Начавшая стучаться в висках боль утихала. Детский голос продолжал нашептывать. — Не открывайте глаз и не пытайтесь шевелиться, пока не почувствуете, что все силы вернулись к Вам.

Ян остался сидеть, не открывая глаз. Память стала возвращаться к нему в обратном порядке, начиная со странных видений, которые пришли к нему, когда он умирал в пустыне. Он понимал, что это были странные воспоминания из его далекого прошлого.

Он даже припоминал какие-то лица, но никак не мог вспомнить ничего конкретного, кроме откуда-то всплывшего имени Жан. Он чувствовал, что во всем этом что-то неправильно, но что? Потом на него навалились жуткие переживания последних дней побега. Да, теперь он знал, что такое смерть, и смерть не внезапная, а выстраданная, от потери последних сил в борьбе с жестоким миром, когда пытаешься выстоять до конца, но обстоятельства все равно ломают тебя, как тростинку.

Он вдруг с ужасом вспомнил свои растрескавшиеся и кровоточащие руки и не удержался от того, чтобы открыть глаза и посмотреть на дрожащие кисти рук. От этого усилия снова взорвалась боль в голове и поплыли желтые круги перед глазами, но он успел заметить, что руки у него в порядке. Расслабленно Ян ждал, когда успокоятся пульсирующие иглы в висках. Опять послышалось шуршание легких шагов, и укоризненный шепот:

— Все в порядке, не беспокойтесь. Просто расслабьтесь. Через полчасика Вы сможете нормально говорить и смотреть, — Ян снова почувствовал мягкую ладонь на лбу и гладящее движение по волосам. Боль в голове стала быстро утихать.

"Кто же эта фея, так быстро избавляющая от мучений?" — промелькнула мысль в голове. Ян понял, что это не ребенок, а, наверное, девушка, но открывать глаза и нарушать рекомендацию постеснялся. Мысли опять перенеслись к воспоминаниям. Но ничего отрадного в его жизни он вспомнить больше не мог. Единственно, полезной информацией, которую он сумел восстановить, было то, что где-то существует маленькое царство слегка помешанного мага Свана — болотный волшер. В этот волшер маг стягивает все тучи с округи, чтобы выращивать у себя резиновую траву и потом продавать полученную из нее резину по всему миру. Поэтому вокруг его царства образовался засушливый пояс, который и не смог преодолеть Ян из-за своей пересохшей лягушачьей кожи, которой Сван награждает всех новеньких "пришедших".

Ян был таким «пришедшим». Он, как и другие, пришел откуда-то в этот мир и не мог вспомнить откуда. Вот и сейчас, память уперлась в его первое появление в зиндане, как в глухую стену. Только предсмертное воспоминание в пустыне чуть-чуть приоткрыло эту плотную завесу забытья, и то только для того, чтобы посеять в его душе смятение.